Владимир Казангап - Итихаса. Великие Духи. Книга 2

– Это те, что не имеют глотки, а вина все время жаждут? – уточнил воин.

– Да, они, – согласился Ильхегул, кивая, – но не только в вине или веселящих грибах дело. Много и таких, которые, будучи еще людьми, в кости играли или в другие азартные игры, и это стало смыслом их жизни. Они переступили черту. Такие тоже, теперь отправляются после смерти к гонимым духам. Сейчас много нового напридумывали люди. Раньше этого не было. Игры всякие, власть, богатство, поединки, споры и все такое. И вот все они, как только перешагнут черту, после смерти попадают в Бездну гонимых духов.

– Почему же вы не введете в кодекс Воина запрет на эти занятия? – спросил Страж, вопросительно глядя на Великого Духа.

– Введем, – заверил его Ильхегул, утвердительно кивнув, – сейчас вот разберемся с Черной Птицей и сделаем это. Только запрет придется вводить для всех людей. Этой болезнью может заразиться каждый – и богатый, и бедный.

– А беднякам-то что проигрывать? Последние штаны? – ухмыльнулся Страж.

– И последние штаны проиграют, – ответил Ильхегул, глядя ему в глаза, – это – как безумие, которому нужно дать название. Мир меняется очень быстро, и то, что понятно людям сейчас, через двести лет будет иметь совсем другое значение.

– Как это? – удивился Страж.

– Мы объяснили им строение Великой Вселенной, объяснили значение и важность тверди небесной и тверди земной, а они уже через двести лет выдумали, что твердь небесная – это такая же земля, как и в мире людей, только она за облаками, ее не видно снизу. И там, на этой тверди, сидит бог по имени Создатель. И он наказывает тех, кто у него ничего не просит, а блага раздает тем, кто у него постоянно чего-то вымаливает.

– Бред какой-то, – посерьёзнел Страж, – не может быть!

– В том-то и дело, – согласился с ним Великий Дух, – так где найти слово, значение которого не изменится ни через двести лет, ни через две тысячи?

Страж задумался, глядя в пространство.

– Ту силу, которая дает и отнимает блага, создает ситуации, люди издавна называют богом, – медленно произнес он, осторожно подбирая слова, – и в Древних Книгах написано, что она – в сердце каждого человека. Одни считают, что эта сила находится там, где мозг, а другие думают, что там, где сердце. И пусть даже некоторые люди помещают ее за облака и дают ей имя, все равно и те и другие знают, что эта сила есть. Пройдут тысячелетия, но значение слова не изменится. Может изменится только местонахождение этой силы.

– Да, – кивнул Ильхегул, указывая пальцем на собеседника, – я с тобой в этом согласен. Должно быть что-то такое: «Бог в сердце твоем. И не создавай себе бога нигде – ни на земле, ни на небе, ни в воде, ни в воздухе. И не создавай себе бога ни в чем – ни в удовольствии, ни в отдыхе, ни в работе, ни в страсти, ни в ритуале». Ну, как?

– Длинновато, по-моему, – виновато улыбаясь, пожал плечами Страж, – мне кажется, надо короче и точнее. Не хватает чего-то.

– Вот молодец! – хлопнул себя по коленке Великий Дух, – другой бы на твоем месте стал бы заверять, что все прекрасно и хлопать в ладоши. А ты – правду! Будешь мне служить, а?

– Кем? – осторожно спросил Страж, напрягаясь.

– Я как раз сейчас создаю войско для борьбы с гонимыми духами. Мне нужен главный стратиг, – откинувшись на облаке и пригубив вино, ответил Ильхегул, – да и моя правая рука, демон Хитрый Лис, последнее время что-то очень мне не нравится. Слаб оказался для такой власти и возможностей. Отправлять его придется не так далеко, как говорится, но надолго.

– Что ему грозит? – спросил Страж, отхлебнув вина из кубка.

– Ничего особенного: пару тысяч лет будет топить Большие Печи, – ответил Ильхегул. – Так каков будет твой ответ?

– Почту за честь, Великий Дух, – отчеканил Страж, прижимая руку к груди и кланяясь, – но мне нужно завершить начатое дело.

– Хорошо, значит, мы договорились, – подвел итог разговора Ильхегул, поднимая кубок.

Он поднял кубок, предлагая собеседнику присоединиться, и выпил.

– Они выпустили людоедов! – вдруг казал Страж на долину, усеянную телами людей.

Впереди кабаньего стада двигались четыре чудовища с огромными клыками, покрытые толстой щетиной. Догнав колесницу, один из них поддел ее носом. Та перевернулась в воздухе и упала кверху колесами. Лошади, порвав упряжь, полетели через голову. Бегущие сзади кабаны напали на людей, выпавших из колесницы, и мгновенно разорвали их на части. Вслед за животными двигалась тысяча воинов Черной Птицы с круглыми щитами и бронзовыми чеканами. Сжимая в руке оружие, в середине строя ехал сам Тёгюнчи каган, грозно поглядывая по сторонам. За воинами Черной Птицы двигались пешцы и конница, вооруженная сулицами – короткими метательными копьями. Бордовые стяги развевались на ветру, гремели бубны и тумбаны. Звуки рогов и раковин заполняли долину.

Воины Шонкора вынесли за узкий проход несколько огромных щитов, сплетенных из прутьев и покрытых толстой, дубленой кожей, из которых торчали острия толстых и тонких кольев. Кабаны приближались. Спрятавшись за щиты, варвары побросали зажженные факелы в кучи сухого хвороста, сложенные полукругом впереди. Костры начали разгораться, поднимая к небу черный дым. Жар пламени мешал подоспевшим животным пройти дальше, поэтому они со злобным рычанием метались вдоль линии костров. Наконец, Тёгюнчи каган крикнул что-то и махнул рукой. Пешцы, побросав копья со щитами и оставшись с короткими мечами в руках, стали забрасывать землей огонь. Дым, поднявшийся над долиной, окутал все войско кагана. Остальные пешцы разделилась на две части, образовав слева и справа от узкого прохода, укрепленные позиции, за которыми прятались лучники, обстреливая вершины хребтов и не давая противнику, выглянуть из-за деревьев.

– Почему их не трогают кабаны? – удивленно спросил Гурк, внимательно следя за происходящим на поляне.

– Не знаю, наверное, колдовство, – ответил Заригор, положив стрелу на тетиву лука, – сейчас они подойдут поближе и тогда начнем.

Гурк посмотрел на солнце, проглядывающее сквозь клубы дыма. Оно коснулось своим нижним краем вершин гор. Когда часть костров перед войском Тёгюнчи кагана была забросана землей, солнце опустилось за горизонт. Между кострами замелькали воины кагана, которые на щитах подносили дерн и бросали его в огонь. В воздухе просвистела стрела – и один из них упал. И вдруг стрелы посыпались со всех сторон. Потеряв больше двадцати воинов, пешцы отбежали на безопасное расстояние. На землю начали опускаться сумерки.

– Все, уходим, – прошептал Гурк, и, взяв в руки лук, побежал к узкому проходу.

В сгущающейся темноте Заригор заметил, как пешцы начали бросать на костры намоченные шкуры. Запахло горелой шерстью. Вдруг между дымящимися кучами, показалась огромная кабанья голова. Животное взревело и двинулось вперед.