Юлия Бойцева - Книга 1. Путь друзей

Семка повернулся ко мне:

– Не знаешь ничего? – спросил с вызовом.

– Вот еще! Все я знаю, – фыркнула я.

– Тогда в чем проблема? – как-то немного раздраженно спросил он. Я себя почувствовала как на экзамене.

– Ни в чем. Нас не так много народов окружает. С юго-запада и запада вообще никого, кроме моря, на севере гномы, на северо-востоке эти бледнолицые серны, восток и юго-восток эльфы, а на юге– смуглолицые харны.

– А за харнами?

– Темнокожие дроу, – скривилась я.

– А еще?

– А все! – раздраженно пожала плечами. – Этих-то в глаза не видела. Точнее видела, да не всех.

Сема бросил на меня хмурый взгляд и отвернулся.

– За гномами– эски, а с эльфами люди не граничат, – поправил он.

– Ты просил народы, я их перечислила. Полукровки не считаются.

– Лиэли– не полукровки, – будто обиделся на меня маг.

– О, да брось! – возмутилась я. – Эти высокомерные могут считать себя кем угодно, хоть богами, но отдельной расой они никогда не станут. Потому и лиэли– не люди и не эльфы.

– И люди и эльфы, – снова поправил Семен, я закатила глаза.

Его расправленные плечи опустились, голова, кстати, тоже.

– Да при чем здесь все это? – устало спросила я. – Мне все равно кто они там, люди или не люди. Живут себе и пусть живут. Терпеть их не могу.

– За что? – тут же вскинул голову маг, посмотрев на меня своими серьезными глазами. Мягкий лунный свет сделал его образ каким-то нереальным. Но такой трогательный вид…

Я проморгалась, вспомнила вопрос и прошептала:

– Видимо, неприязнь к ним в крови. Да о ком мы говорим, Семен? Тебе ли не знать о нашей вражде? Они же людей терпеть не могут и совершенно не уважают. Кто мы для них? Несовершенства? Человек для них– слуга. Они же на свою территорию никого не пускают, кроме «избранных», которым разрешается на них работать. А на самом деле, лиэли от нас ничем не отличаются, кроме эльфийской магической силы, которая поддерживает их бессмертие.

– В том-то и дело, что ничем не отличаются, – раздраженно ответил маг, повернув ко мне сердитое лицо. – Тем не менее, ты только что дала лишь отрицательную характеристику, будто к обычному человеку это не относится. Люди не бывают властными, каждый человек уважает другого и всех любит? У людей нет слуг?

– Да, – повысила я голос, – и люди бывают разными, но лиэли все такие! Они не знают, что такое работать! Богаты, самоуверенны, хитры. И если уж на то пошло, то они как были предателями, так и останутся ими!

– Откуда тебе знать? – устало спросил он, посмотрев мне в глаза. – Война была триста лет назад. С тех пор многое изменилось.

– Но они предали! – холодно ответила я. – Ответь мне, Семен, если у нас снова с эльфами случится война, на чью сторону встанут лиэли? В прошлый раз мы бы проиграли и все до единого подчинялись бы эльфам и лиэлям, если бы не численность человеческих магов. Даже Хранители Тайн сражались бок о бок с людьми и магами, хотя вражда между нами сильнее, чем между ними и лиэлями.

– Теперь они бы разделились, – даже ни секунды не подумав ответил маг.

– А тебе откуда это знать? – раздраженно спросила я.

Между нами повисло напряженное молчание, только неугомонная птица продолжала петь свою песню, раздражая слух, но при этом отвлекая и успокаивая.

– Тогда и ты ответь. Что бы было, если бы граница с лиэлями была открыта? Кто бы отказался вступить в правящую семью и стать, как ты говоришь, бессмертным и на что бы для этого пошли люди? Ты только представь, что бы было… – сердито сказал он. – Ты ошибаешься, Оливия, говоря про «избранных», потому что руководствуешься теорией и слухами. Но не думала ли ты, что слухи могут быть неправильными, например, построенными на зависти и злопамятности, или искусственно пущенными? Лиэли создают союзы с людьми и с эльфами, а слуги– люди живут там лучше, чем богатый торговец здесь. Это лишь их работа, приносящая доход, такая же, как и везде. Поверь, они вполне счастливы и защищены законом, их никто ни к чему не принуждает. К тому же, ту войну затеяли сами люди. Да и эльфы имеют право на поддержку.

Во мне все протестовало против его слов. Хотелось вскочить, залепить пощёчину и убежать. Ведь лиэли всегда считались врагами человека– люди, восставшие против людей.

– Знаешь, Семен, – с трудом начала я говорить, чуть осипшим голосом, – мне плевать что там и у кого. Возможно, я действительно мало знаю, но не пойму, почему ты так отчаянно их защищаешь? Я высказала лишь то, что знает каждый мало-мальски грамотный человек! Ты так говоришь, будто… будто… ты так говоришь…

Семен снова уставился в темноту.

Мне вдруг стало очень холодно, словно на улице не лето, а зима. И снег вдруг стал медленно заполнять пустоту в груди. Я покрылась мурашками, плотнее закуталась в плащ, слезла со скамейки и развернулась, чтобы уйти. Как можно скорее уйти в безопасное место. Лишь бы он не подтвердил мою догадку… Потому что если он это сделает, если сделает… то сама не знаю, что будет.

– Не уходи, – попросил тихо. – Прости, я не хотел так эмоционально. Все дело в страхе. Мне казалось, что если я просто в лоб тебе об этом скажу, ты меня возненавидишь, как и любой человек. Моя попытка убедить не увенчалась успехом, я это знаю. Ты права, Оливия, неприязнь к нам у вас в крови. Но не уверен, что мы этого заслужили.

И все же мир дрогнул. И если сначала от его слов, хотелось убежать, или даже прибить его как муху, то теперь не хотелось практически ничего. Разве что согреться и почувствовать себя в безопасности снова, как было еще несколько минут назад.

– Что ты здесь делаешь? – грубо спросила я, все еще не решив уйти или остаться. Все еще не понимая, опасен он для меня или нет.

– Сижу, – в голосе послышалась улыбка.

Я не увидела повода для смеха. Обижено засопев, пошла вперед.

– Подожди, прости!

Я остановилась. Почему я остановилась? Не потому ли, что этот лиэль стал для тебя, Оливия, кем-то родным, близким? А ведь стал.

– Оливия, давай поговорим. Ведь ничего не изменилось. Я же не нежить. Такой же, как и ты– из плоти и крови.

– Не сравнивай! – вспылила я и закрыла глаза, чтобы успокоиться.

– Хорошо, не буду, – покладисто согласился он. – Подойди ко мне, пожалуйста. Обещаю, я даже не дотронусь до тебя без разрешения.

Я терпеть не могу, когда меня начинают уговаривать таким мягким голосом, потому что тут же сдаюсь. Простонав и потопав ногами, я резко развернулась, подошла и плюхнулась рядом.

Этот нахал виновато улыбнулся.

– Так сложились обстоятельства, – пробормотал он и замолчал.

– Говори-говори, я внимательно слушаю, – поторопила его, плотнее закутываясь в плащ.