Наталья Калинина - Чужая ноша

– А ты знаешь, что Алена ждет от тебя ребенка? Нет? Так теперь знай!

Видимо, для него это известие послужило полной неожиданностью. Он ничего не сказал, только долго в изумлении смотрел на Ларису, а затем, так же не сказав ни слова, ушел.

Господи, а ей-то самой что теперь делать?.. Неужели за несколько коротких встреч можно так влюбиться в человека, что жизни без него не представляется? Без него она – не живая. Ее душа медленно в мучениях умирала минувшей ночью, тлела вместе с сигаретами, осыпалась пеплом, рассеивалась сизым дымом. Осталась холостая оболочка, мертвая без души. «…Майка, приглашаю тебя на панихиду по моей умершей душе… Представляешь, а ты оказалась права – я влюбилась. Только прошлым вечером моя новорожденная любовь попала в автокатастрофу, разбилась насмерть… Ты придешь? Я буду ждать тебя в нашем баре. Приходи поскорей, а то вдруг я без тебя наклюкаюсь…». Глупое и пафосное сообщение, оставленное ею на Майкином автоответчике. Как жаль, что подруги не оказалось дома, а ее мобильный, видимо, разрядился.

Метро… Длинные тоннели, похожие на кишку. Турникеты-капканы. Еще с детства остался приглушенный страх того, что в турникете что-то не сработает, и металлические створки выскочат из своей засады, не больно, но неожиданно стукнув по ногам. Серая безликая толпа… Большой муравейник. Такого столпотворения, как здесь, наверное, нигде нет. Лица меняются с такой частотой, что сложно выцепить и зафиксировать взглядом из общей массы лиц одно конкретное. Здесь, в метро, как будто теряешь свою индивидуальность, становишься одной из многочисленных капель, сливающихся в один общий поток. Мысли отключаются, ноги сами идут – машинально, автоматически, ими уже управляет не мозг, а эта река-толпа, заключенная в берега-стены тоннелей-переходов. Пересечь встречный поток, влиться в свой… У каждой «капли» – свои мысли, свои проблемы, но здесь и они словно копируются: общий маршрут, общая ползущая вверх-вниз лента ступеней. Параллелепипедная колба вагона… «Капли», расталкивая друг друга в стремлении опередить, растекаются по освободившимся местам. Не успевшие – вновь сливаются в одну общую массу, застывающую на время двух-трехминутных перегонов, и выплескивающуюся порционными волнами на каждой станции. На одной из станций – нужной – волна с тобой выплеснется на омраморенный «берег» платформы и, повторив ритуал с тоннелями-переходами и ползущей лентой ступеней, выбросит из подземелья. И раздробится на многочисленные одиночные «капли», далее раскатывающиеся в разных направлениях.

Серая, разбухшая в октябрьских дождях улица… Хлюпанье под сапогами грязной воды. Мысли вновь возвращаются. Они липнут, как назойливые жужжащие мухи к разгоряченному летним зноем потному телу. И совершенно бесполезно от них отмахиваться. На какой-то момент они отстают, перебиваются, заглушаются другими мыслями – пустяковыми, менее значимыми, немного спасительными своей пустячностью: сапог измазался грязью чуть ли не до голенища, красный свет светофора, оборвавший на время движение, окажется ли в баре свободный столик, а если нет, не податься ли в соседний бар. И потом – снова мысли, те мысли, навевающие беспросветную тоску, раскаленным железом вжигающиеся в мозг, душу, тело. Правда показалась такой нереальной, такой несопоставимой, что сложно оказалось принять ее на веру. И увиденное глазами, и разрывающие душу слова, и признание, самое главное – признание – неоспоримые доказательства, прокладывающие путь Правде. Но нужна ли такая правда? Она может убить. А ложь, сладкая ложь способна приносить облегчение. Но это облегчение тоже окажется ложным. Таким же ложным, как и бегство от реальности с помощью наркотиков – временное «путешествие» в фантастический мир с транзитными остановками-галлюцинациями и конечной остановкой в виде смерти.

Хоть в чем-то повезло – свободных столов в баре оказалось предостаточно. Но, может, из-за того, что Лариса пришла еще слишком рано.

– Салат и жульен, пожалуйста. Сок и графинчик водки…

Бармен знакомый, он не будет расспрашивать, почему молодая девушка сидит одна и пьет вместо привычного вина непривычную водку.

– Пожалуйста, не подсаживай ко мне никого. Я не хочу ни с кем знакомиться и завязывать разговор, – вложенная в меню денежная бумажка сделает свое дело. Бармен лишь понимающе улыбнулся и, незаметно перекладывая бумажку в карман, легонько кивнул в знак согласия.

– Спасибо, – Лариса с улыбкой поблагодарила.

Алена бесцельно бродила по улицам. Холода она не чувствовала, не смотря на то, что одета была в легкую куртку. Отворачиваясь от встречных прохожих, она иногда вытирала ладонью лицо, мокрое от дождя и слез. Никогда еще в жизни ей не было так плохо. Никогда еще она никого ни ненавидела так, как сейчас – старшую сестру. И никогда еще в жизни ей не было так себя жаль.

Зачем Вадим рассказал ей про Ларису? Ведь между ними ничего не было – Алена, когда первый шок прошел, тут же поинтересовалась, спал ли он с ее сестрой. «Нет, мы просто знакомы… Но я останусь с ней». Когда успели познакомиться? Где? Как? И, черт возьми, что все-таки между ними есть?!

Алена в очередной раз, наверное, уже двадцатый, набрала номер Вадима и в очередной раз наткнулась на равнодушное «абонент временно не доступен». В сердцах отключила телефон и сунула в карман куртки. Ничего не изменилось. Только то, что теперь он для нее – не доступен.

Бестолковый дождь… Бестолковый, как и мысли. Бестолковый, как надежды. Впрочем, надежда, говорят, всегда умирает последней. Разумный выход – поехать к Вадиму и дождаться его там. И не уходить, пока все точки над «i» не будут расставлены. Если он снова скажет, что они должны расстаться, она пригрозит ему. Она найдет способы сделать так, что ему в таком случае не поздоровится.

Наверное, плохая идея – топить печаль в спиртном. Мысли расплываются, но не исчезают. Наоборот, только они и остаются, только теперь к ним примешивается острая жалость к себе. И какой умник додумался, что печаль хорошо топить в вине? Дурак, а не умник… Лариса сурово сдвинула брови и разболтала в бокале еще водки с соком. Она не умница, она – дура. Поэтому и пытается заглушить мысли спиртным.

Ну где же Майка? Неужели еще не вернулась домой? Ч-черт. Трижды. Лариса порылась в сумочке и извлекла из ее недр мобильный. Майкин сотовый упрямо сообщил о недоступности абонента, а домашний опять включил автоответчик. Хоть плачь. Хоть разговаривай с автоответчиком. И Лариса, кажется, все же «поговорила» с автоответчиком. Лучшего слушателя и не сыскать – автоответчик в сочувственном молчании выслушал ее слезные излияния и ни разу не перебил. «Умница!» – на душе стало немного легче, и Лариса мысленно поблагодарила автоответчик. Закуривая очередную сигарету, как от назойливой мухи отмахнулась от здравого смысла, пискнувшего о том, что она, кажется, уже пьяна, и щедро глотнула из бокала.