Дин Кунц - Видение

Мэри беспокоило то, что, когда они разговаривали с секретаршей Патмора, они не объяснили серьезность случая. Лоу посоветовал ей не вдаваться в подробности, которые выходят за рамки обычного. Она не стала ничего рассказывать о летающих стеклянных собаках, о морских чайках-самоубийцах, о зеркале в ванной комнате, из которого текла кровь. Все это, по словам Лоу, только внесет смятение в голову Патмора.

После того, как Лоу объяснил, каков характер экстрасенсорного дара Мэри, она рассказала полицейскому, что массовые убийства последних нескольких дней были делом рук одного и того же человека, что именно он убил и молодую женщину в Кингз Пойнт прошедшей ночью (хотя тело ее до сих пор не найдено), и что сегодня в семь часов вечера он откроет стрельбу из ружья с одной из трех башен, обращенных к порту.

В конце концов Патмор попрощался с Перси Остерманом и положил трубку. Развалившись на своем кресле, почти минуту он молчал, уставившись в потолок. Он улыбался.

— Не надо расстраивать шефа, — сказал Лоу, обратившись к Мэри и Максу. — Время от времени он останавливается, чтобы подумать, и забывает вернуться назад.

Игнорируя слова Лоу, Патмор повернулся к Мэри.

— Мне это не нравится — убийца-лунатик в моем городе.

— Если мы... — начала она.

— Мне это не нравится ни на йоту, — прервал он ее, вытаскивая сигару из среднего ящика своего стола. — Я как шеф местной полиции обязан заботиться о безопасности жителей этого маленького городка.

— Мы могли бы...

— В каждой из этих трех башен — и это только потому, что Перси Остерман поручился за вас, хотя лично я сомневаюсь в этих парапсихических бреднях — в шесть часов вечера, то есть уже за час до события, будет находиться по моему человеку.

Не уверенная, что она правильно интерпретировала столь сложно составленную Патмором мысль, Мэри переспросила:

— То есть, вы поставите туда людей сегодня вечером?

Патмор мигнул. Он уже начал жевать кончик сигары. Вытащив ее изо рта, он заявил:

— Уже сейчас, я что, непонятно выразился?

— Вы должны извинить ее, шеф, — вмешался Лоу. — Она считает, что «синтаксис» — это деньги, которые церковь собирает с грешников[3].

К радости Мэри, полицейский и на этот раз проигнорировал слова Лоу.

— Расскажите подробно ваше видение еще раз, от начала и до конца, — сказал он.

Вздохнув, она расслабилась и начала рассказывать. «Этот кошмар, кажется, скоро завершится, — подумала она. — Так ли? Или это только начало?»

— С тобой все в порядке? — спросил Макс.

— Да, — солгала она.

Выйдя из здания полицейского управления, Мэри обратилась к Лоу:

— Знаешь, это оказалось гораздо проще, чем ты предполагал.

Лоу пожал плечами.

— Я поражен. Обычно, чтобы втемяшить ему в голову новую идею, нужна по меньшей мере хирургическая операция.

— Судя по всему, — отозвалась Мэри, — он гораздо больше слушает Перси Остермана, чем мы полагали.

— Верно, — ответил Лоу. — С одной стороны, это так. Но с другой стороны, это своеобразный способ самосохранения. Он понимает, что, если назовет тебя шарлатанкой и выкинет из кабинета, а затем убийца совершит это преступление, я со страниц своей газеты во весь голос буду кричать об отставке такого негодного шефа полиции. Я буду кричать в каждом выпуске, пока его не уволят.

Макс предложил оставить машины и пройтись пешком до залива.

— Мы сможем пообедать там в каком-нибудь ресторанчике и понаблюдать за яхтами.

Она шла между Лоу и Максом, и постепенно ее настроение поднималось. Под воздействием бриза запах сигары Патмора выветрился окончательно, вместе с ним улетучилось напряжение и беспокойство, охватившие ее в последние дни.

Погода улучшилась. Хотя небо все еще было затянуто облаками, хотя на завтра прогноз обещал дождь, это был один из лучших зимних дней в Южной Калифорнии. Температура поднялась до семидесяти градусов[4]. Воздух был настолько чист и свеж, что, казалось, его вовсе не существует. Это был такой замечательный день, что все приехавшие туда жители Восточного побережья были счастливы, что сдвинулись с места.

Не доходя квартала до залива, они наткнулись на зоомагазин, где в окне в клетке сидели два маленьких щенка спаниэля.

— Ой, какие они хорошенькие! — воскликнула Мэри.

Высвободившись из объятий Макса и Лоу, она приблизилась к окну.

Своими передними лапами щенки уперлись в решетку, примыкавшую к оконному стеклу, через него пытаясь ухватить зубами руку, которую протянула к ним она. Хвосты их бешено крутились взад и вперед.

— Никогда не любил собак, — сказал Лоу. — Они очень зависимы.

— Они прелестны, — отозвалась Мэри.

— И никогда не любил кошек.

— Почему? — спросил Макс.

— Они очень независимы.

— Да, с тобой непросто, — откликнулся Макс.

Улыбнувшись, Лоу проговорил:

— Да, я знаю, иногда я бываю грубым. Но я должен поддерживать свою репутацию. Не так ли?

Мэри разговаривала со щенками, заливавшимися лаем в витрине.

— Я знаю, как сильно ты любишь животных, — сказал Макс. — Я думал о том, чтобы подарить тебе к Рождеству собаку. Может, я так и сделаю.

— О нет, — сказала она, все еще не отрываясь от щенков. — Она умрет.

Лоу с любопытством взглянул на Мэри.

— Что за чушь ты несешь?

Воспоминания о многих кошках, собаках, кроликах и других животных, разрезанных на части, заполнили ее целиком.

Она отвернулась от спаниэлей.

— У Алана, когда он был ребенком, было много животных. Были и у меня. Но все они были замучены и убиты.

— Замучены и убиты? — переспросил Лоу. — Бог мой! Что ты такое говоришь?

— Это сделал сын Бертона Митчелла, — сказала Мэри. — Он считал, что я ложно обвинила его отца. И он пробирался в наше поместье и убивал наших животных. Одного за другим. Год за годом. Пока мы не перестали держать животных.

Нежно обняв ее, Макс сказал:

— А потому уже после того, как Митчелл повесился в своей камере, кошмары продолжали одолевать тебя.

Его серые глаза, обычно холодные и безучастные, наполнились симпатией и любовью.

— А я не знал, что у Бертона Митчелла была семья, — сказал Лоу.

— Жена и сын, — ответила Мэри. — Конечно, они сразу же съехали после... после того, как это случилось. Но они никогда не покидали город. Они всегда были где-то рядом.

Она бросила еще один взгляд на спаниэлей, но она уже не видела их: перед ее глазами стояли собаки Алана — мертвые собаки со сломанными ногами и ножевыми ранами, собаки с отрезанными головами, с выколотыми глазами...

— Сын Митчелла... — начал было Лоу.

— Не надо больше о нем, — вздрогнув от воспоминаний, попросила она. — Пошли в ресторан. Я хочу выпить.