Елена Хисамова - Дьявольские близнецы

« Не может быть… – тупо билась единственная мысль, – не может этого быть!»

От двери послышалось тихое шуршание. Павел обернулся. Близнецы в белых ночных рубашках до пола стояли в проёме. Распущенные рыжие волосы падали им на лица так, что Павел не мог понять, какое на них выражение.

« Как в саванах. Может, так и выглядит смерть? – Павла пробрал озноб. – Как жестокий ребёнок, вышедший из-под контроля. Но чем им Света мешала? Она их до беспамятства любила…»

– Что с мамой? – неожиданно для него ангельским голоском спросила Аня.

От такого кощунства Павел пришёл в ярость. Он хотел подняться с колен, но нога затекла, словно её кололи сотней иголок. Он неуклюже встал и, припадая на ногу, двинулся к сёстрам.

– Это всё вы! Зачем? За что? – с ненавистью хрипел он, сжимая и разжимая кулаки.

– Папочка!? Ты пугаешь нас! – хором сказали близнецы, синхронно отступая от него по коридору к входной двери. – Что ты сделал с мамочкой?

– Я? – задохнулся Павел от возмущения – Я сделал? Вам не жить больше на земле, мерзавки!

Ногу отпустило, и Павел кинулся к ним. С необычайным проворством девочки оказались возле двери, которая открылась, как по волшебству, и выскользнули на лестничную площадку. Там, взявшись за руки, они пронзительно завизжали. Тут же раздались звуки отпираемых замков и встревоженные голоса соседей. Близнецы торжествующе посмотрели на Павла, потом их прелестные личики исказил неподдельный страх, и они горько заплакали.

Глава 21. Приговор

     Соседи вызвали милицию. Пока вокруг жены суетился патологоанатом, а криминалисты собирали улики и снимали отпечатки, Павел сидел на кухне, куря одну сигарету за другой. Он не видел, как увезли тело Светланы, но почувствовал это. Словно в душе у него образовалась пустота, которую больше уже никогда не заполнить. И тогда он заплакал, по-настоящему осознав, что Светланы больше нет. Близнецы, притихшие и зарёванные, сидели в детской. Вокруг них, как наседка, квохтала старушка из квартиры напротив, самая злостная сплетница дома. Любопытная бабка то и дело совалась в кухню под разными предлогами, и бубнила при этом: «Ой, беда, беда! Сиротинушки!»  А сама жадно пожирала глазами лицо Павла.

« Теперь на несколько месяцев хватит темы для разговоров, – думал Павел, – аж светится от счастья, карга старая. Всё выспрашивает и выспрашивает. Не на тех ты, бабка, нарвалась! Надо же, какие артистки! И не подкопаешься, так искренне свои роли играют. Сама невинность! Убийцы! Господи! Ведь повесят на меня убийство на раз-два. Света, Света, что же произошло? Чем ты им помешала?»

Уже под утро приехали два следователя и пожилая дама – психолог для девочек.

« Психолога им! – усмехнулся про себя Павел. – Они вас, как облупленных, насквозь видят. У них всё давно распланировано».

     Его так и опрашивали на кухне. Вернуться в комнату, откуда недавно вынесли тело жены, Павел наотрез отказался. Он рассказал следователю, что задержался на работе, так как его вызвал заведующий лабораторией для серьёзного разговора. Что помимо профессора время его ухода смогут подтвердить, как минимум ещё трое сотрудников. Да и на входе сидит вахтёр, который отмечает часы присутствия персонала и посетителей. С трудом сдерживая слёзы, подробно описал, как нашёл Светлану. Он знал, что невиновен, но всё же утаил безобразную сцену погони по коридору за близнецами. Объяснять, что его дочери монстры бесполезно, всё равно не поверят.

Следователи закончили опрашивать Павла, и вскоре психолог привела на кухню сестёр. Любопытную старуху-соседку с трудом выпроводили из квартиры. Громко возмущаясь и грозя всеми небесными карами бессердечным представителям порядка, разобиженная, она убралась восвояси. Девочки сидели смирно, кротко потупив заплаканные глаза. Павлу было невыносимо находиться рядом с детьми.

– Девочки, – осторожно обратился к ним один из дознавателей, седоволосый усач с яркими зелёными глазами, – кто-нибудь из вас в состоянии рассказать, что вы слышали или видели вечером?

У детей задрожали губы, и они вновь разрыдались. Психолог с упрёком взглянула на усача и, приобняв девочек за плечи, зашептала им успокоительные слова. Рыдания постепенно стихли.

– Я расскажу всё! –  воскликнула Аня. – Всё, что видела и слышала вчера!

 Услышав её охрипший от слёз голос, Павел передёрнулся от неприязни.

– Умница, дочка, – ободряюще улыбнулся той следователь, – ты сильная девочка!

Аня глубоко вздохнула и взяла сестру за руку.

– Вчера в школе родительское собрание было, – она на мгновение глянула на Павла, и он замер в предчувствии чего-то жуткого, –  и мама поздно вернулась.

Девочка замолчала, словно говорить ей было тяжело. Следователь не торопил её. 

– Она была очень грустная. Мы спрашивали у неё, что случилось? Но мама не сказала. Да, Ян? – она слегка сжала ладонь сестры, и та согласно кивнула головой.

– Она нам даже сказку не почитала на ночь, как обычно, – встряла в разговор Яна, – приказала спать идти.

Девочки замолчали.

– Но вы слышали что-нибудь потом? – нетерпеливо спросил второй следователь.

Усач и психолог одновременно укоризненно зыркнули на него.

– Потом мы уснули… – протянула Аня.

Павел замер, уставившись в одну точку перед собой.

« Сейчас она скажет, что услышали грохот. Пришли в комнату и увидели меня возле тела матери… – внутренности Павла, казалось, сжались в тугую пружину. – Ну, давай, дрянь! Хватит издеваться!»

– Потом мы услышали грохот.  Яна испугалась, а я нет. Я вышла посмотреть, что упало…

Аня опять замолчала.

Тут уже не выдержал усатый: –  Ну, а что потом?

– А ничего, – пожала плечами девочка, – ничего не упало. Это наша новая учительница в темноте в коридоре за тумбочку зацепилась. Она к мамочке приходила поговорить. Я её спросила, где мама, а Мария Ивановна сказала, что она уже легла.

Павел вскочил со стула. Следователь недовольно одёрнул его, и он опустился на место.

– Она сказала, что у мамочки голова разболелась, – продолжила Аня,– и попросила, чтобы мы её не тревожили. Я за Марией Ивановной дверь закрыла и Яне сказала, что всё хорошо. Мы опять уснули, а потом проснулись, когда папочка пришёл, и нашли маму…