Галина Гончарова - Кольцо безумия

Никто не сможет тебе помочь.

Я сильней. Ядовитее сотни змей.

Страшнее дрожи земли.

Смертоноснее, чем ураган вдали.

Это - только моя борьба.

Ради тех, кто должен любить.

Смеяться, радоваться, просто жить.

Навсегда уходи. Навсегда - уходи.

Слова как-то помогали. Здесь все - помогало мне. Я шептала - и отзывался воздух, шелестела трава, водили ветками деревья, щедро делясь со мной силой. И становилось спокойно и уютно. Даже когда руки огнем горели. Здесь я - дома.

Сколько прошло времени? Много? Мало?

Я не знала.

Но зато Лешка был чист, как свежевыпавший снег. И я кое-как потянула его обратно в реальность.

Безумно хотелось остаться на поляне. Лечь прямо в высокую траву, глядеть, как колышутся под ветром солнечные головки одуванчиков - и ничего не делать. Ни о чем не думать. Но я знала - нельзя. Сейчас я потратила много сил. Если я останусь здесь, восстановление пойдет намного медленнее. А если я приползу сюда вконец израненной и ослабленной - это меня просто убьет.

Даже не убьет.

Я просто останусь здесь навсегда. Прорасту. Пущу корни. И буду глядеть на пришедшего к лесному озеру очередного волшебника сотни лет спустя. Шелестеть листвой и тянуть руки-ветви. Нельзя сказать, что меня пугает такая перспектива. В смерти пугает - неизвестность. Или то, что нас потом уже не будет. А чего бояться мне? Это ведь все равно буду - я. Просто меня уже ничего не будет волновать.

Ладно! Не время для таких мыслей!

Я собралась - и вывалилась в реальность.

Мы лежали на ковре. Вдвоем. И даже в обнимку. Мои руки весьма интимно находились на теле оборотня. Одна - на плече. Второй я крепко сжимала его запястье. И тянула за собой. То есть это на поляне - за собой. А здесь - просто на себя. М-да.

Я тут же разжала пальцы - и отвалилась.

Кто-то (разумеется, Валька) ловко приподнял меня с ковра - и к моим губам поднесли здоровущую чашку крепкого и сладкого чая. Я выхлебала ее в три глотка, обожгла язык и попросила еще.

Получила еще чашку, выпила чуть помедленнее - и подмигнула оборотням.

- Ребята, перетащите меня в спальню - и больше я вас не держу. Дверь отлично захлопнется сама. Я отосплюсь - и вечером приползу к Мечиславу с отчетом.

- Позвонишь мне - я за тобой приеду.

Валентин подхватил меня на руки и потащил в спальню. Я вздохнула. Если бы это был Даниэль…

Впрочем, страдать особо не получилось. Страдать хорошо, когда ты сытый, выспавшийся и довольный жизнью. Вот как разные аристократы. Чего у них были популярны самоубийства? А делать им было нечего - вот и все. Зажрались. Живет какая-нибудь фифа или… Как это в мужском роде? Фиф? Фифун? Фифон? А, не важно. И все у него есть, включая кобылье молоко и трусы с лампасами. Чего еще пожелать? Ясное дело, адреналинчику. Нервишки пощекотать. Вот тебе и дуэли и самоубийства. А почему не было самоубийств среди бандитов, нищих, воров… да вообще в бедных кварталах?

Потому что.

Когда целый день ишачишь ради горбушки хлеба - и думаешь, чем детей накормить - некогда раздумывать. Работать надо.

Это я к чему?

А к тому, что у меня тоже не получилось страдать. Я заснула - а еще вернее сказать - вырубилась, прежде чем моя голова коснулась подушки.

Сссила, сссила, сссила, восссхитительная сссила, текущая ко мне, наполняющая меня…

Это создание даже отдаленно не похоже на человека. И мысли его идут другими путями. Сейчас для него важно только одно - и оно нежится в потоке прибывающей со всех сторон жизненной энергии.

Как хорошо, что я уссспел рассскинуть сссети…

По крохотному кусссочку жизсссненной сссилы от каждого человека, попавшего под удар моих щупалец, теперь ссстанет моей сссилой. Мне надо очень много вернуть… я многое потерял зссса время зсссаточения….

Набрав же хоть немного сссилы, я сссмогу возсссдейссствовать на нынешнего владельца моей тюрьмы.

Я хочу быть сссвободным…

Сссила, сссила, сссила…

Ахссссссссс!!!

Резкая боль вырывает создание из теплого потока прибывающей силы. Резкая - и совершенно неожиданная. Ведь его щупальца - это его частички. И они практически так же неуязвимы, как и их хозяин. Что нужно сделать, чтобы их оборвать? Уничтожить физически?

Раньше существо было уверено, что это невозможно.

Видимо, люди смогли узнать что-то новое?

Но как? Неужели существуют еще борцы с такими, как сущессство? Невозможно! Или все-таки?

Кто посссмел!? Как это могло ссслучитьссся!?

Я найду этого человека! И он мне зсссаплатит зссса мою боль!

Глава 4

Предложения, от которых нельзя отказаться… но можно отвертеться

Меня разбудил откровенно мерзссский звонок телефона.

Противный и дребезжащий, он выдернул меня из забытья, как морковку из грядки. Я выругалась - и открыла глаза.

Я полностью одета. Лежу на своей кровати. Ага. Последнее, что я помню - это Валька, который тащит меня в спальню. Ну, тогда за честь можно не опасаться. Самое страшное, на что мог покуситься мой приятель… я перевела взгляд вниз - ага!

С меня нагло сняли туфли. А колготки оставили. И те перекрутились, как штопор.

Телефон продолжал надрываться.

Я сползла с кровати, прошлепала в коридор и от души (а душа у меня была - как с похмелья) рявкнула:

- Да!?

- Юля? Добрый вечер!

- Не Добрый вечер, а Леоверенская, - наехала я. И уже потом опознала в трубке голос Рокина. Но извиняться не стала. Могут у девушки быть критические дни? В смысле те, когда температура кипения души достигает критической точки.

Рокин на секунду замолчал, а потом осторожно произнес:

- Юля, вы пойдете на лекцию?

Тьфу! А вот слона-то я и не заметила! То есть зарыла и забыла. Но не то животное ИПФ, чтобы спокойно лежать, где положено.

И идти надо.

- пойду, - прошипела я. - Сколько времени?

- полчаса до начала лекции, - ехидно поведал мне Рокин.

- Тогда - не пойду. Все равно не успеваю.

Остановить ИПФовца такой мелочью не представлялось возможным.

- Я сейчас за вами заеду.

- Это когда?

- минут через десять будьте готовы.

И этот гад повесил трубку.

Я было метнулась по квартире, но потом махнула рукой и успокоилась. За десять минут душ все равно не принять. Значит, и переодеваться смысла нет. Умыться?

Я взглянула в зеркало.

Хорошо, что я не крашусь. Почти. Так, глаза карандашом подведу - и все. Отражающееся в зеркале встрепанное чудовище со здоровущими синяками под глазами, впалыми щеками и кривой ухмылкой в пол-морды (помада была лишней, не забыть потом наволочку на подушке поменять) могло довести до невроза кого угодно. Ну и что!? Все святоши любят повторять, что главное в женщине - не внешняя красота, а внутреннее содержание.