Светлана Смирнова - Тринадцатый

Они сделали небольшой перелёт до Костюмерного склада. Склад был закрыт. Клерк проследил, как на небе погасла последняя звезда, и пнул мантией по вратам Костюмерной.

Из-за врат сразу же, полилась неприличная ругань. Таких выражений Тринадцатый не знал.

Смотритель Костюмерной, исчерпав весь запас «добрых выражений» открыл врата.

— Ну, и что надо. — Вокруг его нимба светился синюшный ореол. — Отличники что ли? Почему так рано?

— Потому что перенесли выпуск. Сегодня на землю их отправляют. Надо одеть.

— А, почему меня никто не предупредил? Всем на меня наплевать. Хорошо, я такой ответственный работник, и у меня всё готово. А, следующий раз поблажек от меня не ждите. Прилетите без предупреждения — ничего не получите. Я вам устрою. Покажу, где кометы гаснут.

— Ну, хорошо, хорошо. Я виноват. — Ласково согласился с Костюмером клерк — распорядитель. — Но, и мне тоже об этом только вчера вечером сказали. Делают, что в нимб взбредёт. А, мы майся.

Костюмеру понравилось, что клерк совершенно не обратил внимания на его синюшный ореол. А, наоборот, ещё и поставил себя и его в один ряд обиженных Небесной Канцелярией.

— Да, я то, ни на вас рычу, я на порядки. Заранее надо предупреждать.

— Ну, если бы мы не знали про твою ответственность, разве мы бы… — Душам — отличникам оставалось только догадываться, что бы делал клерк, потому что они перешли на шёпот.

Пошептавшись, посмеявшись, и оставшись довольными друг другом, они занялись делом. Из огромных отделов Костюмер стал доставать приготовленные мантии бирюзового цвета, с золотистой окантовкой.

Клерк вызывал по списку каждого из ряда отличников, и, после того как душа получала мантию, заставлял поставить на списке оттиск своего номера.

Получив мантии, души вслед за Костюмером и Клерком перелетел в следующий павильон. По такому же принципу души получили нимбы украшенные золотистыми брызгами.

— После торжества сдадите всё обратно в костюмерную, и получите своё облачение. — Заявил Костюмер. — Понятно?

— Понятно. — Закивали души.

Неизвестно откуда, около мантии Тринадцатого стали собираться капельки Тревоги.

— Ты чего? — Спросил его сосед слева.

— Не знаю. Я первый раз.

— Понятно. А, я седьмой. И, представляешь, всё время одно и тоже. Даже мантию и нимб получаю один и тот же. Смотри, — он показал на еле заметную чёрточку на золотистой окантовке. — Специально пометил.

Тринадцатый не успел ответить соседу, Клерк всем приказал лететь на выход. Казалось, что они пробыли в костюмерной всего лишь несколько минут, а на самом деле, пролетело два часа. До начала торжественной линейки оставалось ровно пять минут.

— Следует поторопиться. — Приказал Клерк.

— А, что у нас завтрака не будет? — Раздался сзади робкий вопрос.

— Похуже бы учились, и я бы с вами позавтракал. А, теперь и я с вами без завтрака остался. — Заявил Клерк, и прибавил скорость.

— Ага, ты-то оставишь себя голодным. Жди да радуйся, мы тебя знаем. — Донеслось до Тринадцатого с задних рядов.

Но на заявление никто из душ не отреагировал. Все летели молча. Как стая огромных райских птиц.

Бирюзовые мантии в золотой окантовке подчёркивали чистоту души. Золотистые брызги на нимбах заискрились, заиграли от первых лучей света. Гроздья Торжественности окружили Отличников по периметру, и провожали их, не прикасаясь к мантиям.

Перед Вратами в Высший ярус Небесного Чертога, Клерк остановился. Вся группа замерла вслед за ним.

— Сейчас вы влетите на главную арену. Перед ораторской трибуной очерчено бирюзовой полосой ваше место. Выстроитесь там. Влетать будите по одному. Ты — он показал на Семьдесят второго дробь шестнадцать. — Полетишь первым. Остальные за ним. Понятно.

Души молча кивнули нимбами. Врата открылись — Отличники полетели на главную арену Небесного Чертога.

Не воспринимая действительность, Отличники всё выполнили правильно.

Тринадцатый, встав на место, огляделся. Арена представляла собой огромное пространство, до бесконечности заполненное душа — выпускниками.

Справа от них стояли души-отличники из секретного ведомства. На их нимбах светились жёлтые звёзды. Они были одеты в мантии розового цвета.

Слева, гордо подняв белые нимбы с чёрной окантовкой и в белых мантиях, стояли отличники из клана Заслуженных Смертников.

По периметру от трибуны, маленькой стайкой, стояли Эпохальные души. Их красные нимбы и красные мантии вызывали у собравшихся душ неприятное чувство тревоги.

Души — Проповедники в общем, выпускном Торжестве не участвовали.

Души — ученики, не имеющие особенных заслуг, на выпускной бал явились в обычных нарядах, но в отличие от душ — отличников — позавтракав.

Так же на выпускной бал были приглашены Ангелы-Хранители. На белых конях, в белых мантиях, и с белыми крыльями за спиной, они торжественной линией выстроились с двух сторон трибуны.

Вдруг, зазвенели колокольчики. На трибуну взлетел Высший Излагатель, и объявил об открытие Выпускного бала. Души замерли. Тринадцатый от волнения чуть не уронил нимб.

— Вот и наступил тот великий час. Мы рада, что вы с новой Небесной благодатью, и отмытыми мантиями отправляетесь в великий путь — Путь Судьбы. — Торжественно заговорил с трибуны Высший Излагатель.

Всю речь Излагателя сопровождали тихий перелив колокольчиков.

— Для слов напутствия к нам на выпускной бал прибыл Сам Высшее Душейство. — Объявил Излагатель, и исчез с трибуны.

На трибуне возник в окружение свиты Высшее Душейство. Свита состояла из многочисленных клерков, которые обеспечивали баланс населения на земле. По правое крыло мантии Самого гордо стояла Судьба. На её мантии светились бессчетное количество наград за перевыполнения плана. Она гордо выпячивала мантию, что бы лишний раз показать свою значимость. Слева, по стойке «смирно» замерло Время. Оно отдыхало в столь значимый час для Небесной Канцелярии. За неё работали её подопечные. Ответственное по своей сути, Время иногда разрешало себе минуты отдыха. Сзади Высшего Душейства, на маленькой трибуне столпились канцелярские служащие-клерки. Клерки приглашались на трибуну для создания авторитетной массы. При их появление Тринадцатому захотелось превратиться в маленькое облако, и растаять в небесной глазури.

Весь облик Высшего Душейства говорил о его значимости в работе над кадрами. Без его прозорливого нимба вряд ли бы каждый год готовилось столько душ для работы в Судьбе.

Лишь только Душейство появилось на трибуне, в небе, прямо над его нимбом загорелась радуга. Сотни херувимов взмыло на радугу, и, на маленьких горнах сыграли небесный марш. Не успел ещё отзвучать последний аккорд марша, как целый отряд амурчиков зазвенели небесную трель на райских колокольчиках.