Стивен Кинг - Противостояние

– Давай, – шепнул Стью Глену. – Тебе слово.

Глен занял трибуну без представления и привычно сжал ее края руками.

– Мы обсудили все, кроме темного человека, – начал он.

Вновь тот же шепот. Несколько человек инстинктивно перекрестились. Пожилая женщина в проходе слева быстро поднесла руки к глазам, рту и ушам, странным образом имитируя Ника Эндроса, после чего вновь сложила их на большой черной сумке.

– Мы в какой-то степени обсуждали его на закрытых заседаниях комитета, – продолжил Глен спокойным и доверительным тоном. – И разумеется, возникал вопрос, выносить ли это на публичное обсуждение. Отмечалось, что никто в Зоне скорее всего не захочет об этом говорить после кошмарных снов, которые мы все видели по пути сюда. То есть, вероятно, требовался период восстановления душевного равновесия. Теперь, думаю, самое время поговорить о нем. Вывести темного человека на свет Божий. У полиции есть замечательная штука под названием «Идент-и-кит», которая используется для создания фоторобота преступника по показаниям различных свидетелей. В нашем случае отсутствует лицо, зато хватает воспоминаний, с помощью которых мы можем в общих чертах обрисовать Противника. Я разговаривал со многими людьми и теперь хочу представить вам его образ, нарисованный с помощью встроенного в меня «Идент-и-кита». Его зовут Рэндалл Флэгг, хотя у некоторых он ассоциируется с такими именами и фамилиями, как Ричард Фрай, Роберт Фримонт и Ричард Фримантл. Инициалы Эр-Эф, вероятно, имеют какое-то значение, но, насколько мне удалось выяснить, в Свободной зоне об этом никто ничего не знает. Его присутствие – во снах – вызывает тревогу, беспокойство, страх, ужас. И практически всегда люди ассоциировали его присутствие с холодом.

Сидящие в аудитории кивали, зал вновь загудел разговорами. Стью подумал, что видит перед собой мальчишек, которые только что познали секс, а теперь сравнивают впечатления и крайне удивлены тем, что все ощутили примерно одно и то же. Он прикрыл рот рукой, чтобы спрятать улыбку, и приказал себе этим же вечером поделиться своим открытием с Фрэн.

– Флэгг на западе. Равное число людей видели его в Лас-Вегасе, в Лос-Анджелесе, в Сан-Франциско и в Портленде. Некоторые – и матушка Абагейл в их числе – утверждают, что Флэгг распинает непослушных. Все, похоже, уверены, что при возникновении конфронтации между этим человеком и нами Флэгг не остановится ни перед чем, чтобы раздавить нас. И «не останавливаться ни перед чем» включает в себя многое. Использование обычного оружия. Атомной бомбы. Даже… эпидемии.

– Я бы с радостью добрался до этого мерзавца! – раздался пронзительный голос Рича Моффэта. – Я бы на веки вечные заразил его долбаной чумой!

Взрыв смеха снял напряженность, и Ричу зааплодировали. Глен довольно улыбнулся. За полтора часа до собрания он проинструктировал Рича, и тот сработал блестяще. Стью все более убеждался, что в одном старина лысый абсолютно прав: на больших собраниях социология частенько приходилась очень кстати.

– Ладно, я изложил все, что мне о нем известно, – продолжил Глен. – Перед тем как открыть обсуждение, я хочу добавить только одно: думаю, Стью прав, говоря, что мы должны обойтись с Гарольдом и Надин цивилизованно, если поймаем их, но, как и Стью, я считаю это маловероятным. Как и он, я исхожу из того, что они сделали это по приказу Флэгга.

Его слова вызвали возмущенный гул зала.

– Вот с таким человеком нам предстоит иметь дело. Джордж Ричардсон упомянул, что мистика не по его части. Хочу отметить, что и не по моей. Но вот что я вам скажу: по моему мнению, умирающая старая женщина каким-то образом олицетворяет добро, точно так же, как этот Флэгг олицетворяет зло. Я думаю, сила, которая действует через матушку Абагейл, использовала ее, чтобы свести нас вместе. И вряд ли теперь эта сила собирается нас бросить. Может, нам стоит все обговорить и пролить свет на эти кошмары. Может, нам пора начать думать, а что мы в состоянии с ним сделать. Но ему не удастся следующей весной просто явиться и установить контроль над Зоной. Не удастся, если мы будем настороже. Теперь я передаю слово Стью, который и будет вести обсуждение.

Его последнее предложение заглушили громовые аплодисменты, и Глен с довольным видом вернулся на свое место. Он расшевелил их большой дубиной… или настроил на нужный лад? Значения это не имело. Теперь в их настроении злость преобладала над страхом, они принимали вызов (хотя к следующему апрелю, после холодной, долгой зимы, решимости могло поубавиться)… а главное, им хотелось поговорить.

И они говорили три следующих часа. Несколько человек ушли в полночь, но большинство осталось. Как и подозревал Ларри, ничего путного эти разговоры не принесли. Было высказано множество нереальных предложений: самим обзавестись бомбардировщиком и/или атомным оружием, провести переговоры, подготовить группу убийц… Осуществимых идей оказалось крайне мало.

Последний час люди по очереди вставали, чтобы пересказать свои сны, а остальные зачарованно слушали. Стью это вновь напомнило бесконечные посиделки с разговорами о сексе, в которых он участвовал подростком (главным образом в качестве слушателя).

Глена удивляло и радовало их нарастающее желание говорить, он подмечал, как оживление вытесняло тупую пустоту, которая ощущалась в них в начале собрания. Происходило давно назревшее очищение, и Глену это тоже напоминало разговор о сексе, но в другом смысле. По его мнению, они напоминали людей, долго хранивших в себе секреты, которые касались каких-то провинностей и несостоятельностей, и вдруг обнаруживших, что если облечь тайну в слова, она перестанет быть такой пугающей. Когда внутренний ужас, посеянный во сне, наконец-то пожинается в многочасовой дискуссии, он становится более управляемым… возможно, даже появляется шанс его обуздать.

Собрание закончилось в половине второго ночи, и Глен покидал его вместе со Стью, впервые после смерти Ника в хорошем настроении. Он чувствовал, что они начали выползать из своих панцирей и сделали первые трудные шаги к битве – какой бы она ни была, – в которой им предстояло принять участие.

У него появилась надежда.

Электричество подали в полдень пятого сентября, как и обещал Брэд.

Сирена воздушной тревоги громко и жутко завыла на крыше здания окружного суда, перепугав сотни людей. Они выскочили на улицу и оглядывали синее, без единого облачка, небо в поисках самолетов темного человека. Некоторые бросились в подвалы и сидели там, пока Брэд не нашел выключатель и не вырубил сирену. Только тогда они поднялись на поверхность, стыдливо пряча глаза.