Шон Хатсон - Возмездие

Но сейчас перед глазами Кёртиса стояла одна картина — изувеченная рука Илейн Крэйвен.

— Думаю, что ситуация выходит из-под контроля, — вполголоса проговорил доктор.

— Кроме тебя, никто с этим не совладает, — подал голос мужчина, сидевший по другую сторону камина. Взгляд его был прикован к лицу Кёртиса.

— В последнее время имело место несколько подобных инцидентов, — продолжал доктор. — Дочь Киркхэмов в гостинице. Младенец Льюисов, а теперь эта история с Филипом Крэйвеном.

— Они знали, на что идут, Эдвард, это не твоя вина.

— Вина — не то слово. Я не чувствую вины за то, что произошло или произойдет. Ты прав: они знали, на что идут. Но видишь ли... меня не покидает чувство... Я сам многого не понимаю.

— Ты хочешь сказать, что следует остановиться? — спросил собеседник Кёртиса с некоторым вызовом.

Кёртис взглянул на него и покачал головой.

— Слишком много поставлено на карту, чтобы останавливаться. — Он отхлебнул из рюмки. — А кроме того, я уже слишком далеко зашел. Мы оба слишком далеко зашли. — Он вновь наполнил свою рюмку и рюмку компаньона.

— Согласен, — отозвался тот. — Теперь мы просто не имеем права останавливаться.

Кёртис молча наблюдал за собеседником. Поднявшись со стула, тот подошел к окну и, отодвинув штору, взглянул на огни Хинкстона, раскинувшегося у подножия холма.

— Ты говоришь так, будто это наша обязанность, — произнес Кёртис.

— Не обязанность, Эдвард. Нам не позволит остановиться нечто более серьезное.

— Что же именно? — поинтересовался Кёртис.

Не отрывая глаз от огней города, тот задумчиво сказал:

— Что именно? Я полагаю, месть.

Глава 42

— Что же вы натворили?! Черт бы вас побрал!.. — Инспектор Мэдден орал на Хэкета, который сидел за столом, сжимая в руке пластиковую чашку с кофе. — Вы ведь не виджиланте [Виджиланте — член «Комитета бдительности» — организации линчевателей (амер.).]... И здесь вам не Нью-Йорк, — продолжал Мэдден.

— Видите ли, он упал... — начал Хэкет.

Но его тут же оборвал инспектор:

— Вам крупно повезло, что он упал. Вы должны быть благодарны свидетелям, подтвердившим этот факт.

Кабинет тонул в клубах дыма. Все трое курили. Хэкет сидел на пластиковом стуле напротив стола Мэддена. Сам же инспектор возбужденно мерил шагами комнату. Сержант Спенсер, привалившись к столу, внимательно наблюдал за Хэкетом.

Хэкет сделал глоток уже остывшего кофе, поморщился.

— И долго вы собираетесь меня здесь держать?

— Столько, сколько понадобится! — рявкнул Мэдден.

— Понадобится — для чего?

— Для того, чтобы вы образумились. Для того, чтобы поняли наконец, что вы не полицейский.

— Я же сказал вам, Уолтон поскользнулся. И вы это знаете. Почему бы вам меня не отпустить?

— Скажите спасибо, что мы не привлекаем вас к ответственности, — сурово взглянул на него Мэдден.

— Не привлекаете? — возмутился учитель. — А за что, собственно, меня привлекать?

— За нарушение общественного порядка.

— Этот ублюдок убил мою дочь! — заорал Хэкет, вскакивая со стула. — И, поскольку вы ничего не предпринимали, пришлось действовать самому.

— Вы уверены, что именно Уолтон убил вашу дочь?

— Как вы знаете, в доме орудовали двое, — заметил Спенсер.

— Что ж, прекрасно. Значит, теперь одним меньше.

— Я предупреждаю вас, Хэкет, — сурово проговорил инспектор, — от этого дела держитесь подальше. — Он несколько секунд молчал, затем продолжал уже более миролюбивым тоном: — Мне очень жаль... Все мы чрезвычайно сожалеем по поводу того, что произошло с вашей дочерью. Но позвольте же закону позаботиться о наказании преступников.

Хэкет кивнул.

— "Позвольте закону позаботиться!" — эхом отозвался он. — А если вы поймаете второго, что тогда? Сомневаюсь, что он действительно понесет наказание. Несколько лет тюрьмы — всего-то. И это за то, что он сделал с моей крошкой...

— Не исключено, что так оно и получится. Но он понесет соответствующее наказание, вынесенное судом присяжных, в соответствии с законом. Семья Фернз также потеряла дочь, не так ли? Если вы забыли, Хэкет, напоминаю: в вашем доме убили двоих. Но с мистером Фернзом у меня проблем не возникало. Во всяком случае, он не изъявил желания стать одновременно судьей, присяжным и исполнителем приговора.

— Если он способен жить, зная, что убийца его дочери не получил по заслугам, Бог ему судья. Но я так жить не могу.

— У вас нет выбора. Я прошу вас, Хэкет, не лезьте не в свое дело.

— А я, Хэкет, вас предупреждаю, — заявил Мадден, — имейте в виду, меньше всего мне нужны благородные мстители, бегающие по Лондону.

Хэкет пожал плечами и, в последний раз затянувшись сигаретой, потушил ее в переполненной окурками пепельнице.

— А что бы вы делали, если бы подобным образом убили вашего ребенка? Вас бы удовлетворило решение суда? — спросил он с сарказмом. — Не пытайтесь убедить меня, что вам не хотелось бы посмотреть на мучения мерзавца, убившего вашу дочь.

— А если бы вы догнали Уолтона? — с любопытством взглянул на Хэкета Спенсер. — Что бы вы сделали? Убили бы его? Ну и угодили бы за решетку...

— Не стоит губить свою жизнь из-за пятиминутного удовольствия, — вторил ему Мэдден. Затянувшись сигаретой, он указал большим пальцем на дверь. — Идите. Отправляйтесь домой, пока я не передумал и не задержал вас за нарушение общественного порядка.

Хэкет подошел к двери. Затем обернулся к полицейским.

— Знаете, — сказал он с улыбкой, — а все же я рад, что он умер. Жаль только, что мучился недолго. — И Хэкет захлопнул за собой дверь.

Мэдден уронил окурок на пол и затоптал его каблуком.

— Знаешь, что во всем этом самое паскудное? — спросил инспектор, кивнув на выход, за которым только что исчез Хэкет. — Хуже всего то, что я с ним согласен.

Глава 43

Он стоял у входа, наверное, уже целую вечность. Глаза его были прикованы к кнопке звонка, но нажать на нее он не решался. Хэкет не мог бы сказать, что ему недостает смелости. Смелости — не то слово. Но чего же он медлил?

Он все же позвонил и стал ждать.

За дверью послышался шорох.

— Кто там?

Он едва заметно улыбнулся, уловив мягкий ирландский акцент.

— Это Хэкет.

Тишина.

— Что тебе нужно? — спросила она наконец.

— Хочу поговорить.

Снова тишина. Потом лязг цепочки и щелчок замка. Дверь отворилась.

Никки стояла перед ним заспанная, в длинной футболке.

— Ты знаешь, который час? — спросила она, прислонившись к косяку.

— Могу я войти? — Он дыхнул на нее парами виски.

— А в чем дело? Везде закрыто, домашние запасы спиртного закончились, так?