Елена Нестерина - Большая книга ужасов 41
— Разве можно так пугать! — сердито воскликнула я. — Так и с ума сойти легко!
— Прости, пожалуйста, — донесся его голос. — Но нам пора уходить. Ты все обошла, сторожевой знак холодный?
— Да.
— Значит, в доме секиры нет. Идем.
— Сейчас, только вещи в коробку соберу.
— Идем, бросай все! — в голосе Вилора звучала тревога. Я сунула в карман фонарик и выбежала наружу. Вилор торопливо защелкнул висячий замок, а я направилась к калитке.
— Нет! Туда нельзя!
— Почему? — испугалась я. Он не стал отвечать. Вслед за ним я побежала в противоположную сторону, где за трехметровым каменным забором виднелся внушительных размеров особняк.
— Ты что, собираешься здесь перелезть? — изумилась я, но не успела договорить. Обхватив меня одной рукой за талию, он невероятным прыжком оказался на заборе, а потом осторожно спрыгнул на другую сторону.
— Ничего себе! — я поправила куртку. — Ты случайно не в цирке работаешь?
— Нет. Ты в порядке?
Я кивнула.
— Тогда пошли скорее отсюда!
— Да что такое?! — воскликнула я, чувствуя, что кулон снова теплый.
— Всего лишь то, что не мы одни заинтересовались этим домиком.
Помню, уходили мы какими-то огородами, я боялась дворовых собак, но все обошлось. Пару раз они пытались нас облаять, однако почему-то сразу же замолкали.
Остановились мы невдалеке от моего дома.
— Секиру мы не нашли, — сказала я. — И что теперь?
— Возможно, хозяин домика забрал ее в квартиру, где он теперь живет. Я сейчас наведаюсь туда и проверю.
— Моя помощь не нужна? — осведомилась я. — В эту квартиру войти ты тоже не в состоянии?
— Почему же, как раз в состоянии. Там живут люди, и они, уж будь уверена, меня впустят. Для этого у меня, — он чуть заметно улыбнулся, — свои методы.
— А кто тебя в домик не пускал? Ключ-то был! Ничего не понимаю!
— И не надо, — ответил Вилор не терпящим возражений тоном, а потом добавил добродушно: — Иди лучше домой, отоспись как следует, устала небось.
Я вспомнила вчерашнюю ночь, и мысль о том, что придется пережить еще одну такую же, сразу лишила меня остатка сил.
— Не хочу домой! Лучше я с тобой пойду! Или… или зайди ко мне в гости, я тебя чаем угощу. А то страшно одной…
— Нет уж, Никандра, я ни за что не стал бы компрометировать ни одну девушку таким визитом. К тому же — посмотри на свои окна.
Я подняла голову и обмерла: в окнах горел свет!
— Ой, мамочки, что это?! Кто-то забрался в квартиру!
— Всего лишь твоя мама, — улыбнулся Вилор.
Ура, мама вернулась! Мне не грозит страшная ночь в одиночестве! Однако стоит позвонить для проверки.
— Алло, мама? Ты уже дома?.. Ура!.. Где я? Бегаю по задворкам, забираюсь в чужие дома, слоняюсь непонятно где и непонятно с кем — все как всегда в твое отсутствие! — ответила я несерьезным тоном. — Ну хорошо, хорошо, иду домой.
На следующий день в классе царило странное уныние. Точнее, класс был как класс, но вот Лиля и Таня ходили невеселые, что выглядело весьма странно, учитывая их характеры. Встретив на перемене Егора, я заметила, что то же самое творится и с ним. Впрочем, поводов для тревоги было более чем, и я, наверное, тоже выглядела тучей. А Кольки не было. По словам Егора, его с утра увезли в больницу, но не в центральную, как собирались, а в неврологическую, в нашем же районе.
— Какой-то он смурной стал до невменяемости, ну, его родаки и испугались, — прокомментировал Егор. — Говорят, какое-то нервное истощение.
После школы мы собрались и пошли в больницу проведать Кольку. Но нас к нему не пустили, сказав, что в его средней тяжести состоянии нужен покой.
— Пойдем на стройку? — без энтузиазма предложила Лилька.
— Постойте, — спохватилась я. — Мне надо у Архиповны цветы полить.
Квартира Архиповны встретила меня неприятным затхлым воздухом. А ведь пустует совсем недолго… Пока я поливала цветы, любопытный Егор сунул свой нос поочередно в ванную, в кухню и во вторую комнатку, которую я в прежний свой визит и не заметила.
— Ух ты, какая посуда! — раздался оттуда его голос.
— Ничего там не трогай! — прикрикнула я. — Это чужая квартира, еще не хватало тут что-нибудь разбить!
— Вы посмотрите, красота какая! — не унимался Егор, и ребята один за другим просочились к нему. Услышав хор восторженных возгласов, я сама поспешила туда.
Комнатка была небольшая, в углу стояла старая кровать, рядом диван и письменный стол с разбросанными школьными принадлежностями. Всю противоположную стену занимал большой шкаф со стеклянными дверцами. На верхней полке красовался чайный сервиз, вызвавший восторг у всех, да и было на что посмотреть. Белоснежный фарфор с позолотой и тончайшим рисунком казался чем-то неземным и невесомым. Егор открыл дверцу и взял одну чашку. На донышке обнаружился золотой вензель, свидетельствовавший об изготовлении этого сервиза в 1864 году. Все снова восхищенно заахали.
Я отобрала у Егора чашку и поставила на место. И только после этого обратила внимание на другие полки огромного шкафа. А там, оказывается, располагался целый музей — на полках была коллекция старинных вещей. Табакерки и трубки, пуговицы и ножи, какие-то ржавые металлические штуки непонятного назначения, посуда опять же, но глиняная и не всегда целая… Имелись также парочка немецких касок и ржавый автомат времен Второй мировой войны.
Неожиданно я почувствовала, что мой кулон нагревается. Медленно и не очень сильно, но как-то нехорошо, — сама не знаю, как я это распознала, видно, обладание таким талисманом обострило чутье. Вчера, когда мы с Вилором шли «на дело», кулон был теплее, чем сейчас, но страха это почему-то не вызывало. А тут… Словно из меня что-то древнее и злобное медленно, капля за каплей, выпивало кровь, душу, жизнь…
Я поторопилась выпроводить всех из квартиры. Что же здесь творится? Немудрено, что Архиповна не хочет домой возвращаться. В прошлый раз мне и без кулона было не по себе.
Ладно, приду сюда с Вилором, тогда и разберемся.
— Ай да бабулька, — хихикнула вдруг Лилька. — Сколько лет прожила, а все попсу слушает!
— С чего ты взяла? — удивился Стас.
— А вы что, не видели постеры у нее на стенах?
Я запоздало вспомнила, что на стенах комнатки-музея красовались плакаты популярных групп. И школьные принадлежности на столе…
— Постойте, — вспомнила я. — Архиповна говорила, что к ней в гости ходит внук, у которого в квартире есть вещи. Наверное, эту комнату она отвела ему.
— А-а.
Мы пошли на стройку и бестолково и бездарно провели там около часа. Не слушали музыки, даже почти не болтали — любой разговор угасал в зародыше. Все думали об одном, и мысли эти были нехорошими. Вскоре мы решили идти по домам и делать уроки. Хотя я была уверена, что за уроки сегодня вряд ли кто-то возьмется. Тень беды нависла над нами, и это чувствовали все, независимо от степени суеверности.
Поэтому домой мы шли медленно, словно пытаясь отсрочить беду. Сперва проводили всей толпой Таню, потом направились на другую окраину, где жил Егор. На обратном пути довели до дома Лильку, и остались мы вдвоем со Стасом. Он вызвался проводить меня, а я отказалась.
— Но, Ника, уже темно, — попытался он настаивать.
— И что? Все время ходила одна, никто не провожал, а теперь что вдруг случилось? — равнодушно ответила я. — За меня не переживай, мне с кулоном бояться нечего.
Не знаю, обиделся он или нет, но холодно попрощался и ушел.
Мелькнула мысль: может быть, Стас хотел за мной поухаживать? Поздно, голубчик. В те дни, когда одного его теплого взгляда хватило бы мне для полного счастья, ему было не до того, он торопился учить уроки. Учи теперь, Стасик, старайся, может, отличником станешь… Да уж, если бы мне неделю назад сказали, что я откажусь пройтись вдвоем со Стасом, я бы не поверила. А вот как в жизни бывает! Вдруг Вилора встречу, что он подумает? Ах, Вилор… Как я раньше вообще могла думать о Стасе, дуреха?!
С такими мыслями я дошла до светофора и приготовилась перейти на ту сторону. Красный свет, как это часто бывает, когда спешишь или мерзнешь, горел слишком долго, и когда зажегся желтый, несколько человек, ожидавших вместе со мной, дружно двинулись через дорогу, а я замешкалась. Рядом со мной осталась лишь сгорбленная старушка, тяжело опиравшаяся на палочку.
— Деточка, пожалуйста, помоги перейти дорогу, а то я плохо вижу, — тихо попросила она.
Я хотела взять ее под локоть, но едва протянула руку, как кулон несильно потеплел — не так, как при опасности, но предостерегая. Я застыла, потом резко отстранилась от старухи. И не зря: бабка резко выпрямилась, отбросила клюку, и вот уже передо мной скалилась в ухмылке мерзкая Фаина. Старая ведьма захохотала.
— Ага, испугалась, испугалась, смелая ты наша! Переве-е-ди-и-ите бабушку через доро-о-огу! — стала она кривляться, а потом состроила страшную рожу — в ее исполнении это вышло реально жутко. — А ты с друзьями-то своими попрощалась, любительница лезть не в свои дела? Вот и хорошо, потому что одного из них ты больше не увидишь! Сегодня уйдет первый, а там не забудь обнять на прощание и остальных, хе-хе!
