Стивен Кинг - Противостояние

– Это сделал Мусорный Бак! – визжал Стэн. – Он рехнулся! Один Иисус знает, что еще он заминировал!

– Проверь все, – приказал Ллойд. От страха сердце билось быстро и гулко. Адреналин гигантскими дозами впрыскивался в кровь, Ллойду казалось, что его глаза сейчас вылезут из орбит. – Проверь все! Задействуй всех, кто есть, и пусть они прочешут всю эту трехнутую базу. Ты меня слышишь, Стэн?

– Зачем?

– Зачем? – проорал Ллойд. – Мне надо тебе объяснять, козел? Что скажет большой чувак, если вся база…

– Все наши пилоты мертвы, – мягко прервал его Стэн. – Ты этого еще не понял? Даже Клифф, хотя у него и получалось хреново. У нас остались шесть человек, которые в одиночку ничего не могут, и ни одного инструктора. Так зачем нам теперь эти реактивные самолеты, Ллойд?

И положил трубку, а Ллойд остался сидеть как громом пораженный: до него наконец дошло.

Том Каллен проснулся чуть позже половины десятого вечера. Хотелось пить, тело затекло. Он глотнул воды из фляги, выполз из-под двух наклонных скал и посмотрел на темное небо. Луна плыла над головой, загадочная и суровая. Пришла пора двигаться дальше. Но ему требовалось соблюдать осторожность, родные мои, да.

Потому что его уже искали.

Ему приснился сон. Ник говорил с ним, и это было удивительно, потому что Ник не мог говорить. Он был, родные мои, глухонемым. Раньше ему приходилось все писать, а Том едва мог читать. Но сны такие странные, во сне все может случиться, вот и во сне Тома Ник заговорил.

«Теперь они знают о тебе, Том, – сказал Ник, – но это не твоя вина. Ты все сделал правильно. Просто не повезло. Так что тебе нужно соблюдать осторожность. На дорогу больше возвращаться нельзя, но продолжай идти на восток».

Том понял насчет востока, но опасался, что заблудится в пустыне. Будет ходить большими кругами.

«Ты сориентируешься, – заверил его Ник. – Прежде всего тебе надо найти Перст Божий».

Теперь Том повесил флягу на ремень и надел рюкзак. Он направился к автостраде, оставив велосипед там, где его спрятал. Поднялся на насыпь, посмотрел направо и налево. Пересек полосы, ведущие на восток, разделительную полосу, вновь осторожно посмотрел в обе стороны и трусцой перебежал полосы, уходящие на запад.

Теперь они знают о тебе, Том.

Он зацепился ногой за рельс ограждения и катился по насыпи до самого дна. Полежал с гулко бьющимся сердцем. Слабый ветерок, дующий по пустыне, тихонько завывал.

Он поднялся и принялся оглядывать горизонт. Зрение у него было острое, а воздух над пустыней отличался кристальной чистотой. И вскоре Том увидел его: он выделялся на фоне звездного неба, как восклицательный знак. Перст Божий. Если смотреть на восток, каменный монолит оказывался по левую руку. Том подумал, что сумеет добраться до него за час или два. Но чистый, увеличивающий объекты воздух вводил в заблуждение и более опытных туристов, чем Том Каллен, и он изумился, потому что время шло, а каменный палец, казалось, не приближался. Минула полночь, прошло еще два часа. На небе медленно вращались звездные часы. У Тома уже возникла мысль, а не мираж ли это. Он потер глаза, но нет, палец остался на месте. За спиной Тома автострада давно растворилась в темноте.

Когда он снова посмотрел на Перст, у него возникло ощущение, что тот все-таки чуть приблизился, а к четырем утра, когда внутренний голос начал шептать, что пора искать укромное местечко для ночлега, уже не оставалось сомнений, что теперь ориентир находится гораздо ближе, чем раньше. Но Том понимал, что в эту ночь ему до Перста Божьего не добраться.

А когда доберется (при условии, что его не поймают днем)? Что тогда?

Это значения не имело.

Ник ему скажет. Хороший, добрый старина Ник.

Тому не терпелось вернуться в Боулдер и повидаться с Ником, родные мои, да.

Он нашел удобное место в тени огромного скального выступа и почти мгновенно уснул. В ту ночь он прошел почти тридцать миль на северо-восток и приближался к Мормонским горам.

Днем большая гремучая змея подползла к спящему Тому и свернулась клубком рядом с ним, чтобы укрыться от жаркого солн ца, поспала сама, а потом уползла.

В тот день Флэгг стоял на открытой веранде пентхауса и смотрел на восток. До захода солнца оставалось четыре часа, а потом слабоумный снова тронется в путь.

Сильный и ровный ветер из пустыни сдувал черные волосы Флэгга с разгоряченного лба. Город так резко обрывался, сдаваясь песку. Несколько рекламных щитов на краю пустоши – и все. Слишком много пустыни, слишком много мест, чтобы спрятаться. Люди уходили в пустыню и раньше, а потом их никто никогда не видел.

– Но не в этот раз, – прошептал Флэгг. – Я его найду. Я его найду.

Он не мог объяснить важность поимки слабоумного. Рациональный подход давал сбой. Все больше и больше его тянуло к простым решениям, хотелось действовать, делать. Уничтожать.

Прошлым вечером, когда Ллойд сообщил ему о взрыве вертолетов и гибели троих пилотов, ему пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не завопить от ярости. Первым возникло желание немедленно собрать бронетанковую колонну – танки, огнеходки, броневики, все остальное. Он мог добраться до Боулдера за пять дней. Кровавая бойня закончилась бы за полторы недели.

Будьте уверены.

Но если на перевалах выпал ранний снег, это означало бы конец великого вермахта. На календаре было четырнадцатое сентября. Уже не приходилось рассчитывать на хорошую погоду. Как, черт побери, получилось, что время пролетело так быстро?

Но он самый могущественный человек на земле, верно? Подобные ему могли найтись в России, или в Китае, или в Иране, но это станет проблемой лишь лет через десять. Сейчас же главное заключалось в том, что он набирал силу, он это знал, чувствовал. Он сильный, и это все, что сможет рассказать им слабоумный… если не заблудится в пустыне и не замерзнет в горах. Он сможет только сказать им, что люди Флэгга до смерти боятся Странника и исполняют любой его приказ. Он сможет сказать им только то, что еще сильнее их деморализует. Тогда почему его не отпускало устойчивое, гложущее чувство, что Каллена надо найти и убить до того, как он покинет запад?

Потому что я этого хочу, а я всегда добиваюсь того, чего хочу, и это достаточная причина.

И Мусорный Бак. Он думал, что может забыть про Мусорника. Он думал, что может отбросить его, как сломавшийся инструмент. Но Мусорнику удалось сделать то, что никогда не сделала бы вся Свободная зона. Он застопорил ранее безупречно работавшую машину завоевательного похода темного человека.