Последняя схватка. Армагеддон 2000. Ребенок Розмари - Гордон Макгил
Дэмьен опустился на колени, и ухватил ее за запястье. Кейт не сопротивлялась, когда он вытянул ее из воды и на руках перенес на берег. Кейт выплевывала воду, трясла и мотала головой, чтобы вода вылилась из ушей. «Ну прямо, как собачка», — про себя решила она. В ушах все еще булькало, и Кейт с трудом расслышала его, когда он предложил ей переодеться. Затем он поднял Кейт на руки и понес.
Кейт сидела у камина и, расчесывая волосы, наблюдала, как пылают потрескивающие поленья. Сейчас, когда шок уже миновал, она вдруг осознала, что никогда в жизни ей не было так хорошо. Кейт потянулась за бокалом бренди. После горячего душа тело ее как будто звенело, а халат был таким шершавым, что кожа сделалась гусиной Кейт казалось, что к ее ногам подвесили гири, и она не могла подняться со своего кресла. Глаза ее ярко блестели. «Ну вот, — мелькнуло у Кейт в голове, — стоит раз свалиться в реку и становишься самым счастливым человеком». Перед ее мысленным взором то и дело вставал улыбающийся Дэмьен, как будто хотел вот-вот сказать: «Ну что? Спасайся сама, а?..» Никогда ей не удавалось угадать, о чем он думает. Дэмьен Торн был окутан тайной. Единственный вывод, сделанный ею со всей определенностью, состоял в том, что Торн являлся тег самым уникальным мужчиной, который обладал незаурядной волей. Такой волей, что Кейт могла и хотела ему подчиниться. Тут она уыбну- лась. Да уж, ее подруг-феминисток просто стошнило бы от этих умствований, да и сама Кейт с трудом себе все это представляла.
Кейт никогда раньше не лгала самой себе, не собиралась делать этого и сейчас. Ее до глубины души потрясала мысль о том, что рядом с Дэмьеном она почувствовала себя истинной женщиной. Кейт бы позволила ему руководить ею Никогда раньше Кейт не приходилось испытывать подобного чувства: ни в юности, ни во времена с Фрэнком и уж, конечно же, никогда после.
Кейт услышала, как в комнату вошел Дэмьен, ио не оглянулась.
— Тут вот, наверное, что-нибудь придется вам впору, — предложил тот Кейт продолжала смотреть на огонь, всем телом ощущая приближение Дэмьена. — Вот, кажется, то, что надо. — Кейт резко повернулась, щеки ее пламенели от каминного жара. Дэмьен уставился на нее, зажав в руках зеленую сорочку. — Зеленая или серая — это уж как настроение подскажет, — произнес он.
Кейт потянулась за рубашкой и, тут же бросив ее рядом, коснулась руки Дэмьена. Когда она снова заговорила, голос ее упал до шепота:
— Я чувствую, что мотылек слишком близко подлетел к пламени.
Дэмьен улыбнулся и пальцем очертил ей на ладони окружность.
— Но кто же все-таки этот мотылек? — спросил он.
* * *
Как долго длилось все это? Пожалуй, месяцев шесть. Она только теперь поняла, насколько ей этого не хватало. Первый порыв настиг их в коридоре. Они буквально вцепились друг в друга по пути к нему в спальню. И не было ни сил, ни желания скрывать эту пожирающую их страсть. Шесть месяцев подряд снедала ее эта лихорадка, но теперь их время пришло…
— Ну, иди же, иди ко мне, — шептала Кейт, гладя Дэмьена по волосам. Она ласкала мужские обнаженные плечи и прижимала его к себе. И вдруг почувствовала, что он сопротивляется. Кейт слегка отстранилась и заглянула ему в лицо. Веки Дэмьена были плотно сжаты, как от боли.
— Что такое? Что? — причитала Кейт, стараясь привлечь его к себе, но Дэмьеч внезапно отпрянул от нее.
— Дэмьен, пожалуйста, — Кейт ничего не могла понять. Что же было не так? Все было восхитительно до этого момента… Но нет, он не может, не должен останавливаться теперь, нет, не теперь, ради Бога, он не должен останавливаться…
— Нет, плохи дела, — пробормотал Дэмьен. — Не могу любить. Не умею, не хочу, не буду любить.
— Да, Дэмьен, да, люби же меня, — умоляла Кейт. Она вся горела и находилась на грани отчаяния, пытаясь хоть что-нибудь придумать. Может быть, он хочет, чтобы она произносила всякие грязные и мерзкие слова, но она не умела это делать. Такого рода слова всегда застревали у нее в горле. Дэмьен склонился над ней и заглянул ей в глаза. Кейт вдруг показалось, что они полыхнули желтым пламенем.
— Хочешь видеть то, что вижу я? — прошептал Дэмьен у самого ее уха.
Кейт отрицательно замотала головой, пытаясь вникнуть в смысл его слов и понимая только одно:
— Я хочу тебя, хочу… — повторяла она.
Внезапно Дэмьен вышел из нее, не обращая внимание на ее слезы. Он резко бросил Кейт на живот, лицом в подушку и снова овладел ею. Кейт забилась в его объятиях, вырываясь и пытаясь объяснить, что так ей не нравится, что это извращение, но слова застревали в горле. К тому же Дэмьен был слишком силен для нее.
Кейт оторвала от подушки лицо и вцепилась руками в спинку кровати, все еще пытаясь выскользнуть из железных объятий Дэмьена, но чем активнее она сопротивлялась, тем резче и быстрее двигался он.
— Боль всесильна и всеобъемлюща, — хрипло шепнул ей Дэмьен прямо в ухо и зубами коснулся ее шеи. — Рождение — это боль. Смерть — это боль. И красота — это боль.
— Люби меня, Дэмьен, — все еще бормотала Кейт, едва осознавая, что эти слова уже не имели никакого значения.
— Я дам тебе мою боль, ибо любовь — это тоже боль…
Кейт обхватила руками свою голову, пытаясь не слышать его слов, лицо ее исказилось, но она не могла уйти от его рук, вцепившихся ей в спину, от его ногтей, вонзившихся в кожу.
Кейт обернулась и через плечо увидела, что Дэмьен, как в молитве поднял голову и устремил взгляд в потолок.
— Яви ей настоящую боль, Отец, — крикнул он, — не мелкие уколы повседневного страдания, а подлинную святую боль истязания…
И Кейт сдалась. Она уже не слышала его слов и только двигалась вместе с ни?л, послушно уступая во всем. Кейт тоже что-то выкрикивала, и скоро вопли ее смешались с торжествующим воем зверя.
Было еще темно, когда Кейт проснулась. Она инстинктивно потянулась к Дэмьену, к теплу, ню его не оказалось рядом. Кейт выскользнула из постели и прокралась к двери. В зеркало она разглядела, как исцарапано ее тело; си- йяки и кровоподтеки покрывали ее спину, шею и руки… Кейт вздрогнула и отшатнулась, накинув рубашку, она
