Стивен Кинг - ОНО

— Я возвращаюсь в гостиницу, — сказал Билл. — Собираюсь поспать часов шестнадцать.

— Я за тобой, — сказал Ричи. Он с надеждой посмотрел на Бев. — У вас не осталось сигарет, милая леди?

— Нет, — сказала Беверли. — Я думаю, что опять брошу.

— Очень заманчивая идея.

Они начали медленно подниматься на холм, четверо — бок о бок.

— Все пппозади, — сказал Билл. Бен кивнул.

— Мы сделали это. Ты сделал это, Билл.

— Мы все это сделали, — сказала Беверли. — Хорошо бы принести Эдди сюда. Я хочу этого больше всего на свете.

Они дошли до угла Аппер-Мейн и Пойнт-стрит. Малыш в красном дождевике и зеленых резиновых сапожках пускал бумажную лодочку в ручье, которые сейчас текли везде. Он взглянул вверх, увидел, что они смотрят на него, и вежливо помахал. Билл вспомнил, что это был мальчик со скейтбордом — тот самый, чей друг видел в Канале Челюсти.

Он улыбнулся и пошел к мальчику.

— Сейчас все в порядке, — сказал он. Мальчик недоверчиво изучал его, потом улыбнулся. Улыбка была солнечной и излучала надежду.

— Да, — сказал он. — Думаю, что так.

— Клянусь твоей задницей. Мальчик засмеялся.

— Тебе надо бббыть пппоосторожнее со скейтбордом.

— Нет уж, — сказал мальчик, и на этот раз засмеялся Билл. Он сдержался, чтобы не взъерошить волосы мальчугана — это возможно обидело бы его, — и вернулся к остальным.

— Кто это был? — спросил Ричи.

— Друг, — сказал Билл. Он засунул руки в карман.

— Помните, как мы выбирались отсюда тогда? Беверли кивнула.

— Эдди привел нас назад в Барренс. Только мы вылезли на другом конце Кендускеага. Со стороны Олд-Кейпа.

— Ты и Соломенная Голова столкнули крышку люка с одной из этих насосных станций, — сказал Ричи Биллу, — потому что вы были самые тяжелые.

— Да, — сказал Бен. — Это были мы. Солнце село, но было еще светло.

— Да, — сказал Билл. — И мы все были там.

— Ничто не длится вечно, — сказал Ричи. Он посмотрел вниз под гору, по которой они только что взошли, и вздохнул. — Посмотрите сюда, например.

Он протянул свою руку. Тоненькие шрамы на ладони исчезли. Беверли посмотрела на свою руку, Бен сделал то же самое, Билл — на свою. Все руки были грязные, но отметины исчезли.

— Ничего не длится вечно, — повторил Ричи. Он посмотрел на Билла, и Билл увидел дорожки слез на грязных щеках Ричи.

— За исключением, может быть любви, — сказал Бен.

— И желания, — сказала Беверли.

— А что вы скажете о друзьях? — спросил Билл и улыбнулся. — Что ты думаешь, Трепач?

— Хорошо, — сказал Ричи, улыбаясь и вытирая глаза. — Я хочу сказать: спасибо вам за это, мальчики; я говорю, я хочу сказать — спасибо за это.

Билл протянул руку, и они положили свои руки на его и постояли так какое-то время, семеро, которые уменьшились до четырех, но все равно смогли образовать кружок. Они посмотрели друг на друга. Бен сейчас тоже плакал, слезы прямо лились из его глаз, но он улыбался.

— Я так люблю вас, ребята, — сказал он и сжал руки Бев и Ричи сильно-сильно, а потом отпустил. — А сейчас надо посмотреть, нет ли в этом местечке чего-нибудь похожего на завтрак? И нам надо позвонить Майку. Сказать, что у нас все в порядке.

— Хорошая идея, сеньор, — сказал Ричи. — Ты всегда можешь сделать все хорошо, я думаю. А ты что думаешь, Большой Билл?

— Я думаю, шел бы ты подальше, — сказал Билл. И они пошли к гостинице, смеясь, и когда Билл толкнул стеклянную дверь, Беверли поймала взглядом что-то такое, чего она никогда не забудет, но о чем никому не скажет. На один момент она увидела их отражения в стекле — только их было шесть, не четыре, потому что Эдди стоял позади Ричи, а Стэн — позади Билла, слегка улыбаясь.

Выход, Сумерки, 10 августа 1958 года

Солнце аккуратно садится за горизонт, как немного приплюснутый красный мяч, и бросает лихорадочные лучи света на Барренс. Железный люк на одной из насосных станций немного поднимается, потом опять опускается, снова поднимается и начинает скользить.

— Тттолкай ее, Бен, а то у меня ппплечо сссломается. Крышка скользит дальше, поднимается и падает в кустарник, который растет вокруг бетонного цилиндра. Семеро детей вылезают один за другим и оглядываются, моргая от молчаливого изумления. Они похожи на детей, которые никогда прежде не видели дневного света.

— Здесь так спокойно, — тихо говорит Беверли. Единственные звуки — это шум воды и торжественное пение насекомых. Ураган прошел, но Кендускеаг по-прежнему очень высок. Ближе к городу, недалеко от того места, где река одевается в бетон и начинает называться Каналом, она выходит из берегов, хотя наводнение, несомненно, очень серьезное; самое страшное — несколько затопленных подвалов. На этот раз.

Стэн уходит от них, лицо его смущенное и задумчивое. Билл оглядываемся и сначала думает, что Стэн увидел маленький костер на берегу реки, костер — это его первое впечатление; красные языки пламени — слишком яркие, чтобы смотреть на них. Но когда Стэн подбирает это правой рукой, угол освещенности меняется и Билл видит, что это всего лишь бутылка из-под «кока-колы», которую кто-то бросил в реку.

Он видит, как Стэн поднимает ее, держит за горлышко и бьет о выступ скалы, на берегу. Бутылка разбивается, и Билл чувствует, что все смотрят, как Стен достает что-то из остатков бутылки со спокойным и сосредоточенным видом.

Наконец он поднимает узкий кусок стекла. Уходящее на запад солнце отбрасывает красный луч и отражается в нем, и Билл опять думает: «Как огонь».

Стэн глядит на него, и Билл вдруг понимает, ему все совершенно ясно и понятно. Он идет навстречу Стэну и протягивает ему руки, ладонями вверх. Стэн отступает назад прямо в воду. Маленькие жучки мелькают над ее поверхностью, и Билл видит переливчатую стрекозу в траве у дальнего берега, как маленькую летящую радугу. Лягушка заводит свою заунывную песнь, и, когда Стэн берет его левую руку и разрезает осколком стекла ладонь и кровь начинает капать, Билл думает в каком-то экстазе: «Сколько здесь жизни!»

— Билл!

— Конечно. Обе.

Стэн разрезает другую его руку. Больно, но не очень. Жалобно начинает звать кого-то козодой — холодный, мирный звук. Билл думает: «Козодой поднимает луну».

Он смотрит на свои руки, на обе, кровоточащие, а потом вокруг. А вот и остальные — Эдди со своим ингалятором, зажатым в одной руке; Бен с его огромным животом, выпирающим из разорванных остатков рубашки; Ричи, его лицо странно беззащитно без очков;