Джон Коннолли - Плохие люди

Сейчас, когда Мэриэнн наблюдала, как большой полицейский усаживается на стул, который казался слишком низким для него, и его нога оказалась согнутой под острым углом, все ее мысли были заняты созерцанием его мускулов, которые угадывались под рубашкой. Руки Джо, вдвое большее ее собственных, неловко застыли в воздухе прямо перед ним. Он сцепил их и опустил на стол, потом снова расцепил и провел ими по бедрам. Наконец он опустил руки на стол перед собой, слегка качнув его и заставив качнуться китайскую вазочку, стоявшую рядом. Дюпре казался на этой маленькой кухне даже больше, чем обычно, а кухня в его присутствии выглядела очень тесной, хотя это было не так. Мэриэнн никогда не была у него в доме, но ей казалось, что там должен быть минимум мебели и совсем немного личных вещей. Все хрупкое и бьющееся, наверно, убрано в одно место, чтобы он случайно не смог задеть это. Она чувствовала странную нежность к этому большому человеку, и уж совсем было протянула руку, чтобы дотронуться до него, но остановила себя и повернулась, чтобы достать вино. В холодильнике стояла бутылка шардонне «Две дороги» — подарок сестры, присланный по почте. Она берегла ее для особого случая, пока не поняла, что у нее нет никаких особых случаев.

Мэриэнн уже собиралась откупорить бутылку, потому что теперь ей приходилось все делать самой, когда он спросил, не позволит ли она ему заняться этим. Она передала ему бутылку и штопор. Бутылку вина выглядела в его руках, как бутылка пива объемом в пол пинты.

Он прочел этикетку.

— Флегстоун. Я не знаю такого.

— Это в Южной Африке.

— Роберт Фрост, — сказал он.

— Прости, не поняла.

— Вино. Оно названо в честь поэмы Роберта Фроста. Ты знаешь, о перекрестке двух дорог в лесу?

У нее не было подобных ассоциаций, и теперь она чувствовала себя немного смущенной оттого, что сразу не смогла уловить и заметить эту связь.

— Трудно забыть такие стихи на лесистом острове, — сказал он, вставляя штопор.

— Ну, по крайней мере, не заблудишься, если вдруг пойдешь не по той дорожке, — ответила она. — Надо только продолжать все время идти, пока не промокнут ноги.

Пластиковая пробка выскочила из бутылки. Мэриэнн даже не заметила, чтобы он приложил хоть какое-то усилие, извлекая ее. Она поставила на стол два бокала и стала смотреть, как Джо наливает в них вино.

— И все-таки люди ухитряются здесь заблудиться, — сказал он. — Ты была когда-нибудь на Месте?

— Джек водил нас туда с Дэнни сразу же после нашего приезда. Мне не понравилось. Это выглядит так... грустно.

— Я думаю, память о том, что там произошло, все еще витает где-то здесь. Пару раз за лето к нам обращаются туристы, которые останавливаются в станционном домике и просят, чтобы тропинки, которые ведут туда, были как-нибудь обозначены, потому что они уводят в сторону и им трудно снова найти правильную дорогу. Это обычно худшие из них, те, кто говорят громкими голосами и носят очень дорогие рубашки.

— Тогда, наверно, они заслуживают того, чтобы заблудиться. А почему вы не установите вдоль тропы какие-нибудь знаки?

— Много лет назад было принято решение, что те, кому нужно найти знаки, знают, как отыскать их. Это Место не для людей, которые не уважают мертвых. Там не место тем, кто не находит его грустным.

Он передал ей бокал с вином и осторожно поднес свой к губам.

— На счастье.

— На счастье, — эхом откликнулась она, и Джо заметил надежду и грусть в ее глазах.

Если Мэриэнн просто интересовалась великаном, то он испытывал к ней несравненно более глубокое чувство. Он мало знал об этой женщине — в общем-то, только ее имя и то, что она захватила с собой достаточно денег, чтобы снять маленький, но хорошо благоустроенный домик. Но он сразу почувствовал, что она очень нравится ему и что, возможно, она тоже испытывает к нему теплые чувства. Ему пришлось собрать всю свою храбрость, чтобы предложить ей пообедать вместе после многих месяцев мягких обхаживаний и подходов, и лишь спустя одну или две минуты после того, как она ответила, он понял, что она не против.

Но что-то в Мэриэнн вызывало у него смутную тревогу. Нет, это не совсем так. Дело было не в ней именно, а в каких-то скрытых составляющих ее жизни. Джо Дюпре хорошо разбирался в людях. Отец объяснил ему, как это важно, но жизнь на острове, где годами видишь одних и тех же людей, живущих одними и теми же проблемами, делали невозможным воспользоваться приобретенными знаниями. Дюпре старался сравнивать свое первое впечатление от человека с тем, каким он казался позже, но характеры и сущность окружающих были для него открытой книгой. Он смотрел на пальцы женщины, когда она затыкала бутылку пробкой и ставила ее обратно в холодильник. Мэриэнн села напротив него и улыбнулась немного нервно. Она водила безымянным пальцем левой руки по столу так, будто бы на нем должно быть обручальное кольцо, но кольца не было.

Он заметил и еще кое-что. Всякий раз, когда незнакомый человек входил в магазин или раздавался громкий звук, она вздрагивала и замирала. Инстинктивно она хваталась за палец, на котором, видимо, когда-то было обручальное кольцо.

"Это муж, — думал Джо. — Муж — скрытый элемент ее жизни ".

Билл Гэддис чувствовал себя несчастным. Тому было множество причин, но теперь на первый план вышла одна: он оставлял прекрасную женщину в постели, чтобы открыть дверь в ответ на настойчивый стук. Билл подавил искушение проигнорировать этот стук, ведь... Ну, в общем, люди здесь привыкли жить в добрососедских отношениях, и хороший сосед или соседка у дверей мог решить (учитывая, что в доме горит свет, а никто не отзывается на стук) с Гэддисом случилась какая-то неприятность. Скажем, спускался с лестницы и оступился или поскользнулся на мокром полу на кухне. А никому не хотелось становиться тем самым человеком, который должен был произнести:

— Черт, я как раз был здесь прошлым вечером, стучал, стучал. Если бы я догадался заглянуть в окна или попробовать войти через черный ход, он был бы сейчас жив.

Биллу же вовсе не хотелось, чтобы старый Арт Бассет или Рене Уотерсон вошли через черный ход, окликая его по имени в ожидании увидеть человека, лежащего на полу в луже крови, а вместо этого обнаружить Билла с голой задницей и мыслями, которые заняты совершенно другим.

Он задумался, и почему они вообще решили обосноваться именно здесь. Это была Пенсильвания, черт бы ее побрал! Пенсильвания. Насколько помнил Билл, единственная категория людей, которые устраивались здесь на постоянное место жительства, — разного рода религиозные фанатики. Эти считали даже пуговицы смертным грехом, а ребята, для которых пуговицы — вещь греховная, наверняка были бы оскорблены в своих лучших чувствах, если бы увидели то, чем сейчас занимался Билл Гэддис. По сравнению с этими людьми Билл мог бы считать себя просто Антихристом. Кэмп Хилл, штат Пенсильвания, даже не обозначен на большинстве карт, но Билл знал, что именно поэтому они и оказались здесь, как раз потому, что пришлось бы попотеть, чтобы отыскать это место.