Стивен Кинг - Противостояние

– Стоять! – крикнул Флэгг во всю мощь легких, но куда там. Толпа превратилась в сильный ветер, а остановить ветер не мог даже темный человек. Безумная, бессильная ярость поднялась в нем, присоединившись к страху, образовав новую взрывоопасную смесь. В последнюю минуту что-то пошло не так, как со стариком судьей в Орегоне, как с женщиной, перерезавшей себе горло осколком оконного стекла… и как с Надин… Надин, падающей…

Они разбегались во все стороны, мчались по лужайке перед отелем «МГМ-Гранд», через улицу, к бульвару. Они увидели последнего гостя, наконец-то прибывшего, словно какой-то жуткий фантом в фильме ужасов. Они увидели распадающееся лицо окончательного, ужасного возмездия.

И они увидели, что привез с собой вернувшийся бродяга.

По мере того как таяла толпа, увидели это и Рэндалл Флэгг, и Ларри, и Ральф, и Ллойд Хенрид, все еще державший в руках разорванный свиток.

К отелю «МГМ-Гранд» прибыл Дональд Мервин Элберт, теперь известный как Мусорный Бак, отныне и навсегда, во веки вечные, аллилуйя, аминь.

Он сидел за рулем длинного грязного электрокара. Мощные аккумуляторы практически разрядились. Электрокар жужжал, гудел и вилял из стороны в сторону. Мусорного Бака, сидевшего в открытом водительском кресле, мотало взад-вперед, как безумную марионетку.

Его лучевая болезнь достигла последней стадии. Волосы выпали. Руки, торчащие из оторванных рукавов рубашки, были покрыты сочащимися гноем язвами. Лицо напоминало густой красный суп, в котором светился жутким, страдальческим умом один синий глаз, выцветший под ярким солнцем пустыни. Зубы тоже выпали. И ногти. Веки превратились в рваные клочья.

Он словно выехал на своем электрокаре из черной, горящей подземной пасти самого ада.

Флэгг, застыв, наблюдал за его приближением. Щеки утратили яркий румянец. Лицо внезапно превратилось в окно из матового стекла.

Голос Мусорного Бака в экстазе бубнил, вырываясь из тощей груди:

– Я это привез… Я привез огонь… пожалуйста… я так сожалею…

Первым вышел из ступора Ллойд. Сделал шаг вперед, затем еще один.

– Мусорище… Мусорник, дружище… – просипел он.

Единственный глаз сместился, выискивая Ллойда.

– Ллойд? Это ты?

– Это я, Мусорник. – Ллойда трясло, точно так же, как недавно трясло Уитни. – Эй, что у тебя там? Это?..

– Это она, – радостно ответил Мусорник. – Это А-бомба! – Он принялся раскачиваться в водительском кресле, как новообращенный на собрании секты. – А-бомба, великанша, большой огонь, моя жизнь принадлежит тебе!

– Увези ее, Мусорник, – прошептал Ллойд. – Она опасна. Она… излучает. Увези ее…

– Заставь его избавиться от нее, Ллойд! – проверещал темный человек, теперь ставший бледным человеком. – Заставь отвезти туда, где он ее взял! Заставь его!..

В единственном глазу Мусорного Бака отразилось недоумение.

– Где он? – спросил Мусорник, и его голос поднялся до визга: – Где он? Он ушел! Где он? Что ты с ним сделал?

Ллойд сделал еще одну отчаянную попытку:

– Мусорник! Ты должен избавиться от нее. Ты…

И внезапно Ральф закричал:

– Ларри! Ларри! Рука Божья! – Его лицо сияло ужасной радостью. Он указывал на небо.

Ларри поднял голову. Увидел электрический шарик, который выскользнул из пальца Флэгга. Тот вырос до невероятных размеров и висел в небе, смещаясь к Мусорному Баку, испуская искры, напоминающие волоски. Ларри вдруг осознал, что воздух настолько наэлектризован, что все его волосы стоят дыбом.

И этот шар по форме действительно напоминал руку.

– Не-е-е-ет! – взвыл темный человек.

Ларри посмотрел на него… но Флэгга не увидел. На месте Флэгга возникло что-то чудовищное, сутулое, горбатое, бесформенное… что-то с огромными желтыми глазами, прорезанными темными щелями кошачьих зрачков.

Потом монстр пропал.

Ларри увидел одежду Флэгга – куртку, джинсы, сапоги, – застывшую в воздухе, сохраняющую форму тела, тогда как само тело бесследно исчезло. И тут же одежда грудой упала на землю.

Потрескивающий синий огонь, зависший в небесах, устремился к желтому электрокару, который Мусорный Бак каким-то образом доставил сюда из Неллис-Рэндж. Лучевая болезнь все глубже проникала в его тело, он терял волосы и выплевывал зубы, но по-прежнему горел решимостью привезти атомную бомбу темному человеку… можно сказать, у него не возникало сомнений в том, что это необходимо.

Шар синего огня нырнул в грузовой отсек электрокара, исследуя его содержимое, притягиваемый его содержимым.

– Ох, черт, мы все в заднице! – крикнул Ллойд Хенрид. Закрыл голову руками, упал на колени.

Ох, Господи, спасибо Тебе, Господи, подумал Ларри. Я не убоюсь, я не убоюсь…

Бесшумный белый свет заполнил мир.

Святой огонь поглотил праведных и неправедных, без разбора.

Глава 74

Стью проснулся на заре, после ночи беспокойного сна, и лежал, дрожа всем телом, хотя Коджак свернулся калачиком рядом с ним. Над головой висело холодное утреннее небо, но, несмотря на дрожь, он чувствовал, что у него жар. Он температурил.

– Заболел, – пробормотал он, и Коджак, подняв голову, посмотрел на него. Завилял хвостом, а потом отбежал в сторону. Вернулся с сухой палкой и положил ее у ног Стью. – Я заболел, палкой тут не поможешь, но она точно не помешает, – сказал ему Стью. Отправил Коджака за добавкой. Скоро запылал костер. Даже сидя рядом с ним, Стью не мог изгнать из тела дрожь, хотя по его лицу катился пот. Ирония судьбы. Он заболел гриппом или чем-то вроде этого. Заболел через два дня после того, как Глен, Ларри и Ральф оставили его. Пару дней болезнь словно приглядывалась к нему: а стоит ли с ним связываться? Вероятно, решила, что стоит. И мало-помалу Стью становилось все хуже. Этим утром он чувствовал себя совсем скверно.

Среди разной мелочевки, оказавшейся в карманах, Стью нашел огрызок карандаша, блокнот (все эти организационные моменты, связанные со Свободной зоной, когда-то казались жизненно важными, а теперь выглядели так глупо) и связку ключей. В последние дни он часто и подолгу смотрел на связку ключей, снова и снова доставая ее, удивленный силой грусти и ностальгии, которые она вызывала. Один от квартиры. Один от шкафчика в раздевалке. Запасной от автомобиля – ржавого «доджа» семьдесят седьмого года выпуска, который, насколько он знал, до сих пор стоял около его многоквартирного дома по адресу: улица Томп сона, тридцать один, Арнетт.

Висел на кольце и картонный прямоугольник в футляре из плексигласа, с именем, фамилией и адресом владельца кольца и ключей: «СТЬЮ РЕДМАН – УЛИЦА ТОМПСОНА, 31 – ТЕЛ. (713) 555-6283». Он снял ключи с кольца, задумчиво покачал на руке, потом выбросил. Последнее имущество человека, которым он был, упало в пересохшее русло и застряло в сухом островке шалфея, где и осталось лежать, как полагал Стью, до скончания веков. Он вытащил картонный прямоугольник, потом вырвал пустую страницу из блокнота. Написал сверху: Дорогая Фрэнни.