Доктор Хаус - Виагра для дракона

    Глубоко вдохнув через плотно сомкнутые губы, я со свистом втянул через моментально онемевшую левую руку хорошую порцию энергии мира теней. Пока Екатерина Викторовна театрально выкашливала последний воздух из легких, темная сила жидким электротоком перетекла через мои плечи и скопилась в центре ладони занесенной над амазонкой правой руки.

    Граждане, встревоженные бурным выдохом «профессиональной туберкулезницы», быстро переместились в противоположный конец вагона, обеспечив мне оперативный простор для «оказания первой помощи».

    С резким выдохом «Хааа!» я нежно приложил свою «заряженную» ладонь меж лопаток ничего не подозревающей амазонки.

    Эффект превзошел ожидания: Катька с тонким писком выдохнула и мягко опустилась на лавку, оставшись сидеть с таким видом, как будто проглотила целиком здоровенную селедку.

   Девушка спала с открытыми глазами, и сны которые она сейчас видела были реальнее, чем вся ее предыдущая жизнь. Заряд энергии, слетевший с моей ладони задолго до того, как она коснулась Катиной спины, буквально расплющил светящееся яйцо энергетического тела. От такого удара из нее буквально дух вышибло, и сейчас этот дух, освободившись временно от помех плоти, мог непосредственно постигать вселенную.

     Все органы чувств и привычные способы восприятия мира отказали мгновенно, - Кеша многократно показывал на мне этот изуверский прием, но со стороны я видел его действие впервые. Катя глубоко заснула, оставаясь бодрствующей. Из чуть приоткрывшегося рта побежала вниз тонкая струйка слюны. Глаза ее сияли, разливаясь пульсирующими озерами света на застывшем, как маска, лице.

    Мой ангел стал воспринимать мир так, как собственно его ангелы и воспринимают, - всей своей целостностью: Катерина увидела все и сразу. Теперь только оставалось надеяться, что ей хватит ума заглянуть в свое прошлое и будущее, и вытащить из безмерности виденья то, что поможет нам спасти ее жизнь.

   Наш поезд пересек Москва реку, и стоило мне подумать о символизме этого момента и образа реки вообще, начиная с греческих Стикса и Леты, реки Самородины[83] русских былин, как Катя пришла в себя. Прийти в себя, а кто это собственно приходит и куда? – Я уже не раз задумывался, какая магия сокрыта в этой и других окружающих нас обыденностях, но сейчас впервые увидел тайну осознания, и увиденное мне не понравилось.

      Как бы то ни было, некто пришел в плотское тело сидевшей рядом девушки, и она шумно втянула в себя воздух, ошеломленно посмотрела на меня, потом прикрыла лицо руками и заплакала.

      Причем разревелась Катюха не на шутку, со всхлипываниями, тихонько подвывая и содрогаясь всем телом. Женские слезы для меня хуже святой воды, ее я как-то даже для пробы пил, морщился от хлорки, но не помер, даже дым из ушей не пошел. Святая вода, вопреки общепринятому мнению, не смогла нанести существенного урона моей демонической части. А Катькины слезы жгли мою душу насквозь, и, самое гадкое, я абсолютно не знал, что предпринимают в таких случаях «настоящие мужики». Как-то опыта у меня было маловато по женской части.

      От осознания собственной непроходимой тупости мне стало грустно, пришлось достать из рюкзака шоколадный батончик и пустить его в расход. Не успел я дожевать свой «последний утешитель», как Катерина, не прекращая всхлипывать, повернулась ко мне и спросила: - еще есть? Спросила, с трогательной наивностью поглядывая на фольгированную обертку шоколадки.

   - Нет, и в ближайший час не предвидится. Как и другой еды. Но мы сейчас едем к человеку, который тебя обязательно накормит. Мы едем к Иннокентию Леонидовичу Попову не только за едой, он единственный из моих друзей, кто, возможно, сможет тебе помочь. А накормит просто потому, что воспитание у него деревенское: сначала накорми, баньку вытопи, а потом и вопросы задавай.

    На счет друга я слегка перегнул палку, старый Наг[84] за товарища меня не держал.  Более того, при первом знакомстве он ни на секунду не выпускал из рук устрашающего вида колун[85], а меня – из поля зрения.

   Мы сидели на дворе его бревенчатого дома в Никольском и внимательно разглядывали друг друга. Не знаю, кого увидел Иннокентий Леонидович, а на меня он впечатление произвел. Неубранная грива цвета воронова крыла, свободно падала на плечи, старенький ватник обтягивал тело, будто слепленное из одних костей и жил. Сияющий яростными глазами,  с подвижными как ртуть и резкими птичьими чертами лица, порывистыми, юношескими движениями легендарный йог совсем не походил на расхожий образ подвижника. И, тем не менее, им являлся: байки о Кеше, ходившие среди оккультной Московской тусовки, приписывали этому ненормальному почти божественное могущество.

        Говорили, что в Кундалини-йоге равного ему на территории всего Советского Союза не найти. Что на раскопках Тунгусского метеорита, в коих Кеша якобы участвовал еще в начале пятидесятых, старик зажилил кусок инопланетного корабля и приобрел через то сидхи[86], а в тайге на глазах многочисленных свидетелей голыми руками придушил медведя, покусившегося на его запас кедровых орехов…

   Много чего рассказывали, да только все это потеряло всякий смысл, когда я увидел в золотистом мареве, окружавшем йога, взметнувшуюся над его плечами исполинскую иссиня-черную трехглазую кобру. Светившийся багровым пламенем третий глаз змеи видел моего дракона, и короткое мгновение, растянувшееся на вечность, они вели безмолвный диалог. Потом Кеша вобрал кобру в себя и опять стал обычным мужиком в рваном ватнике, коих не счесть по подмосковным поселкам.

    Меня поразила легкость, с которой старик управлялся со своим нагуалем[87] и его виртуозное владение видением. Минуту я остолбенело молчал, не зная с чего начать разговор и не имея сил для того, чтобы оторвать взор от Кешиного топора, - хозяин явно всерьез задумался: - а не пустить ли его в ход?

 - Ну что, струхнул, Демон. Проходи в избу, чаем напою, а потом и разговоры разговаривать будем!  Устрашающее орудие «железного дровосека» было отложено в сторону, а моложавый старец с улыбкой людоеда протянул мне свою жилистую руку.

– Хочешь учиться йоге, научу. Подведешь меня, убьешь кого, даже нечаянно, не обижайся: - ты нелюдь и спрос с тебя особый,  - голова с плеч! -Кеша признал во мне своего, но сразу разъяснил, кто главный: среди подобных нам так заведено, - или смертный бой, или безоговорочное подчинение младшего наставнику.