Елена Логунова - Моя вечная жизнь

Я представляю себе некий Высший Разум (читай – Творца) в образе писателя, который вдохновенно создает сложнейший сюжет, плетет его из множества ниточек, блестящих, как шелк, и таких же непрочных. Ниточку тянет ничтожное существо, знать не знающее о великом замысле в целом и о своей частной роли в истории – шелкопряд в образе человеческом. А точность общего узора зависит от каждого отдельного узелка.

Поскольку сценарий собран на живую ниточку, в узловые моменты у человека есть выбор – поступить так или иначе. Чтобы он не сбился с нужного пути, ему дают какие-то знаки. Если человек достаточно чуток к подсказкам невидимого суфлера, он ведет свою партию, как надо. Не разрушает сюжет. ЖИВЕТ ПРАВИЛЬНО! Тогда и Автор доволен, и актеру хорошо.

– Очень интересная версия, – похвалил Алекс. – Не слишком лестная для Хомо Сапиенс, но вполне стройная. И что мне в ней особенно нравится…

Он замолчал, скосил глаза и изобразил, что напряженно прислушивается.

– Что я сейчас определенно чувствую: моя ниточка здорово запуталась, но теперь я вижу, куда ее тянуть!

– Скоморох, – поморщилась я.

– Мир – балаган, и люди – скоморохи! – мой собеседник остроумно перефразировал Шекспира.

– Кстати! – я вспомнила, какие у меня были планы. – Мы идем смотреть комедию масок?

– Комедию дель-арте? – Алекс продемонстрировал эрудицию. – Конечно, идем! Это же будет живая иллюстрация к твоей оригинальной теории: ведь в классической итальянской комедии масок сюжет спектакля только намечен, и актеры вдохновенно несут отсебятину более или менее в русле сценария!

– Тогда нам пора, – я посмотрела на часы и встала. – Представление в Летнем театре назначено на шестнадцать часов.

Мы покинули ресторан, но остались на набережной, неторопливо пошли вдоль парапета в сторону Курортного парка.

Я ощущала душевный подъем, все мои чувства обострились, и самые будничные картинки казались удивительно яркими и значительными.

Вот навстречу нам прошла семейная пара: мужчина держал на поводке одну таксу, а женщина – вторую. Все четверо выглядели счастливо и смотрелись на редкость гармоничной компанией.

У дверей одного из отелей светилось красным электронное табло с информацией об уровне загрязнения воздуха наиболее распространенными вредными примесями. Это был тот редкий случай, когда однообразие радовало: во всех строках краснел ноль, отделенный запятой от целой вереницы нолей. Воздух был идеально чист, и я с особым удовольствием вдохнула его полной грудью.

В витрине магазина дизайнерских интерьерных штучек красовалась роскошная лампа: круглая, стеклянная, вроде большого аквариума, но не прозрачная, а расписанная самыми яркими красками в африканском стиле. Зеленые черепашки на красном фоне, оранжевые птички – на синем, черные змейки – на желтом пестрели, рябили и мельтешили – я только один раз взглянула и сразу же впала в транс! Из груди, наполненной свежайшим шварцвальдским воздухом, вырвалось слово-стон:

– Хочу!

– Варварское великолепие! – засмеялся Алекс.

Он сразу понял, на что именно я загляделась.

– В высшей степени жизнеутверждающе!

– Я непременно куплю эту штуку, – твердо сказала я, не сводя глаз с сияющего чуда.

– Учти, она будет упакована в коробку размером с небольшой шкаф, – предупредил Алекс.

– Пусть, – я уперлась. – Полечу со шкафом! А то разбаловалась – без багажа да без багажа…

Я была готова сделать покупку сей же час, хотя это неминуемо низвело бы романтическую прогулку до банальной операции по транспортировке груза. Но моему спутнику повезло, а мне – нет: магазин был закрыт.

Крепко запомнив время работы торгового заведения с прицелом на будущее, я неохотно стронулась с места и, уже отворачиваясь от витрины, успела заметить отражение в стекле почти такого же яркого чуда, как африканская лампа. Улицу переходил гламурный индеец Марик в костюме цвета хаки и кумачовой рубашке.

Трепещущие языки алого шелкового воротника окрасили его смуглые щеки ярким румянцем. Подведенные четкими стрелами глаза под аккуратно выровненными бровями сверкали, роскошные черные волосы развевались за плечами, левая рука была сжата в кулак, а правая пряталась за спиной, и я бы не удивилась, обнаружив в ней боевой томогавк, щедро украшенный стразами Сваровски.

– Ой! – невольно пискнула я и крепче ухватилась за руку своего спутника.

– Опять этот парень! – Алекс нахмурился, быстро огляделся и потащил меня в сторону:

– Давай-ка удерем от него!

Вряд ли мы смогли бы уйти от индейца, ступившего на тропу войны, на своих двоих, но Алекс придумал отличную штуку: мы забежали в ближайшую лавку через центральный вход, выскочили через боковой – и сразу же запрыгнули в трамвай, который как раз подошел к остановке. Сдвижные двери с насмешливым «пуфф!» закрылись прямо перед носом Марика.

– Привет, привет! Пока, пока! – я высказалась в духе фрау Марты и помахала опоздавшему ручкой.

– По-моему, этот парень тебя преследует! – хмурясь, недовольно сказал Алекс.

Я хихикнула.

– Видишь ли, он не совсем парень, и, значит, преследует не меня! – я секунду подумала и с новым интересом посмотрела на своего спутника. – Да уж не тебя ли?

– Меня?!

Я еще немного подумала и уверенно кивнула:

– Ну, конечно! Марик на тебя запал! Вспомни, как он приревновал, когда увидел нас с тобой вчера в бассейне!

– Я помню нас с тобой вчера в бассейне, – Алекс кивнул, и голос его утратил жесткость, а в глазах появился мягкий блеск.

Я замерла, ожидая продолжения, но мы явно неудачно выбрали место и время.

– Молодые люди, это конечная остановка. Позвольте выйти! – проскрипела похожая на мультипликационную старушку Шапокляк маленькая бабулька с большим ридикюлем.

Мы с Алексом подались в разные стороны и пропустили на выход и старушку Шапокляк, и еще дюжину пожилых граждан и гражданок. Все они взяли курс на Летний театр. Выйдя из вагона последними, мы с Алексом двинулись туда же.

Признаюсь честно: представления я не запомнила, хотя от души хохотала над остротами и пантомимами. Актеры демонстрировали незаурядное мастерство, извлекая комический эффект буквально из ничего. Когда Дзанни уплетал мнимые вишни и стрелял их воображаемыми косточками в публику, зрители пригибались! Сюжет, как положено в комедии-дель-арте, строился на любовной интриге, в которой юные влюбленные преодолевали противодействие старых и скупых отцов с помощью ловких слуг.

– Бессмертный сюжет, – справедливо заметил Алекс.

Он следил за происходящим на сцене более внимательно, чем я. Я пропустила мимо добрую половину монологов: у меня в ушах шумело так, словно я сидела не на лавочке в театре, а на камнях у бурного моря. Закрывая глаза, я слышала размеренный гул набегающих волн и инстинктивно хваталась за Алекса, чтобы меня не смыло в воду.