Драго нисходящий (ЛП) - Гифьюн Грег

"Мне нужно только то, что принадлежит мне".

"Ты - мальчик на побегушках".

Балберит улыбнулся. "Как и ты".

"Ты никогда не был слишком умным".

"Не лезь не в свое дело. Разве нет где-нибудь арфы, которой нужно напеть?"

"Не зли меня, маленький червячок".

"Ладно." Демон отступил назад. "Скажи свое слово и убирайся с дороги".

Абдиэль повернулся ко мне лицом. "Джесси сама принимала решения, Дэвид. Она воспользовалась свободой воли. Даже сам Бог не будет вмешиваться в это, ты понимаешь?"

"Пожалуйста..."

"Я ничего не могу сделать", - сказал он категорично. "Мне очень жаль".

Я посмотрел в черные глаза Балберита. "Тебе нужен именно я", - напомнила я ему.

Он облизнул губы и кивнул.

Абдиэль положил руку мне на плечо. "У тебя тоже есть свобода воли", - сказал он мне. "Но если ты примешь это решение, обратного пути уже не будет".

"Нет!" закричала Джесси, упала с кровати и поползла по полу. Плача, она потянулась ко мне. "Не надо, не надо этого делать. Не делай этого... для меня".

Я взял ее руки в свои и поцеловал их, пробуя на вкус наши слезы, которые текли мне в рот. "Я люблю тебя".

Она смотрела на меня, ее подбородок дрожал так сильно, что она не могла говорить, а ее хватка на мне была настолько сильной, что стала болезненной.

Я посмотрел на Абдиэля. "Она будет в безопасности?"

Он кивнул. "Она будет свободна".

"Навсегда?"

"До тех пор, пока она сама этого хочет".

"А я?"

Абдиэль с безрадостным и одновременно сочувственным выражением лица отрицательно покачал головой.

Я наклонился, поцеловал Джесси в щеку и вытер слезы с ее глаз. Через окно за ее спиной вид на город стал мягче. Ночь сменилась ранним утром, и хотя темнота еще оставалась, она медленно угасала, уступая место свету, тускло отражающемуся от покрывал свежевыпавшего снега.

Нежно погладив Джесси по волосам, я снова посмотрел на Абдиэля, а затем на Балберита.

"Возьми меня".

1991

Глава 23

Мысль о том, что я могу быть алкоголиком, никогда не приходила мне в голову в серьезном контексте, потому что у меня всегда был доступ к спиртному. Однако, оказавшись отрезанным от него, эта идея показалась мне не только возможной, но и вероятной. Мои симптомы были малозаметны. Никакой рвоты, сильных толчков или приступов потливости, скорее странное ощущение вялой отрешенности от повседневной жизни и ряд болей, вызываемых стрессом, которые были если не откровенно болезненными, то, во всяком случае, вызывали дискомфорт. Для меня абстиненция была скорее психологической, чем физической - спокойные мысли, неуверенность и, словно математик, вычисляющий бесчисленные формулы в поисках решения, состояние, когда каждый сценарий, страх и возможность рассматривались и препарировались со всех возможных сторон снова и снова.

"Как вы себя сегодня чувствуете?" - спрашивал мой врач во время каждого визита.

"Отлично", - отвечал я.

"Вы уверены?" - спрашивал он.

"Это имеет значение?"

"Конечно", - говорил он, нахмурившись. "Вы выглядите так, будто вам плохо".

"Мне больно".

"Не хотите ли поговорить об этом?"

"Не особенно".

"Я не могу не подчеркнуть, как важно обсудить ваши чувства", - настаивал он. "Это займет время, и нам обоим придется запастись терпением. Ситуация не изменится, если мы не разберемся с этими проблемами. Ваш алкоголизм только усложняет психологические проблемы, с которыми мы имеем дело, вы понимаете? Молчание увековечивает проблемы и позволяет им гноиться. Лекарства могут сделать лишь очень многое. Настоящее исцеление начинается с признания, противостояния и честной оценки. В конечном счете все можно решить - обещаю вам, - но это процесс, Дэвид, непрерывный процесс".

"Верно", - сказал бы я. "Постоянный процесс".

После этого я зажег сигарету. Он задавал мне еще несколько вопросов, а я игнорировал их, как и все остальные. К тому времени, когда моя сигарета догорала до фильтра, он обычно уходил, обещая вернуться на следующий день для дальнейшего "исцеления", словно я должен был радоваться этому и словно я не знал, что он на самом деле задумал.

Время двигалось так медленно, что часто казалось, будто оно остановилось, застыв в ту самую секунду, когда я осознал, где нахожусь и как пройдет оставшаяся часть моей жизни.

Здесь требовалась разная степень "исцеления", в зависимости от пациента и отделения больницы, к которому он был приписан. У тех, кого разместили в моем крыле, были лишь незначительные физические недомогания, если таковые имелись, - в отличие от бедняг этажом ниже, - и им бросали вызов не отрубленные конечности и израненные тела, а сломленные умы и побитые воли. Некоторые из нас были наркоманами, другие - алкоголиками, но всех нас объединяли два ярко выраженных симптома: боевой опыт и психические заболевания. По крайней мере, так нам говорили.

В мои мысли вмешался голос.

"Дэвид, ты меня слышишь?"

Комната постепенно обрела фокус и показала больничные версии кровати, стола и двух стульев в окружении безупречно белых стен.

"Дэвид? Милый?"

Мой взгляд переместился на Джесси. Сидя на стуле напротив меня, скрестив ноги и сложив руки на коленях, она склонила голову набок. " Милый, ты меня слышишь?"

"Конечно, я тебя слышу", - сказал я. "Неважно, насколько я сумасшедший, это не делает меня глухим".

Она принужденно улыбнулась. "Ты мне не ответил".

Я посмотрел на тапочки, торчащие из манжет моей фланелевой пижамы, и смутно вспомнил, что это был ее подарок. "Прости".

"Не извиняйся. Как ты себя чувствуешь?"

Я порылся в халате в поисках сигарет, но карманы были пусты. "Могу я попросить сигарету?"

Джесси взяла со спинки стула свою сумочку и порылась в ней, пока не нашла пачку сигарет. Я смотрел, как она достает одну, зажигает ее и аккуратно кладет между пальцами. "Ты выглядишь гораздо лучше, чем на прошлой неделе", - сказала она с улыбкой. "Как проходят сеансы с доктором Ротманом?"

Я затянулся сигаретой и выдохнул. "Ментол", - сказал я, изучая ее. "Не люблю ментол".

"В следующий раз я принесу тебе пачку твоих собственных", - пообещала она. "Я разговаривала с доктором Ротманом несколько минут назад и..."

Я вернул ей сигарету. "Я от них кашляю".

Джесси взяла ее и терпеливо кивнула. "Дорогой, я разговаривала с доктором Ротманом несколько минут назад, и он сказал, что у него есть некоторые опасения. Он сказал, что ты сотрудничаешь не так, как ему хотелось бы, и..."

"Наверное, да, это правда".

"Он здесь, чтобы помочь тебе".

"Да, хорошо".

Джесси наклонилась вперед и понизила голос. "Не дави на себя так сильно, ладно? Ты вернулся не так давно, и доктор Ротман сказал, что на все нужно время. Если ты просто доверишься ему, Дэвид, ты выберешься отсюда раньше, чем думаешь".

Я уставился на нее, желая что-то сказать, но не в силах воплотить свои мысли в слова.

"Ты слышал, что я только что сказала?"

"Да, я слышал. Господи".

Она глубоко вздохнула и откинулась на спинку кресла. "Интересно".

Я накинул на себя халат и застегнул пояс. "Они не такие, как мы, знаешь ли. Доктора, медсестры, санитары. Они... они не такие, как мы".

"В каком смысле, милый?"