Александр Варго - Электрик
Володя вытащил коробку с лампами накаливания, взял десяток, прошелся по зданию и вкрутил там, где они должны были быть. Теперь все готово для проверки. Он глотнул из бутылки, убрал ее и вошел в щитовую. Посмотрел на рубильник, потом на автоматы, теперь расположенные аккуратными рядами друг над другом.
«Безопасность прежде всего», – промелькнула странная мысль в его голове.
Раньше, еще курсе на третьем, слово «безопасность» вызывало ассоциации с сексом и презервативами. Теперь это же слово заставляло облачаться в куда более плотную резину. Он не верил, что в случае прикосновения к оголенной шине перчатки как-то помогут ему (хотя с кондомами та же самая ерунда), но надевал их всегда. Володя взял перчатки со стола и надел их. Потом подошел к рубильнику и, зажмурив глаза, поднял его. Медная планка жестко села в губках. Слабая вибрация прошлась по рукоятке и отдалась в руке Володи. Он дернулся, но треска или взрыва за вибрацией не последовало.
Цепь была собрана без каких-либо ошибок.
* * *Диму уложили спать в отдельную комнату. Парень все время плакал. Не навзрыд, как дети, а тихо. Слезы лились из незрячих глаз. Все вопросы о случившемся Игорь решил оставить на потом. Труп Паши Костя положил на террасе. Там было достаточно холодно, чтобы тело не начало разлагаться. Савельев заглянул к ребятам. Кулешов пришел в себя и злобно смотрел на Олю и Машу. Девушки, не обращая внимания на парня, о чем-то шептались. Игорь кивнул своим мыслям и вышел. Пришвин сидел на кухне.
– У тебя здесь курить можно? – спросил он, когда вошел Игорь.
– Кури, – ответил Савельев и сел напротив.
– Я не пойму, что мы сделали не так, – произнес Костя, выпустив струю дыма изо рта.
– Да. Один мертв, второй ослеп…
– Послушай, Игорек. Я смог выдернуть лом только с четвертой попытки. Я! Занимающийся спортом с пеленок. А низкорослый сопляк загнал его за один раз.
– Почему ты думаешь, что за один?
– Да потому, что посмотри на Пашку и на этого шкета. Курагин бы из него отбивную сделал, промахнись тот хоть раз.
– Однако не сделал.
– Потому что он вогнал в него лом, и тот умер раньше, чем сообразил, что да как.
– Ну, тогда вопрос: откуда у, как ты говоришь, шкета столько силищи?
– Я думаю, это Электрик.
– Но как? Я даже пробки выкрутил.
– Мне кажется, он срать хотел на выкрученные пробки. Там, над сараем, угадай, что проходит.
– Линия электропередачи.
– Именно. Возможно, его подпитывает любая энергия.
– А что, если кто-нибудь из ребят пришел сюда с ним?
– Вполне возможно. Тот же Колтун, например. Пока мы ехали, он вел себя как-то странно.
– Ты сказал, у тебя аккумулятор сел?
– Ну да.
– Он мог взять энергию оттуда.
– Слушай, может, тогда… – Пришвин достал телефон. – Эта хрень тоже может…
– Точно! – Савельев вскочил с места и побежал в комнату. – Девочки, – крикнул он, – давайте скорей сюда телефоны!
– А что случилось? – спросила Оля и протянула свой сотовый.
Савельев не ответил, взял пакет со стола и сложил туда телефоны девушек и свой.
– Эй, Юрка, твоя мобила где? – обратился он к пришедшему в себя парню. Тот только оскалился в ответ.
– Что ты как мудак себя ведешь? – Игорь подошел к Кулешову, нагнулся и обыскал его. Достал Nokia и бросил в пакет к остальным. – Так будет лучше.
– Да что происходит? – не унималась Шевченко. – Вы хоть нам вернете их?
«Если будет кому возвращать», – подумал Савельев и вышел из гостиной. Открыл дверь спальни, где лежал Дима. Во сне мальчишка выглядел совсем как ребенок. Пропала дерзость во взгляде, да, собственно, и сам взгляд куда-то делся. Что с ними случилось, оставалось только догадываться. Но Игорь знал, что теперь ни за что не выпустит их из дома. Он подошел к кровати. Телефон лежал на стуле у изголовья. Когда он успел его выложить? Игорь пожал плечами, кинул телефон в пакет и пошел на кухню к Косте.
– Остался только твой.
– Ты знаешь, я сам предложил, но теперь мне кажется, это все бред. – Пришвин явно не хотел расставаться со своей собственностью.
– Поясни, – предложил Савельев и взял в руку телефон друга.
– Ну, с одной стороны в пятидесяти метрах от нас высоковольтная линия, с другой – двести двадцать. По-моему, глупо бояться 12-вольтовых батареек, когда вокруг такие монстры.
– Мы не можем рисковать, – сказал Игорь и кинул телефон в пакет. – Пойди к девчонкам. Там Отелло очнулся. Поговори с ним да развяжи. А то что-то это все на похищение смахивает.
Савельев вышел на террасу и только теперь вспомнил о Курагине. Нет, он о нем не забывал никогда, но «Скорую» хотя бы можно было вызвать. Можно. Вот только кого они привезут с собой? Он ощупал карманы Пашки. Чувство отвращения было таким сильным, что его даже передернуло. Отвык. Карманы были пусты. Он мог и не взять с собой телефон. Парень едва не наложил в штаны. Тут не до телефонов.
Игорь взял скотч, оставшийся здесь с последнего его визита. Завернул пакет так, чтобы в него не попала влага, и все это замотал скотчем. Вышел из дома, посмотрел по сторонам и, решив, что в своем огороде пакет найти будет проще, пошел к высоковольтным опорам.
Он уже выкопал в сугробе глубокую ямку, когда его, словно молния, поразила одна-единственная мысль.
«А я ведь даже не попробовал», – подумал Игорь.
Он схватил пакет и начал его драть, как разъяренный бультерьер. Скотч оказался на удивление прочным. Когда в пакете получилась дырка, достаточная для того, чтобы в нее пролезла мужская рука, он выхватил первый попавшийся телефон. Сети, как обычно, не было – изредка появлялась одна палочка, но тут же исчезала.
«Ну что ж, я хотя бы попытался». И он собирался уже отправить аппарат назад в пакет, как вдруг на дисплее появилась надпись «Только 112». Сука-совесть оказалась очень настырной. Игорь подумал, что не отделается от нее, пока не позвонит. Ему даже показалось, что если бы он в данный момент мочился, то злобная совесть вывела бы на снегу его струей, хлещущей из его же члена, зловещую надпись: «Только 112».
Он набрал 112. Долго ничего не происходило, то есть было тихо, как в морге, потом начала играть мелодия «Владимирский централ». Все походило на то, что абонент 112 подключил услугу «Гудок». Но через пару секунд под эту мелодию, не попадая в ноты, начал петь какой-то мужчина:
– Владимиршкий централ – ветер шеверный…
Что-то зловещее было в этом шипящем голосе. Но потом пение и музыка оборвались, и мужчина громко произнес:
– Тисэ, мысы! Кот на крысэ!
Игорь едва не подпрыгнул. Отбросил телефон в конец огорода, а остальные скинул в ямку, уже не беспокоясь о попадании влаги, и быстро начал закапывать.
Совесть убежала, поджав хвост.
Глава 12
Свет теперь горел практически везде. В здании, казалось, стало теплее. Володе было вообще жарко – он снял свитер и теперь разглядывал дело рук своих с голым торсом. Обошел все здание, заглянул под лестницу – Добряк все еще спал, крысы, снова увидев угрозу, сбежали. Поднялся уже протоптанной дорожкой на второй этаж. Свет здесь был ровный, Володе даже показалось, что он чувствует прикосновение, как от солнечных лучей. И все это сделал он. ОН, черт возьми! Вот уж воистину, когда человек может почувствовать себя если не Богом, то всемогущим полубогом.
– Мальчик, а кем ты хочешь быть, когда вырастешь?
Глупый вопрос тетеньки с большим животом мог остаться без ответа (эти многочисленные тетеньки и дяденьки с маминой работы уже успели обслюнявить все щеки, обтрепать все волосы и просто надоесть Вове), но у нее в руке было заварное пирожное. Его политые шоколадной глазурью бока так и говорили: скажи ей, ну скажи, что тебе стоит. Скажи ей, что ты хочешь стать космонавтом или разведчиком. Солги ей и возьми меня. Все солгали, и ты солги. Или ты думаешь, что, съев меня, тебе обязательно придется лететь в космос? Нет, уверяю тебя. Давай, дружок! Это самый лучший вариант. Иначе она снова тебя будет целовать, и слюна с ее толстых губ останется на твоей щеке.
– Я буду электричем, – не солгал Вова. – Как папа, – пояснил мальчик, будто это как-то объясняло то, что ему еще четыре года и слово «электрик» с его губ срывается с небольшой ошибкой.
Эклер тут же перекочевал из толстых пальцев тетеньки в руку Вовы. И пока он разглядывал подтаявшие впадины от ее пальцев на глазури пирожного, она поцеловала его. Они что, специально? У нее избыток слюны, и она облизывает чужих детей? Потому что своих она уже слизала?
Вова улыбнулся своей шутке, вытер уже мокрым рукавом щеку и откусил кусок эклера.
Что это сейчас было? Такое яркое воспоминание или видение? Он видел себя в четырехлетнем возрасте. Новый год… Да, это был Новый год. Они отмечали его у них. В их квартире. Квартира из воспоминания была совсем не такой, какой он привык ее видеть. Может, у них была еще одна квартира. Но сейчас его беспокоил собственный ответ этой слюнявой тетке:
