Рэйчел Кейн - Черный Рассвет

И она увидела волну, направляющуюся вниз по ступенькам, густую и тёмную.

Волна ударила Шейна по спине и сбила его с ног. Затем вместо того, чтобы продолжить падать, как того требовала сила тяжести, это просто… остановилось, сформировало толстый, дрожащий пузырь и поглотило его.

Он плавал в жидкости, как если бы это было большей плотности, чем реальная вода. Он бился, но не мог выбраться.

— Нет! — закричала Клэр и сняла свое ружье, но не было ничего, что она могла сделать; она не могла выстрелить в него, не могла.

Большое количество жидкости быстро направилось к ней вниз, и она видела его лицо через искаженную линзу жидкости, топящей его, видела страх, гнев и ужас, и она видела, что он сказал что-то. Возможно, это было ее имя.

Возможно, он говорил ей бежать.

Она побежала.

Жидкость ползла за ней, теперь больше как щупальца, чем волна, захватывая и достигая ее, она бросилась вперед за угол лестничной клетки. Шейна не было видно теперь среди этой массы воды, и она выстрелила в нее. Шум хлопнул по ней как физический удар, и отдача ружья поразила ее плечо со зверской силой. Она едва чувствовала его, потому что реальная боль была внутри, где она кричала имя Шейна.

Я оставила его. Я оставила его.

Сила ружья отбросила ее, она потеряла равновесие и упала. Серебро распространилось и ударило драуга с удивительной силой, разрывая его на части, но оно только текло вверх по лестнице, отступая. Издавая звук ужасного, вопящего хора.

Она не могла видеть Шейна.

Я оставила его.

Дверь открылась позади нее, и рука схватила ее за плечо и дернула обратно. Она боролась с ним вслепую, попробовала перевернуть ружье, но холодная бледная рука захватила его и держала далеко, и затем она поняла, что это был Мирнин. Он смотрел мимо нее и видел, что драуг тек вниз к ним, и без слов обхватил ее вокруг талии, поднял и побежал.

— Нет! — она кричала и изо всех сил пыталась освободиться. Она потеряла ружье, но это теперь не имело значения; единственная вещь, которая была важна — она должна заставить его понять, что они обязаны вернуться. Она продолжала кричать, а стены мелькали с кошмарной скоростью, и вокруг них раздался звук, который заглушил даже ее мучительные крики, что-то зверское, торжествующее и ужасное. Также там были драуги. Она видела, что они приближались к ним, но Мирнин выстрелил из своего ружья одной рукой, чтобы очистить путь и не останавливался, не колебался. — Нет, вернись!

Когда они оказались снаружи, Майкл и Ева были на водительском и пассажирских сиденьях грузовика. Клэр видела их сквозь слезы, Мирнин открыл боковую дверь и забросил ее внутрь. Он вошел, захлопнул дверь и закричал:

— Поехали! Сейчас!

— Где Шейн? — спросила Ева. В ее глазах стал пристально рассветать ужас и она видела почерневшую от ярости и готовую к террору Клэр. Она схватилась за дверь, но Мирнин все еще держал ее.

— Он ушел, — сказал Мирнин, не отрывая темных глаз от лица Клэр. — Шейн ушел.

Лицо Майкла было мрачным и мертвенно-бледным.

— Мы не можем просто…

— Он мертв, — сказал Мирнин, и это была самая холодная и резкая вещь, какую она когда-либо слышала от него. — Он мертв, и ты убьешь нас всех, если не выведешь нас. Ты хочешь увидеть то, на что твоя симпатичная Ева будет похожа в их бассейнах, поскольку они разденут ее до костей? Потому что я обещаю тебе, Магнус заставит тебя смотреть.

Майкл вздрогнул и заколебался, а затем…

Он развернул грузовик независимо от того, как Клэр кричала, пыталась бороться, остановить его, он уехал.

И оставил Шейна.

Глава 7

Шейн

Когда жидкость драуга окружила меня, потекла по мне как сироп, все просто… побелело в течение нескольких секунд. А затем почернело.

И затем я просто… проснулся.

Меня удивило, как легко я отключился.

В одно мгновение я был пойман в ловушку в липкой, густой, жгучей жидкости — словно тонул в медузе — в следующее мгновение, я выцарапывал себе путь к свободе, наверх, и нашел края пузыря, который удерживал меня. Я высунул руку по локоть, затем мое лицо пробилось сквозь поверхность, и я судорожно хватал воздух, когда полностью освободился. Я был весь в слизи и какой-то мерзости, всё мой тело покрывали раны, но это не имело значения. Я выскользнул из густых остатков драуга и попытался следовать за Клэр… но часть остатка откололась и вернулась ко мне.

Я поднялся, отступая на два или три шага за один раз. Опережая его.

Я вернулся на второй этаж и продолжил идти, потому что дверь, к которой я подошел, дрожала и была в жидкости, текущей по краям. Драуги были очень сердиты.

Верхний этаж.

Я с силой ударил дверь и, спотыкаясь, вошел в декорированное помещение. Здесь в основном располагались офисы, двери которых были закрыты, и мне необходимо было добраться до главной лестницы в центре. Я должен был найти Клэр, Майкла и Еву и убираться отсюда подальше, пока драуги снова не поймали меня… но тут мне пришла мысль, что, если бы они напали на меня, возможно это дало бы всем остальным шанс избавиться от них.

Это было бы хорошо. Не то что бы я не хотел выжить, если бы к этому свелось.

Казалось, здесь не было ни одного драуга, направляющегося ко мне, и это было временным благословением. Моя одежда была пропитана жидкостью и кололась, будто я извалялся в миллионе крошечных осколков стекла. Я заметил размытые розовые пятна крови, просачивающиеся сквозь влажную ткань моей рубашки. Мне необходимо срочно смыть это с себя и переодеться. Сколько бы частиц драугов не оставалось на мне, они продолжали мною питаться, и я понятия не имел, что это означает. Что, если они проникли внутрь меня? У меня было видение, как грудь разрывают чужеродные паразиты, от которого у меня появилась острая необходимость освободиться от вкуса гниющей слизи.

На доли секунды реальность этих ощущений была ужасающей. Они едят меня. Съедают меня живьем. И затем своего рода странное спокойствие обосновалось во мне, потому что я был в порядке, я жив, я собирался пережить это. Я просто знал это.

Потому что я Шейн Коллинз, и тот факт, что я был все еще жив, был продолжающим чудом.

Но одежду надо было снять.

Я распахнул офисную дверь ударом ноги и нашел шкафчик со сменными рабочими комбинезонами. Я разделся, вытерся спортивным флагом, прикрепленным к стене (наконец, хорошее применение для сувенира ТПУ), и надел рабочий комбинезон. Он был из яркооранжевой бумаги со светоотражающими полосками на рукавах, спине и ногах, и я едва в него влез. Стоит мне слегка нагнуться, и он станет весьма занятным, но разорванные штаны были наименьшей из моих забот. Жгучая боль утихла, превращаясь в тупую, постоянною боль. Я отыскал пару тяжелых рабочих ботинок, которые оказались немного неподходящего размера. Я оставил их развязанными.