Демонология по Волкову. Собиратели душ - Наталья Николаевна Тимошенко
Алиса в кресле сидела очень прямо, улыбалась напряженно, и на долю секунды Леону показалось, что она не слишком рада его разговорчивому брату, но в следующее мгновение Раф заметил его и, раскинув руки в стороны, поднялся навстречу.
– Леон, братишка! – радостно поприветствовал он, в последнюю секунду сменив неуместные объятия на крепкое рукопожатие. – А у меня выдался свободный день, и я решил заглянуть к тебе, поздравить с очередным успехом.
– С самого утра? – поинтересовался Леон, бросив недвусмысленный взгляд на часы, показывавшие лишь начало девятого.
О каком успехе идет речь, он не спрашивал. Знал. Раф был одним из немногих, кто наверняка понимал, благодаря кому мэр получил новое назначение.
– Я пташка ранняя, ты же знаешь, – ничуть не смутился Раф, плюхаясь обратно на диван. – С четырех утра уже на ногах. Я веду утреннее шоу на местном канале, – последнюю фразу он сказал уже Алисе, снова элегантно закидывая ногу на ногу. – Привык вставать еще до рассвета, даже по выходным. Знаю, что брат не спит долго, поэтому и заскочил. Знал бы, что у него такая прелестная новая помощница, приехал бы раньше. – Он подмигнул Алисе, но та будто бы еще сильнее напряглась, совсем стерла улыбку с лица, и Леон почувствовал нечто вроде удовлетворения.
Несколько лет назад, когда Леон только строил Волчье логово, когда нанимал персонал, в его жизни появилась Софи. Леон никогда не позволял себе ни единого намека в ее сторону, но себе признавался: девушка ему нравилась. После аварии он сложно сходился с людьми, и, может быть, однажды, заметив какие-то признаки того, что тоже нравится Софи, он и сделал бы шаг навстречу, но не успел. Раф, не стесненный никакими моральными принципами, пригласил ее на свидание при первой же встрече. Леон видел, как потеряла голову его помощница. И видел, как ей было больно, когда она наскучила Рафу. Но Леон за то и ценил Софи: она умела держать лицо и переступать через эмоции в любых случаях. Разделяла работу и личную жизнь, разделяла братьев.
И теперь Леон с мрачным удовлетворением замечал, что Алиса не поддается на чары Рафа, хотя тому, казалось, было плевать на это, он продолжал играть на любимой скрипке.
– Как вы оказались на этой работе, прекрасная Элис? – широко улыбаясь, спросил он.
Алиса едва заметно поморщилась.
– Я предпочитаю Алису, – вежливо, но с заметным холодом в голосе произнесла она.
– У вас такое красивое имя, что можно предпочитать что угодно, – ничуть не смутился Раф. – Вам с этим повезло, не то что нам, да, Леон? – Раф улыбнулся Леону, и тот едва заметно выдохнул. Пошла в ход любимая история. Однако он промолчал, зная, что несущийся с горы поезд все равно не остановить.
– У вас и у Леона красивые имена, – вежливо заметила Алиса, клюнув на приманку.
– Не скажите! – расхохотался Раф, откидываясь на спинку дивана. Сколько раз Леон видел такие спектакли? Сбился со счета. Знал каждую фразу, которую произнесет брат в течение следующих десяти минут. – Вы знаете, как полное имя Леона?
Алиса взглянула на Леона, будто ждала, что имя высветится у него на лбу, а затем осторожно предположила:
– Леонид?
– Леонардо! – не дав тому и рта раскрыть, радостно возвестил Раф. – Представляете? Назвать сыновей Леонардо и Рафаэль! Наша матушка – та еще шутница, да, Леон?
– Наша мама – художница, – пояснил Леон спокойно. – Не очень известная, но очень увлеченная. Во времена нашего детства интересовалась эпохой Возрождения, отсюда и имена.
– Так звучит официальная версия! – перебил брата Раф. – Я же считаю, что она интересовалась не эпохой Возрождения, а черепашками-ниндзя. И стоит быть благодарными Богу, что у нее лишь двое сыновей, а не четверо. Представляете, как мучались бы остальные два с именами Микеланджело и Донателло?
Раф рассмеялся так заразительно, что Алиса тоже улыбнулась. Леон тут же резко поднялся с кресла, заметил холодно:
– Если ты приехал просто поболтать, Раф, то я вынужден тебя огорчить: у нас с Алисой много работы.
Брат сел прямее, перестал смеяться.
– Вообще-то я приехал пригласить тебя на свою передачу, – сказал он.
– У меня нет желания появляться в сводках новостей.
– Нет. – Раф мотнул головой, поставил стакан с лимонадом на стол, превращаясь из балагура в профессионала. – Мы начинаем цикл передач с известными людьми нашей области. Культурные деятели, бизнесмены, политики. Все в таком роде. И я приглашаю тебя.
– Спасибо, но нет, – отрезал Леон.
Раф поднялся с дивана. Очевидно, не хотел смотреть на брата снизу вверх. Он все равно был на полголовы ниже Леона, но такая разница уже не казалась катастрофической.
– Твои рейтинги падают, Леон, – заметил он. – Ты все больше превращаешься в затворника. Мало куда выходишь, мало где бываешь. Не будешь светить лицом – останешься без работы.
– Без работы я не останусь, поверь, – криво усмехнулся Леон, а затем повернулся к помощнице: – Алиса, у нас с вами еще много дел на сегодня, нет времени рассиживаться.
Алиса тут же подскочила на ноги, а Раф заметил:
– Держишь девочку в ежовых рукавицах, Леон? Смотри, сбежит.
– Не сбежит, – припечатал Леон. – Она подписала контракт на год. И у нас действительно много работы.
Раф не стал больше настаивать на шоу.
– Пойду поищу Софи, – хмыкнул он. – Она мне всегда рада.
Леон замер на мгновение, собираясь сказать, что Софи давно ему не рада, но промолчал. Софи, в отличие от Алисы, хорошо знает Рафа, не стеснена никакими приличиями и сможет постоять за себя, не боясь разгневать ни Рафа, ни Леона.
Так ничего и не сказав, Леон направился к лестнице, ведущей в его лабораторию, краем глаза замечая, что Алиса следует за ним.
* * *Алиса видела, что Леон чем-то недоволен, но не могла представить, чем именно вызвала его гнев. Она не позволила себе ни единого жеста или взгляда по отношению к его брату, который можно было бы принять за флирт.
По правде говоря, Рафаэль ей не понравился. Он был из тех людей, что родились с золотой ложкой во рту, полностью это осознавая: красив, удачлив, уверен в себе. Было видно, что он не знал отказа у женщин, а потому не сомневался в собственной для них привлекательности. Алиса таких людей терпеть не могла. Они не понимали слова «нет», позволяли себе неуместные жесты и фразы и искренне удивлялись, когда получали отпор. Мрачный, строгий Леон вызывал в Алисе куда бо́льшую симпатию, чем его жизнерадостный брат в светлом костюме и с модной стрижкой.
Леон молча открыл перед Алисой дверь, и она впервые попала в эту часть дома. Не то чтобы она чем-то сильно отличалась от остальной. Была такой же темной, матовой, но в ней словно бы ощущалось что-то потустороннее, необычное.
Как ты вообще тут работаешь?
Алиса мотнула головой. Что за глупости? Коридор как коридор, такой же, как и остальные. А к остальным она привыкла.
Леон обернулся, будто почувствовал ее замешательство.
– Эта часть дома стоит на границе, – сухим тоном проинформировал он. – Комната, в которой вас поселили в первую ночь, как раз сверху. Поэтому вы можете ощущать что-то необычное.
Вот оно что! Теперь Алиса поняла, что ощущения у нее
