Челси Ярбро - Дорога затмения

ГЛАВА 9

Двоих монгольских лазутчиков, пойманных накануне, повесили близ Мао-Та. Кожа, свисавшая лентами с окровавленных тел, походила на нищенские лохмотья.

— Не стоило их убивать. — Ю А сердито глянул на чужака. — Им следовало воздать по заслугам.

— С ними покончили лишь тогда, когда они потеряли способность что-либо чувствовать. — Сен-Жермен говорил тихо, стараясь не привлекать внимания конников, въезжающих в крепость. — Эти люди свое получили. — Он вдруг ощутил усталость и сунул руки за франкский кожаный пояс. — А часом раньше или часом позже, не все ли равно?

— Конечно! — усмехнулся Ю А. — Ведь захватчики жгут не твою землю. Легко сохранять спокойствие тому, кто никогда не слышат, как кричат его близкие, пытаясь выбраться из огня…

— Я слышал, — нахмурился Сен-Жермен. — И не единожды. Оставим это и разойдемся.

Однако отделаться от Ю А было не так-то легко.

— Я вижу, приход монголов тебя не очень пугает. Ты тут же переметнешься на сторону варваров, предложив им свои услуги. Не говори, что это не так, ибо никто не упустит возможности отдалить свою гибель, если ему предоставят хоть какой-нибудь шанс. — Капитан издевательски ухмыльнулся.

— Вряд ли мне его предоставят. Так же как вам или кому-то еще в Мао-Та. — Сен-Жермен не боялся истинной смерти. И все же частенько задумывался, какой она будет и что он в ее преддверии ощутит.

— Откуда нам знать, как с тобой повернется?

— Обратитесь к гадалкам, — предложил Сен-Жермен, с неудовольствием отмечая, что несколько дюжих малых слушают их разговор.

— А ты еще и дерзишь?! И, кажется, ничуть не смущаешься тем, что в тебе усомнились?! — Глаза Ю А угрожающе вспыхнули. Он явно задался целью разозлить чужака.

— Не думаю, что мое смущение что-то изменит, — сухо сказал Сен-Жермен, поворачиваясь, чтобы уйти. Но тут Ю А ухватил его за плечо.

— Ты не уйдешь, инородец!

Сен-Жермен остановился.

— Капитан, уберите руку. — Голос его был спокоен и поразительно тверд.

— Не уберу, пока не получу объяснений. — Ю А хохотнул и рывком попытался повернуть чужеземца к себе. Тот даже не шелохнулся.

— Уберите руку.

Офицер ополчения побледнел. Недвижность сухощавой фигуры противника привела его в замешательство, ибо рывок был силен.

— Ты мне не ответил!

— И не отвечу, поскольку не имею желания длить этот вздор.

Молнии, проскочившие в темных глазах инородца, заставили ополченцев попятиться, однако Ю А, не почуяв угрозы, продолжал удерживать чужака.

Один из спешившихся верховых шагнул было к своему капитану, чтобы предупредить того об опасности, но был остановлен раздраженным жестом Ю А.

— Ты забываешься, жалкий алхимик! Пока что здесь командую я! И имею полное право задавать вопросы ничтожеству, сравнимому в своей неприглядности лишь с черепашьим дерьмом, какое не станут клевать и вороны.

— В последний раз говорю, отпустите меня.

— Ты хочешь уйти? — ухмыльнулся Ю А. — А я полагаю, что тебе придется…

Он не закончил фразу, ибо локоть строптивого чужеземца вонзился в его подреберье. Раздался глухой звук, Ю А пошатнулся и, взмахивая руками, попытался вздохнуть.

Сен-Жермен двинулся прочь. Ополченцы остолбенели. Чужак уходил, он уже поворачивал за угол, когда ему в спину врезался кусок кирпича.

Ю А с искаженным от гнева лицом большими прыжками несся к комендатуре, вздымая над головой длинное лезвие боевого копья, очевидно выхваченное из груды недавно откованных заготовок.

— Ты! — выдохнул офицер и ударил. Лезвие коротко свистнуло, но не задело врага.

— Он не в себе, — громко сказал Сен-Жермен, надеясь, что кто-нибудь из бойцов попытается урезонить своего командира.

— Я вижу тебя насквозь! — пропыхтел капитан, делая новый замах. — Ты с помощью колдовства сумел обольстить нашу военачальницу, ты лишил ее собственной воли! — Черное лезвие опустилось, чиркнув по камням мостовой, из которых брызнули искры. — Ты убедил ее вырыть эту канаву! Ты настроил ее против нас! Ты превратил ее в безмозглую куклу! — Офицер наступал, он был уже шагах в десяти, кончик его оружия опасно подрагивал. Прекрасная сталь, подумал про себя Сен-Жермен. Последняя варка была, похоже, удачной.

— Ю А, — произнес он, расстегивая свой кожаный пояс и забирая его концы в кулаки, — если тебе так уж хочется с кем-то сцепиться, ступай за ворота, к врагам, и задай им хорошую трепку. Глупо затевать свару здесь. — Ему едва удалось увернуться от нового бешеного наскока.

— Трус! Подлый изменник! — Лезвие взвилось в воздух. Острие его угодило в булыжник, чуть прихватив рубчик византийского сапога. Ю А, злорадно оскалившись, подступал к инородцу.

Говорить что-либо было уже бесполезно. Сен-Жермен приготовился к схватке.

— Пес! — крикнул Ю А.

Сталь снова свистнула, Сен-Жермен разжал левый кулак, и усеянная металлическими заклепками кожа обвилась вокруг грозного лезвия. Мгновение — и оно с громким звоном покатилось по мостовой. Ю А взвыл, поминая всех демонов Поднебесной, Сен-Жермен поймал конец пояса и вновь намотал его на левую кисть.

Капитан ополченцев замер, обдумывая, как быть. Чужак уже немолод и вряд ли продержится долго. Он непременно выдохнется, если его как следует погонять.

Подбирая оружие, офицер опять улыбался.

Толпа зевак между тем все росла. Кто-то уже предлагал делать на победителя ставки. Ополченцы постарше зашикали на смутьяна, молодежь полезла в карманы.

— Он будет моим еще до заката, — засмеялся Ю А.

Сен-Жермен стал раскручивать пояс, помогая его вращению левой рукой. Тот, загудев, превратился в сплошное облако, напоминавшее щит.

Ю А в изумлении замер. Он неплохо владел приемами ближнего боя, но такой способ защиты поставил его в тупик. Капитан поднял лезвие над головой и сделал несколько проверочных выпадов. Самый неосторожный из них зацепил мерцающую завесу, что чуть не вывихнуло нападавшему кисть.

Офицер стал действовать более осмотрительно, обходя вокруг инородца. Бреши в защите не обнаруживалось, однако такая тактика должна была измотать чужака.

Ополченцы неодобрительно заворчали. Сделав ставки, они потеряли интерес к самому зрелищу, им теперь был важен лишь результат. Но караульные, отошедшие от ворот, думали по-другому. Следить за схваткой куда приятнее, чем пялиться в знойную даль.

— Ну, иди же, иди же ко мне! — манил капитан, однако чужак был увертлив. Сталь явно проигрывала ремню, и Ю А принялся озираться по сторонам. Чтобы не потерять лицо в глазах своих же солдат, ему требовалось как минимум поставить противника на колени.