Укус - Ричард Карл Лаймон
— Если это избавит меня от рытья могилы, — сказал я, — я — только за. Но дело в том, что тебе все равно не стоит зависать с нами. Твой байк могут найти — ты об этом-то хоть подумал, мистер Снегович? «Харлей» — ценная машина. Попадется на глаза кому-нибудь нечистому на руку — и все, считай, нет у тебя байка.
— Не трясись ты так за это дело.
Если он не беспокоится о том, что мотоцикл уведут, у него, вероятно, его и в помине не было. Как Кэт и подозревала с самого начала.
— Никто не смеет зариться на мой байк, — заявил Снег Снегович.
— Я бы на это особо не рассчитывал.
— Последний парень, спустивший себе с рук такое, до сих пор отдыхает на дне ущелья. Не так уж и далеко отсюда, к слову. Хорошее местечко, чтобы избавиться от Дракулы.
— Эллиота, — тряхнула головой Кэт.
— Старина Брок, — мечтательно протянул Снег Снегович. — Ему, должно быть, скучно там, внизу. Подбросим ему компашку.
— Что ж, — сказал я, — мы ценим советы. И, быть может, подыщем какой-нибудь славный обрыв, с которого можно отправить нашего москита-переростка в последний полет. Но сперва лучше все же довести тебя. Чтобы к утру ты уже уладил все дела. Нет смысле таскаться с нами и рисковать попасть под раздачу. Ты — не в этом деле.
— Уже давно в нем, — голосом эстрадного юмориста известил он.
— Послушай. — Я решил говорить еще более прямо. — Сдается мне, лучше будет для нас, если ты не будешь знать, где мы оставим тело.
— Брось, — сказал он.
— Прошу прощения?
— Я иду с тобой.
— Но почему.
— Привязался к тебе, допустим. Ты же против не будешь?
Кэт одарила меня выразительным взглядом. В нем перемешались беспокойство и явный посыл в мою сторону: придержи язык.
Прежде чем я успел открыть рот, она оглянулась через плечо и сказала:
— Вы можете остаться с нами. Но при одном условии.
— Каком же?
— Как только мы попадем туда, вы сбросите Эллиота.
— С чего бы это?
— У Сэма больная спина.
— Ой, бедный Сэм. — Он усмехнулся. — Замануха-то в чем, Кэти?
— Замануха в том, мистер Снегович, что после того, как Эллиот коснется дна этого вашего замечательного секретного ущелья, мы без вопросов и с удовольствием доставим вас в город.
— Стервозные условия, Кэт.
— Я — та еще стерва, Снег.
Ее слова изрядно позабавили его — он откинулся на спинку сиденья, хихикая так, будто ничего в жизни смешнее не слышал.
Где-то в сотне ярдов впереди показался торпедообразный силуэт трейлера.
Мы нашли настоящую дорогу.
20
Отличную мощеную двухполосную дорогу. Никакой тебе тряски, подпрыгиваний, громыханий. Просто хороший, плавный ход.
— Славно едется, — подтвердила мои мысли Кэт. — Вернемся на Четырнадцатую?
— Может быть, — сказал я и, повернув голову, спросил:
— Нам есть смысл возвращаться к Четырнадцатому шоссе, мистер Снегович?
— Есть, и достаточно хороший, — сказал он.
— И где там эта дыра?
— Дыра? Что за дыра?
— Шахта. На дне которой лежит этот ваш Брок. Разве не к ней мы едем?
— К ней, родненькой.
— Вы же знаете, как туда проехать?
— Не знал бы — не стал бы тут байки плести.
— Так где же она? — начал терять терпение я.
— Не скажу.
Теперь уже к Снеговичу обернулась и Кэт.
— Если вы не скажете нам, где находится это место, как мы должны туда попасть?
— Просто. Я буду говорить Сэмми-бою, когда повернуть. Сэм, мужик? Просто продолжай ехать прямо, пока я не скажу.
— Хорошо, — сказал я.
— Это далеко? — осведомилась Кэт.
— Не шибко. Но и не рукой подать.
— Ладно, — протянула она. — Я просто собиралась вздремнуть.
— Ну так валяй.
Она обратилась ко мне.
— Ты, наверное, ужасно устал.
— Я в порядке. Поспи.
— Если почувствуешь, что совсем вымотался, растолкай меня, и я поведу.
— Заметано, — сказал я, клятвенно обещая себе держаться до последнего.
Кивнув, она чуть подалась вперед и расстегнула ремень безопасности.
— Не могу спать, когда эта штука на мне, — пояснила она. — Надеюсь, ты не понесешь во весь опор, и меня не катапультирует отсюда ко всем чертям.
Я думал было отговорить ее, но, в конце концов, это ее право — пользоваться или не пользоваться ремнем. Кроме того, я ни разу в жизни не разбивал автомобиль, который веду.
Мы, конечно, искушали судьбу. Напрашивались на неприятности на дороге.
Выпутавшись из ремня, она откинулась на сиденье, сложила руки на коленях и закрыла глаза.
— Едем прямо, потом выворачиваем на Четырнадцатую, — сказал Снегович.
— К северу?
— К северу.
Взглянув на Кэт пару минут спустя, я решил, что она, похоже, спит.
Умолк и Снег Снегович. Вскоре с заднего сиденья понесся грубый храп.
Звук этот был музыкой для моих ушей. Этот кошмарный тип хоть на время ушел из наших жизней, снова оставил нас с Кэт наедине.
Я посмотрел на нее.
Ночь была уже не такой темной, как прежде. Занимался рассвет. И мне было достаточно хорошо видно ее — столь хорошо, что сердце мое снова разбилось.
Сон вернул ее чертам спокойствие, мягкость, невинность — все то, что присуще было той Кэт, с которой я расстался давным-давно. Той, которой все еще было пятнадцать лет.
Хоть она и выросла в шокирующе красивую женщину, умную, сильную и решительную, мне было больно смотреть на нее, ибо теперь я знал, через что ей пришлось пройти. Как же много я пропустил. Как сильно она изменилась. Как страшно, что она так сильно изменилась.
Мое сердце сгорало.
И, чтобы хоть как-то унять эту ужасную скорбь, я сказал себе, что Кэт так или иначе повзрослела бы. Даже если бы я имел власть над временем, и мы бы с ней смогли остаться пятнадцатилетними навсегда, я бы вряд ли воспользовался таким даром. Да, быть может, мне бы этого страстно хотелось. Но — нет, я бы не позволил себе такое.
Потому что, как бы сильно я не любил ту девочку-подростка, я бы не лишил ее возможности стать взрослой женщиной.
Но, Боже, как же я был сейчас несчастлив. Как я страдал о той, которой лишился. Где наша молодость, наш задор, наше счастье?
Все прошло, и осознание убивало меня.
Но ведь всегда есть воздаяние.
Девочка-подросток стала прекрасной женщиной.
