Dok - Ночная смена

— Лучше пока детей никуда не отпускать одних — несколько напряженно говорит Света.

Вот тебе бабушка и юркни в дверь. Сижу немного очумевший.

— И что за подарок вы тут летчику дарить будете?

— Сейчас принесу — отзывается Света и гибко поднявшись, исчезает в сенях.

— Ну, давайте тогда — груз примите, что ли.

— Брось, понимаем, что тебе хочется немного похвастать — так уже спасибо сказали, все очень к месту, а ты лучше отдохни, чайку попей. К нам на квартиру добраться можно?

— Не знаю, там сейчас не ездим. А что?

— Понимаешь, какое дело — у нашего дома крыша откапремонтирована демократически… Значит этой весной уже протечки будут серьезнее, чем в прошлом году. Мебель, наверное, вывезти не получится, но хотя бы документы забрать. Рухнет дом, все, что есть пропадет. Или проплесневеет насквозь.

Это я знаю точно, так и получится — пару лет назад в Питере была проведена массивная акция по капремонту крыш старых зданий. Денег вбухали — безумно. Но дело нужное конечно — многие старинные дома с 1917–1946 года не ремонтировались.

Ну, старые крыши нахер, построили новое, все переделали.

А тут и оказалось в первую же осень — протекают все отремонтированные крыши ручьями и потоками. В сотнях старинных домов потопы, жители верхних этажей аж стали китайские бассейны покупать — на чердаки ставить, что не тазиками воду собирать.

Оказалось, что доски для ремонта были взяты гнилые и слишком тонкие, железо кровельное не того качества — то есть не для таких рельефно — фигурных крыш, ибо тоньше, но гораздо больше по размерам и потому никак не годно, не согнуть его было как должно.

И кровельные работы вели гастарбайтеры из Средней Азии, впервые в руки взявшие молотки и гвозди, но зато дешевые в оплате… (Сгоревший купол Измайловского собора — не забыли? Та же публика сваркой занималась. Да и то — нахрена эффективным собственникам строители — специалисты? Деньги украл, за рубеж перевел, фирму закрыл — ищи ветра в поле. А кинутые гастарбайтеры пущай сами тут крутятся. Может их за еду еще кто умный и эффективный наймет.)

А так конечно мама права — без всяких вещичек из которых складывается семейная история жить нельзя. Надо будет прикинуть, когда все боле-мене устаканится — как заскочить домой и что оттуда увезти. Гм, а куда? У меня же кроме места в казарме-салоне и жилья-то нет. Вот тоже — собрался родителей везти — а куда? Как остальных эвакуированных? Не дело. Может они и правы, здесь-то вон видно — и уважают их и полезными они себя чувствуют — они ж у меня оба — строители, а тут строить и ремонтировать край непочатый. Помолодели даже. Или это от свежего воздуха такое?

Света притаскивает чудовищных размеров револьвер. В ее тонкокостной изящной руке вороненое железо выглядит особенно громадным. Сроду таких не видел, да еще снизу присобачен какой-то нарост — тут у меня ума хватает сообразить, что это ЛЦУ, только не горит почему-то.

Калибр пугающий. Гнезда под патроны в здоровенном барабане, откидывающемся вбок — скорее под охотничий патрон. Ствол — без нарезов. Самоделка что ли? Да вроде не похоже, самоделка слишком уж толково обработана, заводская выработка явно.

— Ребята эту штуку в брошенной милицейской машине нашли. Вроде бы он под охотничьи патроны — но у нас тут таких нет, и вряд ли будут. Если Степа согласится — подарок получится добротный — а с патронами вы поможете. Заодно и к вам летчик привязан будет.

— А как вы тут вообще очутились? Да еще и с детьми?

— Так мы все время так ездим. Весной намечаем маршрут, делаем заначки — чтобы летом не таскать. Детям полезно — многому учатся, да и здоровее становятся. А тут мы только лагерь развернули — друзья звонят из города один за другим — говорят все в один голос, чтоб мы не возвращались, сидели, где сидим. Ой, да что говорить. Потом решили выходить к жилью — за три дня добрались сюда, ваша деревня ближайшая оказалась.

Рассказ прерывает Степан и его приятели, громко вваливающиеся в дом. Прилетели, значит.

— Все, можно отправляться. Поляка пристегнули к креслу как следует и морду ему замотали как арабу в песчаную бурю, даже если и помрет — укусить не сможет. Николай вас уже ждет. Только пока отправитесь — хотел пару вопросов обсудить. По-быстрому.

— Валяйте!

— Нам нужно оружие и боеприпасы. У нас оружия мало — в нашей группе моя "Сайга" да карабин Мосина, у тех, кто к нам присоединился — двустволка, АК-74 без патронов, плюс помповушка. Да и у Максимовых обрез двустволки с чердака… Еще мы смогли восстановить три винтовки из найденных в прошлом году, но из них одна только получилась более менее рабочая — гильза в стволе была, а две — шомполки однозарядные практически. Патронов — уже говорил — смешное количество. Но у нас есть стволы без патронов — вот я и хочу предложить обмен — пилот отказался, а вы, может быть, согласитесь? Раз уж родителей увозите. В Кронштадте боеприпасы к этим стволам найти будет можно, я в этом уверен, а они редкие и дорогие, так что вам выгодно будет.

— Мы остаемся — говорит отец.

— Что? — удивляется Степан.

— Мы остаемся здесь — повторяет отец.

— Вот как? Знаете — очень рад. Спасибо! Это замечательно, что вы остаетесь.

Ага, очень замечательно. Просто колесом ходить от радости можно. Только не мне. Мне что-то радоваться неохота. Но спорить с родителями без толку — если они что решили — я точно не сдвину.

— Ладно, давайте ваши стволы. Только знаете — тащите все, что можете обменять — если и впрямь есть дельное, так следующим бортом смогу забросить наменянное. И побыстрее если можно. С этим чертовым поляком не рассидишься.

Степан минуту прикидывает, потом видно решает пойти ва-банк — благо мои родители — то остаются тут.

На стол рядком укладывается уже виденный мной револьвер — слонобой, рядом — револьвер поменьше, но еще больше навороченный, тоже никогда не видал такой, два явных Глока и АК- 74.

— А магазины?

Добавляется пустой магазин к калашу и три глоковских. Тоже пустые.

Думаю недолго — нечего тут думать.

Кладу свой автомат. Вынимаю магазины из разгрузки, выцарапываю все патроны, какие нахожу по карманам — к новой куртке не успел привыкнуть, промахиваюсь по карманам, и обнаруживаю их не там, где ожидал. Всего набирается патронов еще на три магазина автоматных, да горстка патриков к ПМ. Макарова отдаю прямо с кобурой. Очень хорошо, что не ПБ, его жальче было бы. Потом добавляю свою новую куртку, а себе забираю с гвоздя древнюю — еще отцовскую болонью. Она расползается в руках, но теплая. Долететь смогу. А там что-нибудь себе найду, тут новая куртка пригодится больше. Куртка грюкает об стол, вспоминаю, что во внутреннем кармане лежит "Марго".