Александр Мазин - Слепой Орфей

– Вы когда-нибудь имели дело с шайтанами, гуру?

– Не имел чести! – Йог-экстрасенс попытался высвободиться, и, надо сказать, мускулы у него присутствовали. Но Зеленцов был на двадцать кило тяжелее и несравненно лучше подготовлен.

– Жаль! – проникновенным голосом воскликнул Слава.– Но ведь со всякими духами и астралами вы, безусловно, знакомы?

– Это мой дар,– сухо ответил хозяин.– А теперь уберите руку, сядьте вон туда и говорите толком!

– О’кей,– согласился Зеленцов и опустился на ковер.

Рассказ занял минут двадцать. Слава уложился бы в десять, но йог-экстрасенс все время перебивал вопросами.

Вытянув из Зеленцова все что мог, хозяин погрузился в размышления. Слава тем временем разглядывал голых индийских танцовщиц, изображенных с большим реализмом.

– Кхм! – изрек наконец йог-экстрасенс и, сунув руку под куртку, почесал грудь. Судя по звуку, грудь была достаточно волосатая.

– Нет у меня желания ввязываться в эту историю,– признался он.– Почему бы вам просто не обратиться в милицию?

– Хороший вопрос! – Слава рассмеялся.– Особенно для специалиста по духам!

– Сам я за это дело не возьмусь! – твердо сказал йог.– Но попробую заинтересовать человека, который мог бы справиться. Собственно,– добавил он несколько смущенно,– это мой учитель. Сейчас я ему позвоню, подождите…

И вышел.

Ждать пришлось довольно долго, но когда йог-экстрасенс вернулся, по выражению его физиономии Слава сразу догадался: новости неутешительные.

– Я очень сожалею, молодой человек,– произнес хозяин, стараясь не смотреть Славе в глаза.– Очень сожалею, но мой учитель отказался помочь и рекомендовал мне никоим образом не ввязываться в ваше дело. Так что извините, но – всего хорошего.

– Может, подскажете, к кому еще обратиться? – спросил Зеленцов.

– Не подскажу.– Тон был мягкий, но достаточно категоричный.– Желаю удачи!

И Слава ушел.

Приехав домой, он обнаружил, что здорово проголодался. Поев, с часок почитал Макбейна (Слава любил детективы). Вспомнив, что утром так и не потренировался, он поднялся и еще часок помучил организм. Это успокоило. Но не сняло проблемы. Слава даже подумал: не позвонить ли Грише, чтоб подменил вечером на занятиях. Вспомнил: Гришка же остался в зале. И может рассказать, что было дальше. Однако номер не отвечал.

Зато стоило положить трубку, как телефон тут же разразился трелью.

– Слава?

Голос был очень знакомым, но Зеленцову понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, кто это.

– Ванька! Басов! Чудак! Рад слышать! Где ты пропадал?

– А сам? – в трубке раздался смех.

– И сам! Ванька, черт! Сколько ж мы не виделись?

– Три года. Зеленец, три года в полный рост! Как делишки?

– Да по-всякому. А у тебя?

– Как надо. Эй, а что значит – «по-всякому»?

– Это и значит. Долго объяснять.– Слава тут же решил, что не станет втягивать Ваньку в свою историю. Друзей так не подставляют, а Басов – друг. Хоть и разбежались по жизни…

– Черт, Бас, как же тебя надоумило позвонить?

– Что, рад? А вот дай, думаю, позвоню Еленцу-Зеленцу. Короче, что у тебя стряслось?

– Ванька, не влезай ты в мои заботы! – вложив в голос всю свою силу убеждения, сказал Зеленцов.– Верняк тебе и своих хватает…

– А пошел ты на хер, Зеленец! – сердито заявил школьный кореш.– Урод ты! Три года не виделись, а он – «мои заботы!».– Ванька с такой точностью передразнил Славину интонацию, что тот не выдержал, рассмеялся.

– Короче, через час – я у тебя,– заявил Басов.– За водкой не беги, я ее, заразу, теперь не пью. Пока, Славик!

От телефона Зеленцов отошел с неожиданным чувством облегчения. А пожалуй, и впрямь не худо посоветоваться с малышом – котелок у Ваньки с начинкой.

Басов заявился через сорок минут.

– А ты забурел! – заявил он, вешая куртку рядом с итальянской кожанкой Славы.

– А то! – отозвался Зеленцов.– Пошли ко мне в комнату.

«И ты изменился, Бас»,– подумал он.

Такой же маленький, ловкий, тонкий, как вьетнамец. Но остроконечная бородка, сеточка морщин вокруг глаз – вот этого раньше не было.

– Ого! – Иван оглядел тренажер, макивары.– Значит, не бросил? – И с удовольствием треснул локтем по кожаному покрытию.

Свой парень Ванька. Сколько не виделись, а никакого напряга.

– Не бросил. Наоборот. А ты чем промышляешь?

– Да больше духовными делами…

– В семинарию, что ли, подался? – заинтересовался Зеленцов.

– Нет. Духовными – в смысле духовным развитием.

– Грибочки-травка?

– Дурак! Духовным – это ума и сердца.

– А ты часом не йог? – осторожно спросил Зеленцов, причем настолько осторожно, что Басов не упустил возможности, сострил:

– А вы случайно не педераст?

– Это я не педераст?! Нет, это вы не педераст!

Старый школьный прикол, но оба с удовольствием поржали.

– Нет, Зеленец, я не йог,– сказал Басов.– Я человек православный. Хотя в йоге тоже кое-что шуруплю.

– Старик! – нежно проговорил Слава.– Ты-то мне и нужен!

– Ну! Вот и я подумал: чего это я такому уроду решил позвонить? – и ткнул Славу острым кулачком.

– А ты ведь и в бесах-шайтанах всяких разбираешься? – чуть ли не жмурясь от удовольствия, спросил Зеленцов.

– Ну-ка вяжи темнить! – решительно потребовал Басов.– Выкладывай!

– Только не говори, что это я тебя втянул! – ухмыльнулся Зеленцов.

– Ну ты и говно!

– Угу,– согласился Слава,– говно. Еще какое!

В отличие от йога-экстрасенса, Иван слушал, не перебивая.

– Да уж… – изрек он, когда рассказ был закончен.– Спасибо, старик!

– Это за что же? – удивился Слава.

– Что втягивать меня не хотел.

– Значит, отвалишь? – без малейшей обиды спросил Слава.

С чего это он решил, что малыш решит его проблемы?

– Дурак ты, Зеленец! – фыркнул Басов.– Послать бы тебя в самом деле!.. Когда это я отваливал? А надо бы! Да ты ж потом костей не соберешь. Для такой твари ты – цыплячье мясо!

– Ну, Бас…

– Ладно, заткнись. Дай подумать.

Басов закрыл глаза, лицо его будто окаменело.

«Какой он маленький,– подумал Зеленцов.– Маленький и злой. Как хорек. Ухватит за горло – не отпустит, пока не задушит. Боец был – гранит. Ему бы еще чуток росту да весу, и я перед ним – трава. Но – пятьдесят шесть кило. Среди наших рубак – несерьезно. Прямая дорога к вьетнамцам. Да он вроде туда и ушел? Или нет? Эх, стыдно, потерял Ваньку!»

Когда их тогдашнего сэнсэя посадили, группа, ясное дело, развалилась, а тут еще у Зеленцова закрутилась свирепая любовь с Ксенькой… Уж он-тогда все на свете забыл…

«Какой друг Ванька! Почуял! Прибежал!..»

– Короче, Зеленец,– Басов поднял голову,– собирай манатки – в церковь поедем!

– Поедем? – удивился Зеленцов.