Анатолий Шинскин - Тихий омуток
Обломок поднял голову, обвел всех чистым добрым взглядом голубых глаз:
-- Пожалуй, я слегка перехлестнул в своих амбициях…
-- Твои амбиции – это твои амбиции, -- Петрович тяжело вздохнул и обернулся к Гульфику и Коляну. – Обломок смог убедить трех судей из пяти в своей правоте и, следовательно, действовал по закону. Увы, у вампиров тоже существует понятие кворума. Я не могу судить его.
Глаза Обломка быстро потемнели, а рука потянулась к пистолету. Колян оказался ближе и первым схватил оружие. Обломок заскрежетал смехом:
-- Ничего не выйдет. Вампиры не могут убивать друг друга.
-- Он может! – значительно ответил Петрович и, подняв рюмку с вином, отпил глоток. – Он не только вампир, но и твой брат.
После этих слов Колян передернул затвор и направил ствол в сердце Обломка. Подержал и бросил пистолет на траву:
-- Не могу в безоружного…
-- А я могу, -- Обломок рванулся к столу, -- Дай глоток крови, и я порву тебя руками.
-- Не давайте ему пить! – Гульфик вскочил с места, но опоздал.
Обломок уже опрокинул рюмку с кровью в горло и растаял, исчез в воздухе. Скрежетнул его торжествующий хохоток, который перекрыл кошачий вопль. Барсик метнулся под яблоню и принялся лизать правую переднюю лапу. Колян подхватил кота на руки.
-- Ответит зараза за красавца.
-- И рюмку из нового сервиза унес. Теперь старуха на меня кобеля спустит. Давайте выматывайтесь от греха. Совещание окончено. А Обломка ищите в тридевятом царстве.
-- Нет, -- Гульфик стоял у стола и смеялся. – Он маньяк. Он вернется. Родит очередную идею ниспровержения Коляна и "Встречайте, братья". Он не может не вернуться.
-- И пусть попробует сволота вернуться без рюмки! -- засмеялся в ответ Петрович. -- Напущу на него свою старуху -- увидит небо с овчинку.
-- Смотрите, ветви яблонь гнутся. Обломок улетел, но обещал вернуться, -- присутствующие удивленно оглянулись на Андрюху-Кастрата. Новоиспеченный брат стоял вперив глаза в дальний угол сада. Андрюха оглянулся на Коляна и быстро шагнул вправо, одновременно из пустоты сада грохнул выстрел, а вслед заскрежетал разочарованный удаляющийся вопль Обломка. Андрюха-Кастрат -- поэт и мерзавец, -- не успев насладиться бессмертием, рухнул на траву с серебряной пулей в сердце.
-- Так и должно было случиться, -- просто сказал Гульфик.
-- Ты знал? -- Мнимозина схватил Гульфика за горло, суетливо попытался ударить.
Колян, протянув руку вперед, взял Мнимозину-Никитенко за шиворот и, подержав на весу, бросил на стул. Старенький стул рассыпался деталями. Мнимозина шлепнулся задом на землю, перевалился на четвереньки и склонился над трупом верного друга и подельника:
-- Ненавижу, убивать буду, -- Мнимозина, стоя на коленях, с ненавистью смотрел на бывших друзей. -- Зубами буду грызть. Уничтожу. Колян, он закрыл тебя от пули. Почему?
-- Это цена твоего "Опа" на церемонии? -- Колян задумчиво смотрел на Гульфика.
-- Я не Бог: судьбу не назначаю и ворот открывать не умею, -- вполголоса огрызнулся Гульфик. -- На церемонии посвящения произношу чужие слова. Когда я сегодня сказал: "И жить тебе до...", пришла фраза "не жить!" Опа! По крайней мере, парень умер героем: заслонил тебя от смерти.
-- Ты судьбу не назначаешь? А кто назначает? -- Мнимозина поднял на Гульфика страдающий взгляд, повернулся к Петровичу. -- За что, дед?
-- Это не мое решение. Кворум -- четыре голоса против одного. Андрюха в человечьем обличье здорово подорвал нашу кормовую базу. А, получив бессмертие и неограниченную власть, он превратил бы район в пустыню. Решили пожертвовать вампиром, чтобы избавиться от человечка. А теперь тащите его в кабинет, а потом в морг. -- Петрович усмехнулся. -- Палваныч с катушек сдвинется -- второе самоубийство за неделю.
ВАМПИРЫ ОБИД НЕ ПРОЩАЮТ
Манипулятор провинциального масштаба, --
большой мерзавец.
Представьте, как циничен и мерзок тот,
кто управляет всем миром.
Пошутилось на досуге
Витюха-мент, обманутый в лучших чувствах, мелко, но быстро, как солист всемирно-известного ансамбля «Березка», перебирая короткими ножками, плавно внес свое шарообразное тело в отделение милиции и с порога заорал, заблажил, вываливая злобу, дурь и несбывшиеся надежды на подчиненных:
-- Дежурный! Где дежурный? Почему я никогда не вижу на месте дежурного разгильдяя?
Капитан Пузяков уже давно стоял «пред очами» и «ел глазами начальство», но Витюха еще не дозлился, не выплеснулся и продолжал орать в пространство, поверх потеющей от страха лысой и розовой капитанской головы…
-- Быстро! Бегом… Сейчас и немедленно… На цыпочках. Одна нога здесь, и здесь же вторая, Сантехника ко мне! Научу подонка разжигать демократию и рисовать на плакатах гласность.
-- Это.. -- попытался переключить монолог в режим диалога Пузяков и нечаянно срифмовал. – Его нету…
-- Кого нету? Кого нету? Мозгов у тебя нету! Как нету? А куда девался?
-- Когда Коляна выпускали, уже не было, – Пузяков изо всех сил тянул в стойку «смирно» свое жирное тело, но непроизвольная дрожь сала на груди выдавала его волнение и страх.
-- Интересно, -- голос Витюхи вдруг стал спокойным и ровным. – Обшарить все и доставить.
Торопливо прошел в кабинет, плюхнулся в кресло и, цепко ухватив трубку телефонного аппарата, набрал номер начальника областного ОМОНа.
-- Сергеич, как здоровье? Как дети? А не могли бы твои ребята провести тренировку на местности? Легкие ночные учения в Непряхинске по профилактике хулиганства. Пять человек достаточно, в масках и форме, а то тяжеловато до народа доходит, что Родина не только по головке гладит, но может и по почкам настучать. Коньяк, естественно, с меня.
Бросил трубку на аппарат, отозвавшийся заполошным звоном вызова, и поднял снова:
-- Ну? Джульетта? Я не собираюсь решать твои проблемы.
-- Зато я могу решить твои, -- насмешливо пропел голос в трубке. -- Ты заключенного сегодня не терял?
-- У-у-у! -- утробно зарычал Витюха. -- Что за него хочешь?
-- Только помочь родной милиции в поимке опасного преступника, -- в голосе Джульетты послышалась строгость государственного чиновника "при исполнении". -- Присылай своих толстомордых к дому Палваныча.
Витюха откинулся радостно в кресле и сразу выпрямился от резкой боли. Задрал рубаху. Ниже пупа расплылось черное пятно, а следы зубов архитектриссы Козетты ярко зазеленели.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});