Б. Олшеври - Семья вампиров

Там все было в порядке. Деньги миллионера преобразили запущенное графское жилище. На дверях и окнах вместо пыли и паутины повисли дорогие кружевные занавесы и шелковые портьеры.

Паркет в зале и картинной галерее блестел как зеркало, и в мечтах молодые ноги наших охотников уже не раз кружились в вихре вальса с воображаемой дамой в объятиях.

В других комнатах пол исчез под мягкими восточными коврами.

На столах, столиках, этажерках появилась масса дорогих и красивых вещей, в большинстве случаев совершенно бесполезных, но необходимых как принадлежность богатой обстановки.

В залах появились растения, цветы.

С подвала и до чердаков зажглось электричество. Всюду было светло, уютно, весело. Даже старинные фамильные портреты, покрытые свежим лаком, ожили и смотрели приветливее из своих старых рам.

Красавица в платье с воротником а la Екатерины Медичи, казалось, была готова не отставать от молодежи в упражнении в танцах. Она как живая улыбалась со стены.

Прекрасный рояль, отличный бильярд, масса самых разнообразных игр и занятий наполняли день.

Книги и журналы всего мира, доставляемые вездесущей почтой, не успевали просматриваться. Жизнь веселая и беззаботная била ключом. Каждый вечер замок горел огнями, вина лились рекой.

Разбежавшиеся было гости вновь начали съезжаться. Смерть виконта Рено была забыта.

Неприятное впечатление от чтения писем неизвестного Д. отошло в область сказок, и никто о них не вспоминал. Все оживились.

Даже капитан Райт, перебравшись в замок, перестал хмуриться и молчать. Напротив, он показал себя интересным собеседником и отличным рассказчиком. Его охотничьи и любовные приключения могли заинтриговать кого угодно. Хозяин был весел и обещал все новые и новые удовольствия.

Всем очень понравилась мысль устроить бал-маскарад. Надо было только заручиться согласием соседей и представителей города.

Это оказалось совсем нетрудно, тем более что Гарри обещал после обеда сделать визиты, и просить соседей на настоящее новоселье.

Бал-маскараду придавался вид шутки. Новая затея внесла и новое оживление в общество. Обсуждались проекты костюмов, выписали портных, материалы. Ежедневно почта и телеграф несли все новые и новые приказания.

Балу предполагали придать индийский колорит. Конечно, раджой, индийским набобом, должен был быть сам Гарри.

Доктор собрался быть брамином, «дважды рожденным». И как знак своего достоинства требовал толстый золотой шнур.

Джеймс соглашался изображать одного из сказочных героев Рамаяны.

— А кем будет капитан Райт? — спросил Жорж.

— Да ему больше всего подходит быть служителем богини Бовами, — сказал доктор.

Большинство в первый раз слышало имя богини Бовами.

Начались расспросы. Доктор объяснил, что Бовами (она же Кали) считается супругой бога Шивы. Шива — это третье лицо индусской троицы (тримутри). Шива — бог-разрушитель, и на алтарях, посвященных его супруге, всегда должна быть свежая человеческая кровь. Поставкой жертв для алтарей занимается секта тугов или душителей.

— Что? Как? Богиня, на алтаре которой никогда не высыхает человеческая кровь! Да это сказки. Вы смеетесь над нами! — слышались голоса.

— Да, но эти сказки многим стоили головы, — ответил серьезно доктор. — Спросите Райта; они с Джемми могут кое-что на этот счет рассказать.

— Как, капитан Райт, у вас было приключение, которое чуть не стоило вам жизни, и вы молчите…

— У меня было много подобных приключений. Что ж, я не прочь рассказать, — отозвался Райт. — Только одно условие: не просите объяснения, что это было… сон, гипноз, галлюцинация… Я и сам толком не знаю.

— Что тут не знать! Все это была чистая правда, — вмешался Джеймс.

Райт начал рассказ.

«В начале 18… года наш полк стоял недалеко от Дели; как видите, дело происходит в Индии. Нам для постоя отвели заброшенный храм и сад какого-то местного бога.

Сад был чудесный, полный тени и роскошных цветов. Тропические деревья: пальмы, музы, чинары — все это переплеталось вьющимися лианами и представляло собой густую чащу, где змеи и обезьяны преспокойно от нас укрывались.

Полковник жил в небольшом бунгало, а нам, офицерам, отвели для помещения самый храм. Что ж, это было недурно.

Толстые каменные стены умеряли жар, а узкие окна давали достаточный приток свежего воздуха.

Мягкие маты и кисейные пологи обещали спокойные ночи. Изысканный стол с обилием дорогого вина дополнил наше благополучие.

Но мы были недовольны; скука, томящая скука пожирала нас. Полное отсутствие общества, книг, а главное — женщин.

Дели с его городскими удовольствиями хотя и был недалеко оттуда, но ездить туда, ввиду неспокойного времени, было почти невозможно: требовалось разрешение командира, и отпуск давался неохотно и на срок. Мы сильно скучали..

Крупная картежная игра, излишество в вине, соединенные с непривычной жарой, расстраивали наши нервы и воображение. Рассказы достигли такой фантастичности, что оставалось только молчать и верить.

В самый разгар скуки нас посетил один из старожилов Индии, бывший офицер, теперь богатый плантатор и зять одного из раджей.

Он приехал по делу к командиру полка, но общество офицеров так его просило остаться на сутки и принять от него товарищеский ужин, что он наконец согласился.

К вечеру главный зал храма был приспособлен для пиршества. Пусть стол и не ломился под тяжестью хрусталя и серебра, зато вся окружающая обстановка имела сказочно-поэтический характер.

Стены помещения были разрисованы фантастическими чудовищами: огромные слоны, пестрые тигры, зеленые змеи и между ними прелестные женщины в самых сладострастных позах. А вокруг всех фигур буйствовала тропическая растительность, где первое место занимали цветы лотоса.

Краски были яркие, свежие, так что при мерцающем, неровном свете свечей весь сказочный мир жил и двигался.

Впечатление еще усиливалось тем, что изображения были нарисованы не на гладких стенах. Одни прятались в глубокие ниши, другие ярко выступали на огромных колоннах, поддерживающих потолок храма.

У северной Стены находился мраморный пьедестал — тут когда-то стояла статуя бога; теперь пьедестал пуст.

Пиршество началось обильной выпивкой. Ужин, начавшийся как скромное офицерское застолье, подходил к концу как разнузданная пирушка. Неожиданно гость наш, до сих пор занятый паштетами, маринадами и вином, в первый раз внимательно взглянул на стены. Он вдруг побледнел и замолчал.

— А у вас, полковник, не пропадают люди? — спросил он внезапно.