Челси Ярбро - Хроники Сен-Жермена

— Ну-ну, успокойтесь. Ваши желания — закон для меня. — Ракоци, улыбаясь, поцеловал ей руку. — Буду рад увидеться в среду. Часов в девять? На вашей вилле? — Алексис послушно кивала. — Надеюсь, сегодняшний вечер оправдает все ваши ожидания, дорогая. Я говорю это вполне искренне.

Американка вскинулась, изучая его лицо.

— Знаете, я вам верю, — произнесла она медленно, потом отвернулась и добавила уже на ходу: — Вы ведь все объясните этой женщине, правда?

— С радостью. — Ракоци позволил людскому потоку донести себя до простенка: там в небольшом углублении его ожидала Мадлен.

— Что это было? — Фиолетовые глаза смеялись.

Ракоци взял ее за руку.

— Кажется, я оказался в пролете. Американцы, во всяком случае, характеризуют подобные ситуации именно так.

— Что? — Свет в фойе наконец погас, поторапливая запоздавших.

— Это значит, что ложа баронессы свободна, и, если хочешь, мы можем расположиться там. Сама баронесса уехала ужинать с твоим греком, надеясь, что мы их поймем. — Говоря это, Ракоци уже вел Мадлен по зеркальному коридору.

— Но, — спросила Мадлен, усаживаясь, — как ты теперь разрешишь свою маленькую проблему?

— Это покажет будущая среда. Что до Алексис, то она с чистой совестью сможет глядеть в глаза брату. По крайней мере в моем отношении, — добавил он, покачивая головой. — Она и ей подобные женщины — своего рода загадка. Они ненасытны, а процесс насыщения делает их голод лишь еще более лютым.

— Возможно, они просто не видят разницы между алчностью и насущной нуждой, — предположила Мадлен и умолкла, ибо кто-то незримый в соседней ложе зашикал, призывая ее к тишине. Ракоци приложил палец к губам. — Возможно, — прошептал он, присоединяясь к вспыхнувшим в зале аплодисментам.

Певица во всем своем пышном великолепии опять выплывала на сцену.

И вновь любимая мояНа крыльях песни улетаетВ чужие дальние края,Где Ганг чудесный протекает.

Прекрасная томная мелодия заполнила зал. Ракоци ощупью нашел пальцы Мадлен и затих. В соединении их рук было нечто неизмеримо большее, чем могли познать и постичь большинство очарованных музыкой слушателей, но трагически меньшее в сравнении с тем, чем им хотелось бы владеть.

Письмо графа де Сен-Жермена к Джеймсу Эммерсону Три.

«Виа Сан-Грегорио, 191,

Милан, Италия.

17 февраля 1965 года

Октагон-роуд, 639,

Эвингс-Аэндинг,

Британская Колумбия, Канада.

Дорогой Джеймс!

Во-первых, я имею известия от Мадлен. Она в Омдурмане и вернется во Францию в конце месяца. Обещает, как только купит билет на авиарейс, позвонить из Каира, чему я весьма рад, хотя и не перестаю удивляться, ибо подобное было бы невозможным еще век назад. Нет, телеграф в то время уже работал, но потом Мадлен пришлось бы какое-то время болтаться на корабле. А два века назад был бы просто корабль, и никакого известия, ведь оно двигалось бы с точно такой же скоростью, что и она сама. Кажется, мир со всеми этими телефонами и спутниковой связью сжался до размеров стеклянного шарика. То, что сегодня привычно, изумило бы всех столетием ранее, а жителей средневековья вообще повергло бы в шок. Иногда мне хочется верить, что столь стремительное развитие науки и техники означает начало новой эры, которая объединит братскими узами все человечество, но телевидение нам по-прежнему демонстрирует жестокость и духовную нищету. Заносчивость, жадность, пренебрежение к ближнему, как и ранее, процветают. Боюсь, мы нисколько не изменились, а лишь обрели новые, более изощренно исполненные игрушки, что забавляют и изнуряют нас. Видите, я говорю „нас“, ибо мы и подобные нам в своей сущности все-таки люди, хотя и с несколько необычным пакетом потребностей, каковые являются своеобразным барьером для соблазнов, оказывающих столь пагубное влияние на остальных.

И что это за игрушки! Подумайте, как бы велись галльские войны под неусыпным наблюдением телекамер! Какие бы преступления могла раскрыть в прошлом судебная медицина? Чего добилась бы инквизиция, владея компьютерной базой данных на каждую из европейских провинций? Что в них — проклятие или благословение? Ответа не знает никто.

Пока я охвачен детективными настроениями, позвольте порекомендовать вам изобрести себе еще несколько псевдонимов. С распространением многообразных досье, полицейских реестров и налоговых служб становится все труднее существовать анонимно. Паспорта, отпечатки пальцев и все прочие нововведения усложняют нам жизнь. Ваша овцеводческая новозеландская ферма — неплохое прикрытие, да и дом, купленный в Мехико, — тоже своего рода страховка. Однако вот вам совет: избегайте надолго пускать корни в странах с сильным правительственным влиянием, ибо там время от времени власти ополчаются на иностранцев, чтобы замазать собственные грешки. Я не раз подвергался подобным гонениям — опыт не из приятных, поверьте. Вы умны, хорошо обучаетесь и при известном благоразумии сможете жить в свое удовольствие практически в любой точке света.

Когда-то с этим было полегче. Ты максимум вез с собой письмо, удостоверяющее твою личность, да в придачу, возможно, знал какой-либо пароль, развеивающий сомнения патрулей. Конечно, путешествия были связаны с риском и странники порой исчезали бесследно, но разве тотальная идентификация улучшила нашу жизнь? Перерожденным хватало забот и без новшеств. Впрочем, со временем мы к ним привыкнем, и вы, может быть, скорее, чем я. Не важно, ведь иного пути у нас нет.

Думаю, вам будет небезынтересно узнать, что я занялся спектрографическим анализом почв в надежде выделить элементы, превращающие обычный грунт в землю, дающую нам энергию и защиту. Если мои изыскания приведут к положительным результатам, я тут же сообщу. Неизмеримо удобней возить с собой пузырьки с растворами, чем тяжелые мешки и коробки. Но это еще впереди. А сейчас примите мои самые искренние и наилучшие пожелания.

Письмо графа де Сен-Жермена к Роджеру.

«Вилла Венето,

Рагуза, Югославия.

8 марта 1969 года

Мистеру Роджеру.

Отель „Адамс“,

Феникс, штат Аризона, США.

Роджер!

Твое последнее письмо — от 10 декабря — убедило меня в разумности всех твоих действий. Продолжай делать оговоренные приобретения, используя для денежных операций Американский банк. Предложи им семьдесят процентов наличными с выплатой остального в течение двадцати лет. Мне кажется, в данном случае лучше воспользоваться псевдонимом Балетти. Итальянские имена для американцев не столь подозрительны, как венгерские, а Ракоци, например, и так у них на слуху.