Ритуал - Смит Лиза Джейн
Диана легонько коснулась его руки, той, что держала череп. Златовласка улыбнулась своему рыцарю, и перевода не требовалось: она разделяла его гордость и триумф. Это был их совместный проект, над которым они трудились многие годы и который наконец-то принес плоды.
Сердце пронзила такая острая боль, что Кэсси пришлось стиснуть зубы.
«Они заслужили право побыть наедине друг с другом», — подумала она.
Надломленным и натужно веселым голосом она произнесла:
— Знаете, я устала. Думаю, пора уже…
— Конечно, — сказала Диана, тут же забеспокоившись, — ты, должно быть, валишься с ног. Да все мы устали. Давайте обсудим остальное на завтрашнем собрании.
Кэсси кивнула, и никто больше не возражал. Даже Фэй. Но пока Диана передавала новоявленную ведьму на поруки Мелани и Лорел и просила их проводить ее до дома, героиня случайно встретилась взглядом с Фэй. В золотых глазах черноволосой бестии читалась странная, расчетливая мысль. В обычных обстоятельствах это насторожило бы Кэсси, но в данный момент ей было все равно.
Несмотря на то, что первые проблески зари еще не раскрасили небо над океаном, в доме ослепительно горели все лампы. Девушки вошли вместе с Кэсси и обнаружили, что мама с бабушкой сидят в чопорной старомодной гостиной передней части дома. Они были в ночных сорочках и халатах, с неприбранными волосами.
По их лицам Кэсси сразу же поняла, что они знают.
«Так вот для чего они меня сюда привезли? — подумала девушка. — Чтоб я стала частью Круга?»
Ни малейшего сомнения не оставалось: она оказалась здесь специально для этого.
Но голоса молчали — даже самые глубинные голоса — и это беспокоило.
Она отбросила ненужные треволнения — не сейчас. Кэсси посмотрела на лицо своей матери: осунувшееся и встревоженное, оно было исполнено скрытой гордости и надежды. Как если бы она сидела на олимпийском стадионе и смотрела, как ее дочь только что прыгнула с трамплина, сидела и с замиранием сердца ждала решения судей. Бабушка выглядела аналогичным образом.
Внезапно, несмотря на саднящую боль в сердце, Кэсси почувствовала, как она их любит, как хочет их защитить. Прямо с порога Кэсси улыбнулась и спросила:
— Итак, ба, где наша Книга Теней?
Женщины рассмеялись, и остатки напряжения улетучились.
— Я о ней слыхом не слыхивала, — ответила бабушка, — но как только надумаешь, мы сразу же хорошенько осмотрим чердак.
Собрание на следующий день выдалось напряженным: все сидели как на иголках, а Фэй определенно плела паутину интриг. Она хотела говорить только о черепе: по ее словам, они должны воспользоваться им, и незамедлительно; ну ладно, если не воспользоваться, тогда хотя бы проверить. Попробовать его пробудить; посмотреть, какие на нем остались следы и так далее.
Диана по- прежнему твердила «нет». Нет проверке, нет пробуждению. Они должны сначала очистить его, познакомиться с ним. Фэй прекрасно знает, что, если очищать его должным образом, на это уйдут недели, если не месяцы. И пока Диана главенствует…
Фэй сказала, что в таком случае Диана долго не проглавенствует. По сути, если Диана продолжит так настойчиво и глупо отказываться от проверки черепа, Фэй может созвать новое голосование, не дожидаясь ноября. Диана этого добивается?
Кэсси не понимала ни слова. Как можно проверить череп? Или ознакомиться с ним, или очистить его? Но на этот раз спор вышел таким яростным, что никому и в голову не приходило отвлекаться на объяснения новенькой.
Она провела все собрание, стараясь не смотреть на Адама, который, в свою очередь, попытался заговорить с ней перед началом; ей посчастливилось на редкость удачно избежать разговора. Кэсси мрачно цеплялась за принятое ею решение, несмотря на то, что усилия, которые она тратила, чтобы не замечать парня, стоили ей полжизни. Она запретила себе смотреть на его волосы, отросшие с момента их первой встречи, на рот, такой же красивый и улыбчивый, как и прежде; она отказывалась думать о его теле, которое видела на пляже Кейп-Кода и которое хорошо запомнила, — прекрасное тело с сильными мышцами и длинными ногами; но главное — она отказывалась смотреть ему в глаза.
Из этого собрания Кэсси вынесла только одно: положение Дианы шатко. Статус «временного» лидера означал, что шабаш мог в любой момент собрать голосование и сместить ее, хотя официальное время для голосования приходилось почему-то на ноябрь. И Фэй явно искала поддержки, чтобы перехватить власть. Она переманила на свою сторону братьев Хендерсонов, сказав, что они смогут воспользоваться черепом, чтобы найти убийцу Кори; на Шона она воздействовала, как водится, угрозами; Дебору и Сюзан уговаривать не пришлось, они, понятно, поддерживали ее с самого начала.
Шесть человек. На стороне Дианы тоже было бы шестеро, если бы Ник не остался в воздержавшихся. Он заявился на собрание, но все время курил и мыслями пребывал где-то не здесь. Когда его спросили, что он думает, он ответил, что ему нет дела до того, будут они использовать череп или нет.
— Итак, ты видишь, что нас больше, — заявила Фэй Диане, и медовые глаза заполыхали предчувствием триумфа. — Либо ты разрешаешь нам использовать череп, либо… я прямо сейчас созываю голосование, и мы проверим, выберут ли тебя снова лидером или нет.
Диана сдвинула брови и поджала губы.
— Ладно, — решительно заявила она наконец, — мы попробуем пробудить его в эту субботу — только пробудить и ничего более. До субботы дотерпишь?
Фэй грациозно кивнула. Она победила, и знала это.
— Итак, в субботу ночью, — провозгласила она и хитро улыбнулась.
Похороны Кори состоялись в пятницу. Кэсси стояла с остальными членами клуба и плакала вместе с ними. После на кладбище произошла драка между Дагом Хендерсоном и Джимми Кларком — парнем, с которым Кори встречалась предыдущим летом. Их разнимали всем клубом. Взрослые, казалось, боялись даже близко подойти к ним.
Суббота выдалась ясной и прохладной. Кэсси провела ее, уставившись в книгу и делая вид, что читает. Она нервничала из-за предстоящей церемонии с черепом, но еще больше она переживала из-за своих чувств к Адаму. Что бы ни случилось, сказала она себе, никто не должен узнать об этом.
«Даже если этой тайне суждено загнать меня в гроб, пусть — я унесу ее с собою в вечность».
Вечером она отправилась к Диане; старшая «сестра» выглядела уставшей, словно мало спала в последнее время. Впервые с момента посвящения — с того самого дня, как появился Адам, — девушки остались наедине. Когда Кэсси вот так сидела в чудесной гостиной Дианы и смотрела на призму в окне, она была почти готова поверить, будто Адам вовсе не приезжал, будто его не существовало. Тогда все вставало на свои места: она просто жила и радовалась тому, что находится рядом с Дианой.
На этот раз девушка обратила внимание на новые репродукции, напоминающие те, которые она рассматривала, когда впервые попала в желтый особняк в викторианском стиле.
— Эти тоже богини? — спросила девушка.
— Да. Вот Персефона — дочь богини плодородия, — Диана говорила тихим усталым голосом, но взглянув на картину, оживилась. На репродукции была изображена стройная смеющаяся девушка, собирающая цветы. Вокруг нее цвела весна, и все ее лицо сияло радостью молодости и жизни.
— А это кто?
— Это Афина — богиня мудрости. Она тоже не была замужем, как и Артемида — богиня охоты. Зато обладала редким умом, поэтому все прочие боги приходили к ней за советом.
Афина оказалась высокой женщиной, с широким лбом и ясными спокойными серыми глазами. «Ну, естественно, у нее серые глаза — репродукция-то черно-белая», — сказала себе Кэсси.
Но почему-то она чувствовала, что даже если бы картина была цветной, глаза остались бы серыми: серыми вдумчивыми колодцами здравого смысла.
Кэсси повернулась к следующей картине.
— А это?…
В это мгновение внизу послышались голоса.
— Эй, наверху, есть кто? У вас дверь не заперта.
— Поднимайтесь, — позвала Диана. — Папа на работе, как всегда.
