Виктор Точинов - Пасть

Выскочил, бросился было назад, к распластанному на асфальте телу. Остановился на полпути. Все напрасно. Слишком высока была точка удара, выше центра тяжести маленькой фигурки, на низко сидящей легковушке еще оставались бы какие-то шансы, а тут… Раз — и под колеса. Живым человеком это уже не выглядело, не выглядело даже мертвым — так, куча тряпья, выброшенного кем-то на дорогу…

Водитель нервно оглянулся. Сделал маленький шажок к машине. Потом еще один. Потом побежал. Джип резко стартовал и понесся по пустынной утренней улице.

Работа кипела — совсем неэффектная, без стрельбы и погонь, обычная изматывающая работа с бумагами.

Что бы ни утверждали авторы боевиков, Капитан знал прекрасно: работа практически любой специальной службы состоит на девяносто пять процентов именно из этого — ворохов бумаг, километров пленки, штабелей дискет. А профессионал, который на каждом шагу умудряется влипнуть в мордобой и перестрелку, — хреновый профессионал, и гнать его надо в три шеи. Нормальный Профи тоже берется за оружие, куда порой денешься, — но стреляет так, чтобы в ответ стрелять было не из чего. Или некогда. Или просто уже некому.

…Генерал сделал все, что мог, задействовал все доступные каналы — и десятки, даже сотни людей активно работали в последние дни на него, совершенно не представляя, куда, кому и зачем уходят их ответы на бессмысленные вроде запросы.

Наверняка кто-то на местах плевался и ругался, а кто-то отписывался чисто для проформы, но ручейки информации текли и текли, впадая в огромное бумажное озеро, образовавшееся на столе у Генерала. К обобщению и анализу больше никто допущен не был — и они с Капитаном спали по три часа в сутки, выбирая из груды бумаг имевшие отношение к делу…

С одной стороны, стало легче: вся огромная страна перестала быть зоной поиска, они знали теперь, где искать: в юго-западных районах области, прилегающих к городу.

Но в то же время копать пришлось глубже: у Капитана голова шла кругом, когда он откладывал толстенную папку с написанными от руки, зачастую трудночитаемыми отчетами егерей о нападениях хищников на копытных и брался за не менее толстую папку докладных записок сельских участковых, нимало, наверное, удивленных внезапно вспыхнувшим интересом начальства к случаям исчезновения у граждан крупного и мелкого рогатого скота, а также собак, как породистых, так и беспородных; и, что совсем уж странно, к изменениям в количестве числящихся на участках бомжей и прочего бездомного люда…

Очень мешала извечная русская привычка списывать на волков проданный налево совхозный скот, а в последнее время — и отстрелянных без лицензии лосей. Обыкновение собак сбегать от хозяев (а бомжей и бездомных — перекочевывать в более кормные места) тоже делу не помогало.

Но несмотря на все трудности, через неделю после первого ставшего им известным инцидента (сожранного под Гатчиной бомжа) картина прояснилась: на карте генерала был заштрихован большой неправильный круг радиусом около тридцати километров — «охотничий участок» твари. Одной, судя по всему, — ни одного случая одновременных или почти одновременных нападений им достоверно вычислить не удалось. А добытой пищи, по прикидкам Эскулапа, могло с трудом хватить лишь одному ликантропу — платой за ускоренный обмен веществ, сверхвозможности мышц и невероятную способность к регенерации была и невероятная прожорливость.

В ближайшие два-три дня у их объекта должен был наступить период вялости, апатии и отсутствия аппетита — и этой фазой стоило воспользоваться. Хотя все на свете относительно, разве можно сравнивать самого вялого лика-на с самой шустрой улиткой? Капитан прекрасно знал, как рискованна охота даже на искалеченного опытами Эскулапа оборотня. Знал, насколько опаснее свежий и полный сил. Не знал только, какими силами придется охотиться. У них лишних людей не было, а о помощи со стороны они с Генералом по молчаливому соглашению больше не заговаривали.

— Хорошо. Давай представим невероятную, но теоретически возможную вещь. Завтра тебя приказом главкома назначают командующим ЛенВО. В твоем распоряжении дивизии, эскадрильи и танковые бригады. Твою просьбу с радостью всегда выполнят родственные службы. Задача: уничтожить объект. Условие: соблюсти максимально возможный уровень секретности. Твои действия?

Капитан сначала приосанился, представив себя в кресле командующего Ленинградским округом. Потом стал думать. И сразу понял, что громадная мощь, гипотетически сосредоточенная в его руках, мощь, достаточная для успешной войны с парой-тройкой европейских государств, — бесполезна. Самая новейшая баллистическая ракета не поможет выкурить засевшего в развалинах снайпера. А самой точной снайперской винтовкой не изведешь в квартире тараканов…

Он еще раз взглянул на карту, в заштрихованный круг. Поселки, деревни, поля, пустоши, болотистые поймы речек. И — три бывшие императорские резиденции: парки, дворцы, тучи туристов, особенно по летнему времени.

Он злорадно подумал в первую очередь об иностранных туристах. Воображение мгновенно нарисовало, как косматая живая торпеда врезается в разноцветную яркую кучку нездешних людей, вылезшую из евролайновского автобуса и тут же начавшую с энтузиазмом ловить видоискателями окрестные красоты. Представившаяся внутреннему взору картинка никакого огорчения у Капитана не вызвала… Сожран русским оборотнем — отличная фраза для некролога в «Тайме».

М-да, но что же тут можно сделать, командуя тысячными массами людей и колоннами техники?

Авиация бесполезна. Разве что эвакуировать весь район и начать методично выбамбливать площади. Причем бомбы потребуются шариковые, но не простые, а с серебряной начинкой. Иначе поможет лишь прямое попадание… Если перевести потребную плотность бомбежки и количество боеприпасов в денежный эквивалент — надо срочно телеграфировать в Думу. Нехай пересматривают бюджет и увеличивают раза в три расходы на оборону… Не вариант.

Ладно, пусть авиация останется на аэродромах. И танкисты пусть спят спокойно. Попробуем пустить в дело матушку-пехоту.

Результат тут более чем предсказуемый. Например: цепь солдатиков прочесывает зеленку. Кого ловят и зачем, не знают. Максимально возможная секретность подразумевает, что каждом более низком уровне информированность меньше, чем на вышестоящем. До рядовых вообще ничего не дойдет, их поднимут по тревоге, потом выгрузят из машин и поставят совершенно невразумительную задачу.

Капитан зримо представил солдата-первогодка, держащего автомат раз этак в седьмой за всю свою восемнадцатилетнюю Жизнь (а раньше: пару раз на стрельбище, раз на присяге да три раза в караулах). За то короткое мгновение, пока вымахнувшая из подлеска тень в два прыжка до него доберется, салага только и сможет, что впустую давить на спуск, напрочь позабыв о предохранителе, — давить, пока клыки не разорвут тонкую мальчишечью шею…