Джеймс Херберт - Оставшийся в живых

– Вы уже упоминали, что почувствовали какую-то странность в этих голосах.

– Да... над ними начинает властвовать... какое-то злое начало. Вот почему я не хочу поддаваться им и не отваживаюсь погрузиться в транс. Хотя у меня, возможно, уже не остается выбора, мое сопротивление теряет силу.

– Я ничего не понимаю.

Руки Хоббса заметно дрожали, и он переключил свое внимание на бутылку с джином. Он потянулся к ней, затем, передумав, взглянул прямо в глаза Келлеру.

– Существует два типа медиумов: ментальные и физические. Физические медиумы демонстрируют такие явления, как перемещение предметов в пространстве, материализация тел из эктоплазмы, возникновение звуков и тому подобные вещи. Я отношусь к числу ментальных медиумов: я вижу и слышу физически. Когда я выступаю в роли яснослышащего, я просто слышу голоса, и иногда клиенты слышат их вместе со мной; когда я ясновидящий, я воспринимаю облик духов. Это случается, когда я наиболее легко впадаю в транс. Моя воля подавлена, в верхней части позвоночника появляется ощущение какого-то замка, и все вокруг подергивается туманом. Я утрачиваю контроль над собственным телом. Я... я немного боюсь, что такое может произойти и при общении с этими духами. – Он снова потянулся к бутылке и на этот раз налил себе джина в стакан.

– А они оставят вас в покое, если вы откажетесь от намерения помочь мне?

При этом вопросе Келлера рука Хоббса мгновенно замерла, он так и не поднес стакан к губам. Несколько секунд он изучающе смотрел на Келлера, а затем залпом осушил свой стакан.

– Возможно, и нет, мистер Келлер. Это второй момент, которого я боюсь, – сказал он наконец.

– Ради Бога, тогда давайте попробуем.

– Вы не представляете о чем вы просите.

– Я знаю, что время стремительно уходит! Не спрашивайте откуда я это знаю – назовите это инстинктом, если хотите, но я должен как можно быстрей получить ответ.

Казалось, тело Хоббса распрямилось. Похоже, он, наконец, преодолел свою нерешительность.

– Ладно, садитесь напротив меня, – сказал он.

Келлер быстро взял из-за стола другой стул и сел напротив медиума, его тело охватила нервная дрожь.

– Что я должен делать? – спросил он.

– Ничего, – ответил Хоббс, отставляя в сторону бутылку и стакан, – постарайтесь полностью расслабиться и начните думать о людях, которые были с вами в том рейсе. Думайте о капитане Рогане.

Образ старшего пилота мгновенно возник перед мысленным взором Келлера: Роган сидит перед пультом управления, лицо его искажено, только чем – гневом или страхом? Зрительный образ был очень ярок, однако определить эмоциональное состояние командира более точно не представлялось возможным.

– Вы просто сосредоточьтесь, мистер Келлер, и минутку помолчите. Возможно, вы услышите, а может, и нет, его голос. Я скажу, когда вы сможете задать ему вопросы, но вы должны делать это через меня. Я постараюсь установить контакт на достаточно низком уровне, чтобы не допустить вмешательства других. Пожалуйста, чтобы не случилось, оставайтесь спокойным, этим вы только поможете мне.

Хоббс закрыл глаза и стал ровно дышать через нос. Почти сразу же его дыхание сделалось более спокойным и глубоким.

– Они сильны, – сказал он возбужденно, – они так сильны. И давно ждут нас. Их так много здесь... они стараются захватить меня... это происходит так быстро...

Келлер был потрясен и слегка напуган внезапностью всего происходящего. Он всегда представлял себе, что на таких сеансах все происходит медленно, постепенно, когда медиум как бы преднамеренно, специально для клиента, нагнетает ситуацию. А тут все было как-то не по правилам: заурядный загородный дом, унылая, но вполне обычная гостиная, да и сам медиум какой-то маленький и невыразительный. Он ожидал чего-то более театрализованного. Но именно эта обыденность и придавала наибольшую достоверность всему происходящему.

– Пожалуйста, мистер Келлер, сосредоточьтесь! Думайте только о капитане Рогане. Представьте его себе. – Голос Хоббса звучал напряженно, это было заметно по его лицу. – Так много... так много.

Его руки, которые до этого он держал на коленях, вдруг очутились перед ним на столе, пальцы вытянуты и дрожат, говоря о том невероятном внутреннем напряжении, в котором он находится.

– Роган... только Роган... – он произносил эти слова так, как будто пытался внушить свою волю кому-то другому.

Вдруг его тело расслабилось и он слегка подался вперед.

– Я... нашел... его... мистер Келлер... я... нашел... – Его тело снова напряглось и черты лица заострились. – Нет... только Роган... я ищу... только Роган...

Келлер зачарованно смотрел на несчастного медиума, который необыкновенно страдал от этой психической пытки. Он вдруг вспомнил, что должен сосредоточиться на покойном старшем пилоте, и постарался сделать все возможное, чтобы удержать в памяти его образ.

Хоббс задышал еще глубже, еще чаще. Его тело выгнулось назад, и лицо запрокинулось к потолку. Вдруг он резко опустил голову, почти коснувшись подбородком груди, все его тело обмякло.

Хоббс медленно открыл глаза и уставился на Келлера.

У Келлера по спине поползли мурашки, ледяные пальцы страха вцепились в затылок. Перед ним сидел уже не Хоббс, с ним произошла полная метаморфоза. Это было нечто отвратительное. Нечто гнусное и мерзкое.

В самой комнате стало как-то темнее, тени словно сгустились, и в ней резко похолодало.

– Келл... ер, – голос был тихий и шелестящий, как шепот. Он в ужасе уставился на сидящего перед ним человека, который одновременно и был Хоббсом, и не был им. Его глаза вперились в лицо Келлера, а влажный рот скривился в ухмылке. – Убей... его... Келлер... он... сделал... это.

От ужаса второй пилот просто онемел. Во рту пересохло, горло перехватила болезненная судорога. "Убить, кого?"

Изо рта Хоббса по его подбородку потекла слюна.

– Убей... Келлер... ты... Дэйв... Дэйв... не делай... – Теперь голос изменился! Медиум вдруг осекся на полуслове и заговорил совершенно другим голосом. Глаза его уже снова были закрыты, но его лицо по-прежнему отражало испытываемые им страдания. – Дэйв, катастрофа... была... – Келлер узнал голос Рогана. Он перегнулся через стол, сердце его колотилось. – Не... вики... прочь... – Голос снова изменился, превратившись в злобное рычание. – Оставь эту стерву нам!

Внезапно Хоббс широко открыл глаза и злобно уставился на Келлера. Теперь тон его речи был резким и требовательным, не допускающим никаких колебаний.

– Келлер, Келлер, Келлер! Ты наш, ты ублюдок, ты наш!

– Голос был тихий, еле слышный, но в нем явственно слышалась переполнявшая его злоба. – Он убил нас, Келлер, а ты убьешь его!