Наталья Александрова - Сокровища Ирода

– Привет! – обрадовалась она. – Загорела, похудела, только глаза грустные! Как съездила?

– Не очень, – честно сказала Марина, – после расскажу.

Ленка была девица невредная, откровенные гадости никогда не говорила и славилась у них на фирме не только феноменальным аппетитом, но и точностью формулировок. Стало быть, насчет глаз она совершенно права.

Однако Марина с необъяснимым злорадством наблюдала, как из дальнего конца булочки вылезает коричневая колбаска повидла и вот-вот упадет Ленке на юбку.

– Твой приходил три раза, – безразличным тоном завела Ленка, – все спрашивал, куда Мариночка уехала…

Она отвернулась к автомату, а Марина представила вдруг, как Ленка идет по улице в нарядном платье и новых туфлях, а встречная поливальная машина окатывает ее с ног до головы. Кажется в каком-то старом фильме был такой кадр.

– Слушай, у тебя с ним как? – не выдержала Ленка.

Оказывается, коллектив давно уже все знал. И две недели терялся в догадках, что же такое между Андреем и Мариной произошло, что она сорвалась, как ненормальная, и уехала по горящей путевке, одна.

Марина прекрасно знала, что с Ленкой не пройдет дежурный ответ типа «Не твое собачье дело!» или «Не суйся, куда не просят!». Ленка – дама настырная. Поэтому она с радостью увидела, как повидло все же выскочило из булочки и шлепнулось не на юбку, а на пол. Ленка ахнула и тут же вступила в несимпатичную кучку туфлей.

Она чертыхнулась и нажала на кнопку автомата. Кофе не было. Тогда Ленка со злости жахнула по автомату кулаком. И тотчас полезли из автомата стаканчики, и коричневая струя окатила Ленку с ног до головы, попав, к счастью, только на одежду, а то не миновать бы ожогов.

– Мамочки! – взвизгнула Ленка. – Да он сбесился!

– Хорошо, что ты капучино не заказала, – сказала Марина и пошла к себе – теперь Ленке было не до вопросов.

Чтобы не повторяться, она собрала сотрудников и рассказала всем ужасную историю, что случилась с ее соседкой по номеру. Дамы ахали и охали, никто не спрашивал ее о личном.

Она не пошла обедать со всеми, сидела тихо за своим столом и делала вид, что поглощена работой. Услышала голос Андрея из коридора и уронила от неожиданности ручку, так что, когда он возник на пороге, она полезла под стол и сумела не встретиться с ним глазами. Андрей потоптался в пустой комнате и зашел к шефу, который никогда не ходил обедать в обеденное время, как все люди, а всегда позже. Он делал так, чтобы почувствовать свою исключительность.

Марина знала, что Андрей скоро выйдет и тогда не миновать разговора. Ей ужасно не хотелось с ним беседовать, вообще не хотелось его видеть.

«Господи! – взмолилась она. – Ведь я прошу так немного – пускай они все оставят меня в покое! И мама, и Ленка Соловьева вместе с нашим дружным коллективом, и Андрей! Этому-то что от меня нужно? Все, что мог, он уже сделал…»

И она прокралась мимо стеклянной стенки, которой шеф отгораживался от остального коллектива, как разведчик мимо сторожевых постов неприятеля. Иногда приходилось ползти по-пластунски.

Она долго причесывалась в туалете, тщательно красила губы и даже выщипала несколько лишних волосков из бровей. Наконец она отважилась выйти – и столкнулась с Андреем в коридоре, он ожидал ее, сидя на подоконнике большого полукруглого окна.

– Здравствуй, Мариш! – он называл ее так ласково – «Мариш-малыш». – Я ужасно рад, что ты вернулась.

И на лице его бродила так хорошо ей знакомая чуть смущенная улыбка.

Если бы было в руках что-нибудь тяжелое, она бы, не колеблясь, в него запустила, чтобы стереть с его лица эту улыбку. И хорошо бы еще очки разбить…

Но что это она, опомнилась Марина, никогда она такого не сделает. Во-первых, неудобно устраивать скандал при сотрудниках – вон они уже потянулись с обеда. Во-вторых, как так можно – ни с того ни с сего бить человека, когда он мило тебе улыбается и смотрит ласково. И, в-третьих, у нее нет под рукой ничего тяжелого.

Андрей смотрел на нее, и ни тени волнения не отражалось в его глазах.

Все хорошо, все как было, между ними по-прежнему полное понимание.

«Зачем он это делает? – беспомощно подумала Марина. – Для чего это все? Ах, поняла, наверно, та, другая, его близкий человек, снова его бортанула. И он решил, что на такой случай сойду и я. Или у него снова проблемы по части секса? Тут я как раз кстати…»

Она горько усмехнулась и уставилась мимо Андрея в окно. Там лил дождь как из ведра – зима называется, декабрь месяц!

– Нам надо серьезно поговорить, – сказал Андрей, – это даже хорошо, что ты уехала. У меня было время подумать, и теперь у нас все будет по-другому.

– Вот как? – Марина подняла брови.

Он сделал вид, что не услышал сарказма в ее голосе, а может, у нее не получился сарказм. Это Андрей у них мастер играть словами. Он умеет задавать вопросы и сам же на них отвечать, он способен высмеять человека при помощи одного междометия, а уж про интонации и говорить нечего – никто лучше его не держит паузу, не произносит оскорбительные вещи самым мягким и доброжелательным тоном или говорит вроде бы комплимент, но с убийственным сарказмом.

– Мариш! – сказал он и попытался взять ее за руку, но оглянулся на возвращающихся сотрудников и передумал. – Девочка моя! Я должен так много тебе сказать! Ты не представляешь, сколько я передумал за эти две недели! И я благодарен судьбе, что…

«Это конец, – с тоской думала Марина, – сейчас он заболтает меня бесконечными разговорами, в процессе своего монолога подведет к мысли, что все случившееся – досадное недоразумение или вообще ничего не случилось, я все не так поняла или просто ничего не было… Я очень внушаема, он это прекрасно знает, а уж что умеет он делать, то это убеждать. Мне никогда от него не избавиться…»

Она представила, что стоит на берегу бурной реки, а Андрей барахтается в воде, захлебываясь и взмахивая руками. Течение относит его все дальше от берега, и вот уже замер вдалеке последний крик…

Тр-рах! – это окно за спиной Андрея внезапно распахнулось от сильного ветра, и едва ли не ведро ледяной воды с карниза вылилось ему прямо за шиворот. Андрей соскочил с подоконника, выругавшись, и милая, смущенная улыбка наконец-таки стерлась с его лица.

– Переоденься, а то простудишься, – сказала Марина и убежала.

Она вернулась к себе в приподнятом настроении. Куда-то исчезли тоска и все страхи, как будто их вымыло той самой дождевой водой. На душе стало легко, а руку как будто что-то грело. Так и есть, кольцо на безымянном пальце левой руки было слегка теплым. Ей казалось, что это не кольцо неизвестного металла, а сама вода омывает ее палец мягкой струей.

Когда на следующее утро Старыгин подошел к служебному подъезду Эрмитажа, он увидел рядом с музеем несколько машин с милицейскими мигалками.