Лана Синявская - Невеста с Бесовского места

– Слушай, Катерина, – начал он, не глядя на меня, – как ты смотришь на то, чтобы…

Я внутренне сжалась. Ну вот, сейчас мне укажут на дверь и будут правы. Но я снова поспешила с выводами.

– …чтобы провести здесь пару недель…

К этому я была не готова. О чем это он? В чем дело? Я не заметила, как сказала последнюю фразу вслух.

– Ну, считай это, в некотором роде, предложением…

Я продолжала молча таращиться на него, глупо моргая.

– Что ты молчишь? – Тут же разозлился Захар.

– Я думаю.

– О чем?!!!

– Не ори на меня. Я не совсем понимаю… Мы приехали в такую даль, чтобы проверить версию…

– Вот и наплюй на нее.

– Как это наплюй?

– Да просто: тьфу! – Он темпераментно и наглядно продемонстрировал предполагаемую последовательность моих действий, но я продолжала недоумевать. На предложение руки и сердца его слова нисколько не походили – я еще не настолько сошла с ума, чтоб верить в подобное, – да и особой страсти в нем сейчас не чувствовалось. Тогда к чему это все? Останься, плюнь…

– Захар, объясни мне, в чем дело, – жалобно попросила я. – Не хочешь же ты сказать…

– Конечно, не хочу! – воскликнул он с оскорбительной поспешностью. То есть, может, в глубине души, – он ткнул оттопыренным пальцем в свой многострадальный живот, где, по его мнению, помимо мышц обитала еще и душа, – я и хочу, но… Я чую запах крови, детка, – очень серьезно закончил он. _ Ты милая девочка, ты особенная… Конечно, ты не находка в смысле наружности, но у тебя определенно хорошая голова, ты не тупица.

– Впервые слышу, что в женщине главное мозги.

– Можно всю жизнь провести, развлекаясь с грудастыми мартышками, у которых вместо мозгов – бананы, но рано или поздно от них начинает тошнить.

– От бананов? – ехидно уточнила я.

– От мартышек. – Он втянул воздух носом так шумно, что у меня по коже пробежали мурашки. – Мы поговорим об этом позже, а сейчас я хочу, чтобы ты осталась здесь. Умом я понимаю, что мои опасения – бред, но интуиция подсказывает совсем другое. А я привык ей доверять.

– С какой стати твоя интуиция говорит обо мне? – спросила я излишне резко, потому что устала от его двусмысленных замечаний.

– Поверь, я чувствовал бы себя много лучше, если бы сейчас прав оказался разум, но я советую тебе забыть об убийстве Сальникова. Только советую, но надеюсь, ты последуешь моему совету.

Вот оно что! Дура я, дура. Черт меня дернул разоткровенничаться этой ночью. Я рассказала Захару обо всем, что меня пугало в этой истории, в том числе и о странной кукле. И вот теперь…

– Плевала я на твои советы! – Я повернулась, чтобы уйти, но Захар ухватил меня за плечо.

– Не спеши. Подумай. Какое тебе дело до этого ублюдка и его проблем?

– А какое тебе дело до моих проблем?!

Я посмотрела ему в лицо, он отвел глаза и отпустил мою руку.

– Вот то-то же! – усмехнулась я и прочистила горло, казалось, полное тростника и лягушек, чтобы сказать самое главное: – Ты ничем мне не обязан и можешь оставаться в своем раю сколько угодно. А я… Я слишком долго трусила. Больше я не стану бояться. Кто-то жаждет моей крови? Ты ведь на это намекаешь? Отлично! Я не стану прятаться. Я пройду через это, потому что опасность лучше, чем моя серая жизнь.

– Не надейся, что так легко от меня избавишься, – буркнул он мне в спину.

Глава 21

Расследование, так же как и личная жизнь складывалось через пень-колоду. Захар сдержал слово: выдал мне автомобиль с водителем и список адресов. Сам он ввалился в машину в самый последний момент, делая вид, что меня там как бы нет.

Первая из бывших сальниковских «любовниц поневоле» ныне оказалась благополучной замужней дамой с тремя детьми. Я не стала задавать ей никаких провокационных вопросов о прошлом, понимая, что это пустой номер. Вторая подозреваемая также отпала, поскольку скончалась пять лет назад вскоре после того, как ее единственную дочь сбил автомобиль. Оставался последний адрес.

Ехать пришлось долго, за город. Наконец мы свернули с трассы на грунтовую дорогу, впереди замаячили стоящие впритирку друг к другу покосившиеся домики с неухоженными палисадниками, похожие на сидящих на завалинке старух, коротающих время в сплетнях и ворчании. Автомобиль затормозил возле крайнего из них. Крылов дал понять, что вылезать из машины не собирается, и я отправилась во двор одна.

Через пять минут стало понятно, что стучать бесполезно. Никто не собирался мне открывать. Я растерянно посмотрела по сторонам. Признавать поражение очень не хотелось, тем более в присутствии Захара, который презрительно следил за мной через окно.

Водитель посигналил, давая понять, что мне пора возвращаться. Ворча про себя, я покорно поплелась обратно, стараясь по возможности огибать глубокие грязные лужи, пестрящие во дворе. В тот момент, когда я с преувеличенной аккуратностью закрывала за собой покосившуюся калитку, оттягивая момент, когда нужно будет садиться в машину, у соседнего дома затормозила блестящая красная иномарка, совершенно не вязавшаяся с унылым видом улицы. На выщербленный тротуар выпорхнула яркая блондинка. На вид даме было лет пятьдесят, и выглядела она хорошо одетым манекеном. Дамочка бросила любопытный взгляд на наш автомобиль, неожиданно всплеснула руками, бросилась к нему и забарабанила в окно с той стороны, где сидел угрюмый Захар, старательно отворачивающий лицо от стекла.

Я бочком придвинулась поближе, с интересом наблюдая за этой сценой. Крылову пришлось выйти, женщина сделала отчаянную попытку повиснуть у него на шее. Этого он стерпеть не мог, так что попытка не удалась.

– Захар, дорогуша, какими судьбами? – щебетала дамочка, ничуть не смутившись.

Теперь я смогла рассмотреть ее лучше и пребывала почти в таком же замешательстве, что и Крылов, гадая, что может быть между ними общего? Ногти незнакомка красила черным лаком, зато лицо – всеми цветами радуги. Копна платиновых волос, словно сошедших с прядильной машины и слишком высокие каблуки довершали образ дешевой потаскушки, причем изрядно потрепанной. Положение не спасала даже дорогая одежда.

На Захара было жалко смотреть, но лишь до того момента, когда он увидел меня. Обрадовавшись, что есть, на ком сорвать злость, он зашипел:

– Быстро в машину!

Яркоокрашенная дамочка наконец-то заметила мое присутствие и удивленно приподняла брови:

– Ба, да ты не один?

– Как видишь.

– Да уж вижу, – презрительно усмехнулась мадам, обрадовавшись возможности ужалить «дорогушу». – Вижу, что у тебя определенно испортился вкус. Ты всегда предпочитал шлюх, но раньше они были помоложе. И постройнее.

Этого я стерпеть не могла. Одно дело быть козлом отпущения для человека, который мне хотя бы нравился, но эта мымра – совсем другое. Сама удивляясь своей смелости, я спокойно посмотрела прямо в густо наштукатуренное лицо и спросила: