Глен Хиршберг - Два Сэма: Истории о призраках

— Господи! — проговорил я.

— Вот это да, — радостно засмеявшись, сказала Трис, — кажется, я забыла упомянуть об этом?

Седой человек больше не смотрел на нас. Он смотрел за наши спины. Я снова положил руку на рукоятку, взглянул на Трис, подумал о Кейт и крутанул колесо. Оно все вращалось и вращалось... Совершенно беззвучно. Стрелка совершила оборот и наконец остановилась над углублением на черном секторе.

— Не видать мне слоника, — сказал я.

Вздохнув, старик положил руку на стол передо мной. Другой рукой вытащил из-за пазухи ножовку, снова вздохнул и передернул плечами. Потом он провел ножовкой прямо по своему запястью, проскрипев зубцами по дереву. Ладонь несколько секунд подрагивала на морозном воздухе.

Трис отшатнулась. Я уставился на кисть руки, лежащую на столе, застывшую, с клочком сухожилий, свисавших из нее, точно язык. Старик тоже не отрываясь смотрел на руку. Зашевелив губами, я сделал шаг назад. Это произошло так быстро, что я не все успел разглядеть. Но крови не было. Сухожилия выглядели впечатляюще реалистично, но — никакой крови.

— Вы невероятно хорошо держитесь, — сказал я старику.

Тот кивнул, достал из-под стола мусорный ящик и смахнул отпиленную ладонь, которая со стуком туда упала. Затем он отошел к задней стене палатки, закурил сигарету, с трудом запихнул культю в карман плаща и вновь занял прежнюю позицию.

— Боже мой, — прошептала Трис и тут же, вцепившись мне в руку и повиснув на ней, рассмеялась.

Ее смех был безудержным, заразительным — точно от щекотки. Я почувствовал, что невольно начинаю улыбаться. Мы стояли, держась за руки, глядя на карнавальные палатки, ожидая, что будет, когда следующий «путешественник», как назвал нас старик, придет сыграть в эту игру. Мне, по крайней мере, хотелось взглянуть, есть ли у седого старика новые искусственные руки в плаще и как ему удается прицеплять их. Но впустую прошла минута, и призраки в ночных рубашках возникли с обеих сторон от нас.

— Наконец-то, — выдохнула Трис.

— Уверена, что готова? — спросил я, чувствуя, что голова немного кружится.

Я не мог дождаться, чтобы рассказать Кейт о палатке. Не мог дождаться, когда вновь увижу ее. Кроме того, сдержаться и не подразнить Трис было так же сложно, как утерпеть и не засмеяться вместе с ней. Конечно, мне нравилось ее дразнить.

— У меня есть большой злой проф! — сказала она, стиснув мою руку.

Я покраснел, она посмотрела на меня, и мы позволили привидениям в ночных сорочках отвести нас обратно, вокруг длинного красного дома к белой двери и поджидавшему мраку. В моей голове мелькнули две дикие, нелепые мысли, когда меня заводили на крыльцо. Первой мыслью было, что минуту назад я повстречался с судьей Альбертом Алоизием Дарком, который где-то нашел источник вечной молодости и решил провести вечность, затерявшись среди прерий, разрабатывая свои ежегодные появления вместе с избранными приятелями. Слегка извращенный, вечно скучающий Санта-Клаус Хэллоуина. Вторую мысль я высказал вслух.

— А где выход? — спросил я.

— Что? — переспросила Трис.

— Ты ведь сказала, что Роберт вошел внутрь минут двадцать назад. Где он вышел?

— Я думала об этом.

— Ну и что ты надумала?

Трис усмехнулась:

— После вас, профессор Эр.

И снова я осознал возможность того, что на этот раз все было нарочно, лучший из устроенных когда-либо розыгрышей, по крайней мере для меня. Господи, даже Брайан Тидроу мог оказаться шуткой, подумал я, но затем отбросил эту мысль. Я посмотрел в лицо Трис. Ее красный рот был слегка приоткрыт, голубые глаза сияли. Это был не розыгрыш. Во всяком случае, она в нем участия не принимала.

Я взялся за ручку, которая, к моему облегчению, на ощупь была похожа на обычную ручку, и толкнул дверь. Она не скрипнула, отворилась плавно. Я бросил взгляд за плечо, схватил ртом воздух и неуверенно шагнул вперед, втянув за собой Трис. Привидения в сорочках скользили вплотную за нашими спинами, касаясь нас. Одно из них слабо улыбнулось мне и закрыло дверь.

Минуту, может, дольше мы просто стояли во мраке. Я ждал, когда мои глаза привыкнут к слабому освещению, но привыкать оказалось не к чему. Нас окружала темнота. Я силился уловить хоть какой-то шорох, издаваемый людьми или механизмами аттракциона. Пытался расслышать хотя бы обычное дыхание, что-нибудь. Но ничего не было. Шагнуть в это фойе было словно шагнуть внутрь гроба. Даже хуже — словно выйти за пределы этого мира.

— Профессор? — услышал я шепот Трис. Каким-то образом я потерял ее локоть, но почувствовал, что ее ладонь поднимается по моему рукаву.

— Здесь я, здесь... — сказал я, хотя был рад слышать и чувствовать ее рядом не меньше, чем она меня.

Я надеялся, отчаянно надеялся на то, что Кейт позволили присоединиться к какой-нибудь группе. Представить себе, что она так же долго стояла здесь и перед ее глазами маячила тень Брайана Тидроу с ожесточением во взгляде, было для меня уже чересчур. Тут я почувствовал прикосновение. Оно было таким слабым, что я на миг принял его за дыхание Трис на своей щеке. Но потом я понял, что ощущаю его также и на своих руках, будто легкое дуновение. Первое тепло, которое я чувствовал с тех пор, как вышел из прогретой машины. Оно и вправду походило на дыхание. Словно десятки людей столпились перед нами и просто дышали.

— Эй! — крикнул я, потому что, даже когда у меня возникла подобная мысль, я уже знал, что это — неправда. Поскольку осознал, что кое-что могу видеть, совсем немного.

Где-то неподалеку словно разгорался бледно-зеленый свет. Я посмотрел на Трис и увидел ее силуэт. Трис тоже взглянула на меня.

— Я вас вижу, — сказала она.

— Тебе лучше? — спросил я.

— Отчасти.

Даже в этом слабом свете мне были видны ее зубы.

— Умница.

Мы находились в чем-то наподобие ангара, длинном, просторном и пустом. Но в пятнадцати футах слева был проход. Слабые порывы сквозняка ощущались отовсюду, но свечение было слева. Я дернул Трис за руку, и мы пошли. Ничего не падало с потолка. Ничто не шевелилось. Уже возле прохода я заметил, что мы идем крадучись. Прохождение павильона ужасов напоминало занятие любовью. Максимальное удовольствие требует концентрации, терпения, чтобы дать себе ощутить мгновение электрической, дразнящей страсти, на пределе возможностей. Несмотря на ежегодные визиты в каждый из «Аттракционов страха» в Кларкстоне, я не напрягал так внимания с институтских лет. Мы шагнули в коридор, тянувшийся футов пятьдесят и потом заворачивавший направо.

— Смотри, устроители все понимают, — сказал я. — Не нужно никаких резиновых топориков, бьющих по голове, ни всяких штуковин, свисающих с потолка на тросах, хватающих тебя за волосы. Достаточно лишь темноты, тишины, немного воображения и...