Екатерина Трубицина - Прогулка по висячему мостику

- Ира, а теперь пойди и глянь на себя в зеркало.

Она повиновалась. Собственное отражение поразило ее не меньше, чем увиденные впервые собственные картины. Полный отпад! Только вот в зеркале – со знаком минус. Такой всклоченной, перемазанной красками, со впалыми щеками и болезненно красными глазами она себя еще никогда не лицезрела.

В ванной журчала вода. Сзади подошел Женечка:

- Раздевайся. Будем приводить тебя в божеский вид.

Ира не сопротивлялась. Женечка собственноручно все снял с нее, отнес в ванную, вымыл, вытер, одел во что-то чистое и душистое, расчесал, высушил и усадил за стол.

- Ты, вообще, спала эти дни?

- Не знаю…

- А ела что-нибудь?

- Не знаю…

Женечка заглянул в холодильник и понял, что там уже давно как мышь повесилась. Он окинул взглядом сидящую в непонятном даже для него настроении Ирину, вздохнул и бодро отправился в магазин.

А Иру распирал смех. Как она лихо послала всё и всех подальше, развернулась на 180 градусов и попала в самое яблочко того, от чего решила раз и навсегда уйти.

Ужин стоял на столе, Женечка сидел напротив, а Ира хохотала и не могла остановиться. В конце концов, он встал у нее за спиной и размял ей плечи, шею. Постепенно она успокоилась.

- Ешь, давай!

Ира повиновалась, а Женечка сел разбираться с ее неотвеченными звонками.

- Жень, ты тут весь такой загадочный, сверхъестественный. Все языки знаешь, две с половиной тысячи лет живешь, а ведь из тебя бы получился очень даже неплохой банальный офис-менеджер или бухгалтер, – Ира явно язвила, но Женечка будто не обратил на это внимания.

- Вдумайся в значение слова «сверхъестественный». Приставка «сверх-» означает нечто гораздо более и гораздо большее нежели исходное что-либо. Так что «сверхъестественный» значит гораздо более естественный. Кстати, за две с половиной тысячи лет вполне можно стать очень даже неплохим офис-менеджером или бухгалтером и даже дворником или сторожем. Ты решила сбежать от того, что везде и всюду и естественно, а если хочешь, сверхъестественно, и прямиком попала именно туда, откуда бежала. Понимаешь, Мироздание – оно везде. И естественное, и гораздо более чем естественное. Если какая-то часть существ воспринимает и осознает только часть многообразия Мироздания, это вовсе не значит, что не существует всего остального. Так, перезвонить самой тебе придется только Радному, Владу и Леше. Генку я беру на себя, а все остальные уже в курсе, что у тебя все в порядке.

Необходимость звонить Радному и Владу Иру ну совсем не обрадовала. Женечка протянул ей телефон:

- Позвони сыну.

Ира набрала номер.

- Мамуль, это ты?!

- Да Лешенька, это я. Просто телефон сдох, я его на зарядку поставила, а включить забыла.

- Фух!!! А впрочем, вполне в твоем репертуаре.

- Ладно, пока, потом созвонимся.

- Мам! У тебя все в порядке?

- Да. Просто я устала сильно.

- Ладно, хорошо, пока.

- Я вижу, средства производства на исходе, – констатировал факт Женечка, появляясь из комнаты. – Сегодня поспи, а завтра с утра я завезу тебе все необходимое.

- Да наверное, не надо, Жень. Хватит, поигралась – нужно и делом заняться.

- Ира, устрой себе живописный отпуск эдак еще недельки на две, на три. Поверь, на пользу будет. Только перерывы на сон и еду организовывать не забывай, а впрочем – сам прослежу. Все, замкни за мной дверь и ложись спать.

Ира протянула Женечке запасной ключ.

- Закрой сам.

Женечка усмехнулся, постелил ей постель, уложил, поцеловал, попрощался и ушел. Ира немного поворочалась и встала. Часы показывали только половину восьмого. Ей не давал покоя Радный. Она взглянула на листочек с Женечкиными статистическими выкладками. По его подсчетам телефонный номер Станислава Андреевича значился 27 раз.

- Да, я Вас слушаю, – прозвучал в трубке голос Радного после четвертого гудка.

- Станислав Андреевич…

- Стас.

- Извините, Стас,  Вы звонили мне?

- Да, Ира, – подтвердил он и замолчал.

Ире показалось, будто он ждет от нее чего-то. Но чего? Она судорожно принялась говорить о первом, что пришло в голову:

- Стас, я еще не приступала к работе над Вашей дачей. Мне нужно немного времени, чтобы…

- Да-да, я понимаю и не тороплю. Я хотел выразить свою признательность за горную прогулку. Знаете, я до сих пор под впечатлением и, думаю, в этом состоянии буду еще долго находиться. Спасибо большое.

- Я очень рада, что Вам понравилось.

Они долго обменивались любезностями. Ира понятия не имела, как окончить этот невыносимо длинный разговор ни о чем, а Радный, судя по всему, и не пытался. На помощь Ире пришла его секретарша, громко сообщившая:

- Станислав Андреевич, Вас ждет Логинов Геннадий Васильевич.

- Ира, извините, пожалуйста.

- Да, конечно. До свидания.

«Да, конечно. До свидания» «услышал» только Ирин мобильник. Она не думала, что, позвонив, застанет Радного еще в офисе, но, принимая во внимание то, что Генка, как видно, так не считал, это не являлось чем-то из ряда вон выходящим.

Ира отложила телефон в сторону и легла в постель с чувством выполненного долга и с легким уколом совести: Генка уже добрался до Радного, а она до присланных им фоток еще нет. Ира немного поворочалась в постели и снова встала. Чувство выполненного долга и уколы совести вместе с Радным и Генкой улетучились из головы.

Ире стало весело. Очень весело, притом с оттенком легкого злорадства. А ведь она сделала Женечку! Она не могла для себя четко сформулировать, чего хочет, когда они сидели у Женечки с Генкой, когда она увидела, что это именно Генка тот священник, что это именно он поджег костер. Она не могла для себя четко сформулировать, чего хочет, когда услышала обрывок их разговора, и когда Женечка ясно дал понять, что от него она не дождется никаких объяснений. Ира всегда восхищалась Женечкой, не переставала восхищаться им и сейчас, и от этого сладость пусть маленькой, но победы становилась еще более пьянящей. Она даже испытала легкую жалость к нему. Таким потерянным и растерянным ей еще никогда не приходилось его видеть. Вряд ли она когда-нибудь перестанет быть от него зависимой, но полный, безграничный контроль над ней он потерял. Ей удалось как бы разорвать некую невидимую нить, как бы повернуться в другую сторону.  Хорошо это или плохо, она точно не знала. Скорее всего, в чем-то хорошо, а в чем-то плохо, даже, возможно, просто ужасно, но в любом случае ей такое положение вещей нравилось гораздо больше.

«А все-таки, с чего это Женечка так бурно радовался, Генкиному открытию относительно меня?» А впрочем, какая разница… Теперь есть свобода! Хотя нет… Свобода была всегда. Теперь есть еще и воля. Собственная воля. «По моей собственной воле Генка вновь появился в моей жизни – вот чему он радовался!».