Самозванцы - Маргарет Петерсон Хэддикс
– Но я должна разгадать мамин шифр! – настаивала Эмма. – Теперь я знаю как!
Финн обрадовался, что Эмма по-прежнему так упряма и не теряет решимости и целеустремлённости. От избытка чувств он даже прижал руку к сердцу. Что-то зашуршало в кармане рубашки, и Финн чуть не расхохотался.
– Эмма! – крикнул он. – Тебе обязательно нужен ноутбук, чтобы разгадать мамин шифр? Или достаточно просто увидеть письмо?
– Достаточно, но… – начала Эмма.
Финн достал из кармана сложенный листок и протянул сестре.
– Мамино письмо, которое она послала по электронной почте, – пояснил он. – Распечатка.
Наверное, надо было раньше сказать, что прошлой ночью, пока остальные собирали вещи и еду, он сунул в карман мамино письмо. Однако в ту минуту этот поступок казался глупым, даже опасным, поэтому Финн ничего и не сказал. Но он просто не мог оставить письмо – это была память о маме, связь с ней. И теперь, даже в тусклом свете фонарика, Финн увидел, как у Эммы загорелись глаза. Она обняла братишку и крепко прижала к себе вместе с письмом.
– Финн, какой же ты молодец! – воскликнула она. – Ты спас нас! И маму, и Джо, и госпожу Моралес!
Глава 41
Эмма
Эмма разложила письмо на бетонном полу маленькой потайной комнатки за кладовкой. Ей казалось, что бумага, которая имеет отношение к маме, почти священна.
«Сосредоточься, – велела себе Эмма. – Просто прочитай шифр как можно быстрее». Она лишь смутно сознавала, что Чез и Финн присели рядом, направив лучи фонариков на бессвязную мешанину букв и цифр. Эмма коснулась пальцем того места в письме, докуда смогла расшифровать.
– Ага! «Если вы зашли так далеко…» дальше… – Она подняла голову. – С карандашом или ручкой было бы гораздо проще. Тогда мне бы не пришлось держать весь текст в уме. Финн, у тебя, случайно, не найдётся карандаша? Или у тебя, Чез?
Финн в качестве доказательства вывернул пустые карманы джинсов. Чез ограничился тем, что похлопал себя по карманам, а затем повернулся к выходу.
– Наверняка в подвале есть карандаши или ручки, – шёпотом сказал он. – Сейчас принесу.
– Нет, Чез, не… – начала Эмма. Впрочем, она сама не знала, рискованно это или нет.
– От меня всё равно нет никакого толка. Позволь мне хотя бы разок проявить смелость, – сказал Чез сквозь зубы.
От Чеза нет толка?! Да как ему это в голову пришло?! Эмма решила сказать ему, что он ошибается…
…но она даже не видела, как брат протиснулся за деревянную панель, потому что вновь уставилась на мамино письмо.
Прошла всего минута, и Чез вернулся. Он сунул Эмме толстый карандаш. Сбоку на нём была выгравирована надпись «Мы вместе против наших врагов» – почти такой же девиз, как на плакате в комнате Натали.
Лучше бы Эмма этого не видела.
– Я хотел найти карандаши или ручки для всех и ещё несколько листков бумаги, но решил, что лучше вернуться побыстрее, – объяснил Чез.
Эмма предпочла не заметить, что он вспотел и дышал так, будто пробежал милю, а не прошёл несколько шагов. Судя по всему, ему было очень-очень страшно.
– Так. Вот ключ, который я нашла, – сказала Эмма, записывая наверху маминого письма:
«НАЙДИ МЕСТО КОТОРОЕ СУЩЕСТВУЕТ В ОБОИХ».
– Что? – спросил Финн. – Слова, написанные на рычаге? Это и есть ключ? И ты забыла слово «мирах».
– В том-то и дело, – сказала Эмма. – Почему слово «мирах» стояло в скобках? Вчера ночью я подумала, что это странно, но мне было не до того. Скобки означают что-то дополнительное, второстепенное. Но с какой стати слову «мирах» быть второстепенным? Только если это не просто инструкция к применению. – Эмма подумала: стоит ли признаваться, как она испугалась? Стоит ли говорить остальным, что она начала пересчитывать буквы во фразе «Найди место, которое существует в обоих» только для того, чтобы не поддаться панике? Она взглянула на Чеза, по-прежнему потного и красного. И решила, что обязана его ободрить. – Я просто хотела отвлечься, чтобы не бояться, – сказала Эмма. – И мне повезло. Теория оказалась верной. Наконец-то.
– По-моему, это не очень хороший ключ, – сказал Чез и указал на повторяющиеся буквы. – Четыре «е», четыре «т», шесть «о»…
– Ну да, ты ведь говорила, что в идеальном ключе буквы не должны повторяться! – добавил Финн с негодованием. – Иначе можно запутаться!
– Да, но здесь нам помогут цифры, – сказала Эмма. – Я думала, они сами по себе, но посмотрите… – Она быстро подписала под ключом алфавит. А потом пронумеровала повторяющиеся буквы ключа.
– О, – сказал Чез. – Пронумерованные буквы в ключе обозначают их последовательность в тексте.
Запись давала Эмме возможность работать гораздо быстрее, поскольку не нужно было считать в уме. Она быстро перевела первые два с половиной предложения: «Если вы зашли так далеко, вы знаете про рычаг. А если вы знаете про рычаг, то обязательно захотите его использовать. Но не делайте этого, пока…» «Ох, мама, – подумала Эмма, чувствуя, как быстро бьётся сердце. – Разве ты не знаешь, что мы воспользовались рычагом как только нашли его, ещё ничего не успев понять?»
Но, конечно, мама не могла этого знать, когда писала письмо. Она писала его, когда Чез, Эмма и Финн спокойно спали в своих кроватях дома, не имея никакого понятия о рычагах, тайных комнатах, секретных шифрах и параллельных мирах.
Тогда они даже не были знакомы с Натали.
– Жаль, что нельзя пропустить несколько фраз, – пожаловалась Эмма. – Наверняка здесь идёт речь о том, что мы и так уже выяснили. Но я не хочу забегать слишком далеко вперёд, чтобы не прозевать что-нибудь важное.
– Пропусти несколько предложений, – сказал Чез. – Мы с Финном их разберём. Мы возьмём карандаш и будем записывать всё, что расшифруем.
– Но я не умею, – заныл Финн.
– Вместе мы справимся, – перебил Чез, похлопывая брата по плечу.
«Чез, и ты ещё говоришь, что от тебя никакого толка?!» – подумала Эмма.
Но она уже с головой ушла в шифр. Она разбирала фразу за фразой, время от времени передавая карандаш Чезу. Эмма почти не слышала, как переговаривались братья:
– Здесь «п», потом «о», потом «д»… Это значит «под».
В начале следующего абзаца речь шла о каких-то политиках и лжи.
«Мы это уже знаем», – подумала Эмма, вспомнив лживый суд над мамой.
Дальше говорилось о журналистах, с которыми сотрудничала мама: они все раскрывали правду, полагая, что люди должны знать, как обстоят дела, чтобы здраво судить о своём правительстве. Но никаких имён не было: как писала мама, «есть риск, что письмо попадёт не в те руки, а я не хочу случайно выдать союзников. Нас пока ещё слишком мало».
Зато мама объяснила,
