Ричард Матесон - Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории

Мать зажала ему рот рукой.

— Милый, милый, — говорила она встревоженно, — не кричи, пожалуйста. Этак поднимешь весь дом.

Сын боролся с ней. Сара почувствовала, как зубы впились ей в руку. Она, ахнув, отдернула.

— Дэйви! — воскликнула она. — Маме же больно!

Мальчик кинулся вверх по ступенькам. Он был уже на пятом этаже, его шаги эхом разносились по лестничному пролету. Сара бежала за ним.

Ей казалось, что она сейчас упадет, что душный воздух вдавит ее в пол.

Дэйви ворвался в квартиру.

Дверь не была заперта.

Ее туфли скользили по лестничной площадке. Она вбежала в открытую дверь, и зонт полетел на столик в прихожей. В темноте она схватила сына за руку и зажгла свет в гостиной.

Из ее горла вырвался крик.

На ковре виднелись крошечные следы лап. Алые грязные отпечатки.

Она рывком вытащила Дэйви в коридор. Он еще не видел следов.

— Нет! — выкрикнула она. — Тебе туда нельзя.

Он боролся, закрыв глаза, разинув рот в истерическом крике. Маленькие кулаки лупили ее по рукам и груди.

— Нет, Дэйви, нет! — беспомощно всхлипывала она, пытаясь перехватить его руки. — Нельзя тебе туда. Мама не разрешает!

— Пусти! — кричал он. — Я хочу войти!

Они боролись, тяжело дыша. Дэйви не должен войти в кухню и увидеть. Это его убьет.

— Нет. нет, нет… — стонала она.

— Пусти! — взвизгивал он, молотя по ней до синяков, — Ненавижу тебя! Ненавижу!

От этих слов ее разум окоченел, мышцы словно пронзило электрическим током.

Ее руки сомкнулись на детских запястьях, глаза выпучились в приступе ярости.

Гром прокатился над землей.

Сара отшвырнула его от себя, и он растянулся на ковре.

Перевернулся на спину, и выражение ужаса проступило на маленьком лице. На щеке у него была кровь.

Она привалилась к двери спиной, голова безумно моталась из стороны в сторону, светлые волосы хлестали по щекам.

— Ну иди! — закричала она, — Иди к своему щенку! Иди к своему драгоценному щенку!

И когда он попятился в сторону кухни, она услышала, как с зонтика падают на пол дождевые капли, стуча, словно умирающее сердце.

Маленькая девочка, которая стучится в дверь

Помоги мне Господь, я не знаю, как об этом рассказать. Да, я помню все, что было. Но воспоминания похожи на недуг: все смешивается в голове и причиняет боль.

Я вспоминаю об этом каждый раз, когда садится солнце. Когда небо делается золотым и красным, как будто кто-то его разрисовал. Это случилось вечером, и небо было точно таким. Вот тогда и пришла та маленькая девочка. Я ничего не знала о подобных явлениях. Да и откуда мне было знать?

Я была в кухне, готовила ужин. Джо, это мой муж, сидел в гостиной, читал вечернюю газету. Элис была наверху. Я отправила ее туда, велев вымыть руки. Она была хорошая девочка. Всегда слушалась маму.

Когда я стояла у плиты, прозвучало негромкое «тук-тук-тук». Сначала я решила, что это Микки, наш пес. Подумала, это его когти стучат по полу. Но это был не он. Поэтому я подошла к задней двери и открыла.

За дверью стояла маленькая девочка. Она была в белом шелковом платье. Длинные черные волосы падали ей на плечи. У нее были такие худенькие плечи.

Маленькая девочка сложила узкие ладошки под подбородком. Улыбнулась. Она была такая вежливая.

— Простите, мэм, — сказала она, — можно мне поиграть с вашей девочкой?

Я в точности помню ее слова. Я еще подумала, какая она вежливая. Прямо сама деликатность.

Я была занята готовкой, и мне было не до незваных гостей.

— Не сегодня.

Когда я произнесла эти слова, уголки ее рта печально поникли. Она протянула ко мне руки. Она казалась расстроенной.

Она сказала:

— А завтра можно прийти и поиграть с ней?

Я уже закрывала дверь.

— Хорошо, — сказала я, — Приходи завтра.

Я сама попросила ее прийти. Я ее пригласила!

Я поспешно вернулась к плите. Джо спросил из комнаты, кто приходил.

— Какая-то маленькая девочка, — ответила я. — Незнакомая.

— То есть как это — незнакомая? — Он всегда задавал подобные вопросы.

— А то и есть, — буркнула я, — Не знаю ее, и все тут. Должно быть, у нас новые соседи.

Я попросила его позвать Элис.

Пока мы ужинали, я сообщила Элис о девочке в белом платье. Она не знала, кто это. Я сказала, что девочка обещала прийти завтра.

Вот так все и началось. Просто и буднично.

Что ж, смерть тоже кажется простой.

На следующее утро я вспомнила.

Элис как раз завтракала. Джо уже ушел на работу.

Я услышала робкий стук в дверь, подошла и открыла. Маленькая девочка снова была на пороге, все в том же белом платье. Оно было такое чистенькое.

Ее глаза ярко заблестели, когда она улыбнулась. Теперь я понимаю, что это был болезненный блеск, как при лихорадке.

— Простите, мэм, можно поиграть с вашей девочкой? — В точности те же слова, что и в первый раз.

— Она еще завтракает, — сказала я. — Почему бы тебе не подождать во дворе?

Она часто заморгала, глядя на меня. Сложила ладошки перед худенькой шеей. Она была счастлива, потому что ей разрешили остаться. Помоги нам Господь!

— Я подожду, — сказала она, после чего спустилась с заднего крыльца.

Элис спросила, кто пришел. Я ответила. Она хотела побежать и посмотреть. Я усадила ее обратно. После завтрака, так я сказала.

— И не сиди за столом в бескозырке, — добавила я.

Она часто так делала. Надевала дома матросскую шапочку. Некоторые дети любят носить матросские шапочки и на дворе, и дома. На самом деле в этом нет ничего дурного. Она действительно была хорошей девочкой.

Я услышала голос Микки. Он заходился лаем на заднем дворе. Я выглянула в окно. Маленькая девочка в белом платье стояла, держась за калитку. Она улыбалась Микки. Он же просто неистовствовал. Все его мышцы были напряжены, голова дергалась, когда он гавкал. Ну, вы знаете, как это бывает с собаками.

Я открыла дверь и велела ему замолчать. Он завилял мне хвостом. Он был славный пес. А потом он заворчал и убрался в свою зеленую будку. Я начала закрывать дверь. Но девочка заговорила со мной.

— Простите, мэм, — сказала она, — можно мне войти во двор?

Я глупая. Я просто ужасно глупая. Я ничего не поняла.

— Да, — сказала я, — Только не трогай Микки, а то, чего доброго, укусит.

— Не укусит, — сказала она.

Я наблюдала сквозь занавески. Она сняла крючок с калитки и вошла во двор. Я сама ее впустила. Она улыбалась, глядя на дом. Она потешалась над нами.

Все утро Элис и гостья играли вместе. Я наблюдала — было интересно, поладили ли они.