Хроники крови. Пенталогия (ЛП) - Хафф Таня
– Обычно я беру поджаренный тофу с креветками и фаршированные блинчики, – произнесла доктор, как только они сели.
– Звучит заманчиво. – Селуччи поменял свой стул, у которого отсутствовала ножка, на полноценный и осторожно опустился на побитое молью сиденье грязно-серого цвета Оставалось только надеяться, что кухня здесь гораздо лучше интерьера. – Я, наверное, закажу то же, что и вы.
– Кстати, здесь подают неплохое китайское пиво.
– Я не пью.
– В самом деле? Странно. Я всегда считала, что полицейские большие любители выпить.
– Конечно, встречаются среди нас и те, кто злоупотребляют алкоголем. Но я предпочитаю другие способы снять стресс.
Официант принес большой чайник зеленого чая.
Майк завороженно смотрел на брови спутницы, похожие на крылья экзотической черной птицы.
– И каков же ваш метод, детектив?
– Я начинаю бороться с одним своим другом.
Она бросила на него удивленный взгляд.
– Извините, я, наверное, неправильно вас поняла…
– Видите ли, мы действительно ссоримся, кричим друг на друга, деремся даже иногда.
– И кто же на кого кричит, можно спросить?
Селуччи рассмеялся, с новой знакомой он начинал чувствовать себя все более и более комфортно.
– Ну, это уж как получится. – Ловко подхватив палочки, он принялся за еду. – Мне только сейчас пришло в голову, что вы ведь так и не сказали, как вас зовут.
На щеках доктора появился легкий румянец.
– Прошу прощения, я совсем забыла об этом. Меня зовут Иветта Ларош.
– Почему вы смущаетесь? В конце концов, вы ведь пошли пообедать со мной только потому, что старики в клинике предположили, что вы ни в коем случае на это не согласитесь.
– А вы что, сразу об этом догадались?
Майк пожал плечами, дожидаясь, пока официант поставит перед ними тарелки с фаршированными блинчиками и блюда с соусом из черной фасоли.
– Моей бабушке стукнуло девяносто три года. Поверьте мне, я неплохо понимаю людей этого возраста.
Доктор Ларош внимательно посмотрела на него и, деликатно прикрыв рот ладошкой, весело засмеялась.
Так и не донеся блинчик до соуса, Селуччи внезапно понял, что не в состоянии сделать ни единого вздоха. Это не было сексуальное влечение, совершенно точно, дело было не в нем, но красота этой женщины совершенно покорила его, не оставив места таким естественным действиям, как вдох и выдох. Спустя секунду он заставил себя продолжить трапезу: ему с трудом удалось прожевать кусочек и затем проглотить его. Процесс еды вскоре помог ему преодолеть охватившую его прострацию.
С точки зрения сбора информации обед можно было считать абсолютно провальным. Казалось, доктор Ларош сначала несколько удивилась, а потом почувствовала определенное облегчение, когда поняла, что детектив в их беседе не собирается поднимать никаких серьезных вопросов.
На обратном пути, истощив запас тем для непринужденной беседы, Майк обернулся к спутнице, чтобы поблагодарить за приятно проведенное время, и увидел, что та, одной рукой прикрыв глаза от солнца, другой махнула в сторону, пробормотав:
– Как вы думаете, что там происходит?
Взглянув в указанном направлении, он увидел, что у Китайского культурного центра прямо на тротуаре стоит ярко-желтый фургон, из которого разгружают какое-то осветительное оборудование.
– Напоминает цирк, когда клоуны вылезают из игрушечной машины. Слишком много суеты… – отозвался Селуччи.
В этот момент из привлекшего их внимание фургона был выгружен очередной черный ящик. Высокий худой молодой человек с длинными волосами, собранными в хвост, распутывая бесконечные провода, тянущиеся из фургона, оживленно спорил с кем-то, кто еще находился внутри машины. А еще через несколько секунд из дверей Культурного центра выскочила собственной персоной Патриция Чейни и тайфуном обрушилась на своих подчиненных.
Провода тут же начали загружать обратно, а остальное оборудование так и осталось лежать на земле.
Доктор Ларош, явно заинтригованная, спросила:
– Интересно, что она им сказала?
– Вы знакомы с мисс Чейни?
Иветта утвердительно кивнула.
– Эта особа снимала репортаж о нашей клинике два или три месяца назад. Репортаж получился неплохой. Но знаете, общение с ней немного похоже на операцию, которую проводят без обезболивания. – Доктор Ларош задумчиво посмотрела на Селуччи. – А вы откуда ее знаете? Разве вы не сказали, что всего несколько дней, как приехали в Ванкувер?
– Я не знаком с ней лично. Но видел ее интервью с мистером Суонсоном по телевизору…
– С тем Рональдом Суонсоном, который занимается недвижимостью?
Только произнеся имя бизнесмена, детектив наконец-то вспомнил, с какой целью он явился в клинику и почему пригласил доктора Ларош на обед.
– Да. Тот самый. Вы и его знаете?
– Знаю. Он не из числа моих друзей, но мы знакомы. Его компания оборудовала нашу клинику новыми компьютерами. В городе есть ряд благотворительных организаций, которые он спонсирует. Кроме того, мистер Суонсон очень много делает для Общества по трансплантации органов.
– Да, я так и понял из интервью. – И, не дав ей сменить тему, Майк добавил: – До чего только дошла наука: вырезать орган у одного и имплантировать его другому, спасая тем самым человеческую жизнь!
– Боюсь, все не так просто, как вам кажется. – Иветта Ларош нажала кнопку у пешеходного перехода, и они остановились, ожидая смены сигнала светофора Когда уже загорелся желтый, мимо них, едва не задев, промчался оранжевый грузовик годов этак семидесятых.
– А вы сами когда-нибудь делали подобные операции? – Селуччи отважно бросился с места в карьер.
– Да Бог с вами, детектив. Если бы я была хирургом, специализирующимся на трансплантации органов, стала бы я работать в захудалой клинике для малоимущих, которая кроется под пышной вывеской Центра социальной и медицинской помощи?
– Думаю, нет. Но я слышал где-то, что операции по пересадке почек считаются более легкими, чем остальные.
– Только потому, что для них легче найти донора. Сама операция от этого менее сложной не становится. Остается все тот же риск отторжения нового органа. Да и инфекции случаются. Так что летальный исход, к сожалению, бывает и в случае пересадки почек. Тут уж как повезет. – Солнце играло на роскошных иссиня-черных волосах Иветты. – Вы знаете, какой самый большой прорыв произошел в медицине в двадцатом веке?
– Докторов наконец-то убедили, что перед каждой операцией необходимо мыть руки? – не смог удержаться Майк.
Женщина рассмеялась настолько заразительно, что он и сам ухмыльнулся.
– Вот видите, я не такой уж дурак, каким могу показаться на первый взгляд.
Вики, будь она на месте его спутницы, не преминула бы отпустить на этот счет пару колких замечаний, но Иветту Ларош заявление детектива явно смутило. Неужели он и на самом деле так думает?! Селуччи виновато извинился за свою не слишком удачную шутку.
Когда они вернулись в клинику, доктор согласилась устроить Майку короткую экскурсию, но предупредила, что времени у них немного.
Трое китайцев так и сидели в коридоре и, казалось, обсуждали каждый их шаг.
Теперь детектив был уверен, что в этой клинике не занимаются трансплантацией. Если, конечно, где-нибудь в одном из ее подвалов не оборудован хирургический кабинет… А вот ее пациенты вполне могли стать отличным источником донорских органов. Даже если кто-нибудь из них и пропал бы без вести, никто не стал бы их искать.
– Чаще всего они второй раз уже не приходят, – вздохнула доктор Ларош, надевая медицинский халат. – Прямо руки опускаются.
– А вы имеете какое-нибудь представление о том, куда они в таком случае обращаются?
– Возможно, возвращаются на Восток. К себе домой. – Перед мысленным взором Иветты прошли лица пациентов клиники, которых ее новый знакомый, конечно же, представить себе не мог. – К сожалению, боюсь, что многие из них превращаются в цифры в полицейских отчетах – ну, вы меня, конечно, понимаете.
