Джо Хилл - Коробка в форме сердца

Джуд неторопливо выгулял Ангуса. Одетый лишь в шорты и футболку, он с удовольствием подставлял тело солнечным лучам. Запах утра – выхлопные газы над И-95, цветущий кустарник, горячий асфальт – будоражил его кровь, звал в путь, вперед. Джуд хорошо себя чувствовал – забытое ощущение. Возможно, он немного возбужден; возможно, так на него подействовали растрепанные волосы Джорджии, ее припухшие после сна глаза и стройные белые ноги. Он проголодался и с вожделением мечтал о яичнице и жареной курице. Ангус гонял лягушку в высокой траве, потом постоял на краю леса, заливаясь счастливым лаем. Джуд вернулся в номер, чтобы вести на прогулку, заждавшуюся своей очереди Бон, но отвлекся, услышав шум воды в ванной.

Он вошел туда. Маленькое помещение заполнял белый пар, там было жарко и душно. Джуд разделся, скользнул за пластиковую занавеску и забрался в ванну.

От его прикосновения Джорджия испуганно дернулась и обернулась. На левом плече у нее была вытатуирована черная бабочка, а на бедре – черное сердце. Она развернулась к нему лицом, и он положил руку на это сердечко.

Джорджия прижалась к нему влажным гибким телом, и они поцеловались. Джуд обнял ее, прижал своим весом, и она оперлась о стену правой рукой, чтобы не упасть. И тут же резко вскрикнула от боли, отдернула руку, словно обожглась.

Джорджия попыталась спрятать руку за спину, но Джуд поймал ее запястье и смог рассмотреть правую ладонь девушки. Большой палец воспалился и покраснел, горел внутри нездоровым жаром. Ладонь вокруг основания большого пальца тоже покраснела и припухла. На подушечке пальца выделялась белая ранка, поблескивающая свежим гноем.

– Что будем делать с твоей рукой? – спросил он.

– Да все нормально. Я мажу палец антисептиком!

– Нет, не нормально. Тебя нужно срочно показать врачу.

– Я не собираюсь торчать в очереди три часа, чтоб какой-то умник сказал мне то, что я и без него знала! Я укололась булавкой.

– Мы не знаем, чем ты укололась. Не забывай, что было у тебя в руках, когда это случилось.

– Я не забываю. Просто не верю, что врач мне поможет.

– Думаешь, само заживет?

– Думаю, что со мной все будет в порядке – если мы избавимся от призрака. Как только он отстанет от нас, нам обоим станет лучше, – заявила она. – Да, рука у меня болит, но это часть того, что с нами сейчас происходи, но ты и сам это знаешь.

Он этого не знал, а лишь предполагал и был совсем не рад услышать, что его предположения совпадают с мнением Джорджии. Он задумался, утирая с лица брызги воды.

– Когда состояние Анны ухудшалось, она колола себе палец булавкой или иголкой. Как она объяснила мне, от боли ее голова прояснялась. Не знаю, может быть, здесь нет ничего плохого. Но меня беспокоит, что ты укололась так же, как она.

– Да? А меня это вовсе не волнует. Более того, мне это даже нравится.

Здоровой рукой она водила по его груди, исследовала пальцами рельеф мышц, который, надо признать, с возрастом терял былую упругость. Кожа стала дряблой, а поверху разрослись серебристые курчавые волосы.

– Нравится?

– Ага. Это тоже объединяет меня с Анной. Ты и укол булавкой. Я ее никогда не встречала и почти ничего о ней не знаю, но мне кажется, что мы как-то связаны. И я не боюсь этого.

– Рад слышать, что такое совпадение тебя не беспокоит. А вот меня весьма беспокоит. Мне даже думать о нем неприятно.

– Ну и не думай, – посоветовала она. Потом прижалась к Джуду и засунула ему в рот свой язык, чтобы он замолчал.

Джуд отвел наконец заждавшуюся Бон на прогулку, пока Джорджия в ванной перевязывала руку и надевала свои колечки и сережки. Он знал, что на это понадобится не менее двадцати минут, поэтому остановился у машины и вынул из багажника ее ноутбук. Джорджия, наверное и не знала, что Джуд взял компьютер. Он положил его в машину автоматически, не раздумывая, поскольку Джорджия всегда возила его с собой, чтобы не терять связи с разбросанными по миру друзьями и знакомыми. Она часами сидела в сети, просматривая форумы, интернет-магазины, концертную информацию и сайты, посвященные вампирскому порно (оно было бы уморительно-смешным не будь таким мрачным). Однако когда они отправились в путь, Джуд напрочь забыл о ноутбуке, а Джорджия не спрашивала о нем, поэтому ночь он провел в машине.

Свой собственный компьютер Джуд не взял – он просто не имел его. Электронной перепиской и другими делами в Интернете занимался Дэнни. Джуд принадлежа к стремительно сокращающемуся числу людей, не захваченных вихрем эры цифровых технологий. Он не хоте «подсаживаться» на Интернет. Он много лет просидел на кокаине, и в тот период все происходило в ускоренно режиме, как бывает в кино: день за несколько секунд сменяется ночью, автомобильное движение превращается в неуловимые росчерки света, а люди становятся манекенами, судорожно носящимися во всех направлениях. Те четыре года теперь казались четырьмя дурными, безумными, бессонными днями – днями, что начались с новогоднего похмелья и заканчивались дымными рождественскими вечеринками, где толпы незнакомых людей с дикими воплями рвались потрогать его, после чего нечеловечески хохотали. Джуд больше не желал никакой зависимости.

Однажды он попытался объяснить это Дэнни – про зависимость, про убегающее сквозь пальцы время, про Интернет и наркотики. Дэнни лишь поднял одну тонкую подвижную бровь и посмотрел на Джуда с насмешливым непониманием. Дэнни не видел связи между наркотиками и компьютерами. А Джуд считал, что это практически одно и то же: люди сутками сидят перед мониторами, сгорбившись и кликая «мышкой» в поисках абсолютно бесполезной информации.

Но сейчас Джуд решил попробовать. Он перенес ноутбук в номер, подключил и вышел в сеть. Проверять почту он не стал. Если говорить честно, он и не знал толком, как это делается. В офисе Дэнни установил почтовую программу, собирающую сообщения со всех адресов Джуда, но как это сделать на чужом компьютере, Джуд понятия не имел. Все, на что он был способен без посторонней помощи, – это вбить в поисковую строку «Гугла» свой запрос. И он набрал полное имя Анны.

Ее некролог был раза в два короче некролога ее отца. Джуду хватило одного взгляда, чтобы прочитать его. Но от фотографии Анны в желудке у него образовалась сосущая пустота. Очевидно, снимок сделали незадолго до ее смерти. Она смотрела в объектив без выражения, на осунувшееся лицо упали пряди светлых волос, щеки ввалились.

Когда они были вместе, она носила колечки в бровях и по четыре серьги в каждом ухе, но на фотографии их не было, и ее слишком бледное лицо казалось еще более ранимым. Приглядевшись, Джуд нашел следы от пирсинга. Она отказалась от серебряных колец, крестов и блестящих стразов, «гвоздиков» и рыболовных крючков которыми раньше пронзала свою плоть, чтобы выглядеть грязной, крутой, опасной, сумасшедшей и красивой. Кое-что из этого списка ей удалось. Она действительно была сумасшедшей и красивой, а еще опасной. Опасной для себя самой.