Rokhan Rider - Ведьмак (пародия)

Чудовища крепко задумались. Светящийся корред указал эфемерным пальцем на неопознанное елочное существо:

- Давай ты снова станешь канделябром, я буду бить тобой Геральта по башке, кильмулис зайдет сзади, и мы...

- Давай лучше тобой будем бить кого-нибудь по башке, а?! - оскорбился неведомый зверушка и в знак протеста превратился в ворсистый половой коврик, усеянный золотыми бигудями.

- Мной никого бить нельзя, - возразил корред, - Я - субъект, мерцающий во мраке, от меня и так все пацаны прикуривают. Теперь твой черед послужить общему делу!

- Ему стоит обернуться чем-нибудь для негодяя привлекательным, - посоветовал зверушке коварный кильмулис, - Приманкой какой-нибудь.

Ёлкоглаз уныло превратился в бокал с коктейлем из кефира с кругляшкой дешевой колбасы, насаженной на хрустальный ободок подобно лимону.

- Не, не годится, - проворчал лысый вампир, - Не будет ведьмак это есть.

Неизвестный науке монстр послушно изобразил карбюратор К68Т, густо обмазанный сгущенкой, а потом - пару стоптанных домашних тапочек, из которых торчали бутерброды с ветчиной. Оба варианта были отвергнуты.

- Говорят, ведьмака можно разжалобить, отвлечь и ткнуть вилами, - сообщила подловатая сельпуга.

- Врешь! - отмахнулись от нее все.

- Придумал! - вдруг сказал гремлин, - Ведьмак из Ривии очень охоч до жен. Ёлкоглаз должен превратиться в бабу!

- Да вы че, мужики? - елка растеряно захлопал всеми тремя глазами, - Нешто я помню, как энти человечьи самки выглядят? Я и ел их всего один раз пятьдесят лет назад.

Монстры повскакивали с мест; грот огласился воплями, исполненными энтузиазма:

- Да!! Даешь человечиху-соблазнительницу! Ёлкоглаз Канделябрыч, немедленно приступай к работе над ролью!

- Да я не умею...

- Не умеешь - научим, не хочешь - заставим! - гаркнул вампир.

Тем временем, весело насвистывая, ведьмак подошел к дому. Ангулема, Регис и Кагыр уже ждали своего предводителя во дворе, возмущаясь, куда он запропастился. Первым делом компания разыскала прятавшуюся на конюшнях Мильву. Друзья насильно натянули на девушку женское платье (как выяснилось позже, задом наперед) одели ей вместо солдатских кирзачей модельные туфли (обе левых и разного цвета) и поволокли на банкет. Мильве строго-настрого запретили произносить на приеме у княгини слова "курва" и "жопа", а что еще можно сказать, храбрая лучница не знала, поэтому скромно промолчала весь вечер.

Пир в резиденции ее светлости Анны Генриетты обещал быть шикарным. Вид составленных гигантской подковой столов однозначно говорил о том, что осень подходит к концу и дело идет к зиме. Меж громоздящихся на тарелках, подносах и блюдах кушаний особое место занимала дичь во всех возможных видах и вариантах. Были там огромные кабаньи туши, оленьи окорока и кострецы, самые разнообразные паштеты, заливные и розовые пластины мяса, по-осеннему украшенные грибами. (Судя по глуповатой улыбке Лютика, развалившегося одесную княгини, привыкший распоряжаться в резиденции непутевый фаворит заказал не те грибы и не у тех продавцов.) Бриллиантов на ее светлости было столько, что Анну Генриетту можно было использовать в процессе алмазного бурения железобетона. Сидящая рядом с Геральтом Фрингилья со своими украшениями, конечно, не могла составить конкуренцию княгине, но все же уверенно тянула на средних размеров алмазный стеклорез. Мимо ведьмака проплыла, будто сильфида, удивительной красоты служанка в голубом платье (золотые локоны, огромные черные глаза). В руках у нее было блюдо с редкостным деликатесом: запеченными дроздами, фаршированными ягодами можжевельника. Красавица одарила героя игривым взглядом и, вильнув подолом, удалилась. Ведьмак восхищенно разинул рот, из которого на тарелку к Фрингилье тут же брякнулся кусок котлеты. Чародейка злобно поморщилась. Оставалось только гадать, не проснется ли златоволосая сильфида назавтра похожей на Гошу Куценко. Своей последней жертве госпожа Виго послала на день рождения страдающего паранойей скунса. Но это были цветочки по сравнению с сюрпризом, который получил правящий в княжестве Пномпень великий император Пень Пнём. Бедняга запретил Фрингилье захоронение на своей территории оставшихся после магических экспериментов радиоактивных отходов, и под Новый Год к королевскому дворцу в качестве подарка пригнали стадо больных диареей белых слонов.

Геральт опасался, что резкая, нелюдимая Мильва задаст всем на пиру хлопот. Но он ошибся. Проблемы были с другой девчонкой - разбойницей Ангулемой. Беспризорница тайком выдирала золотые нитки из гобеленов, а молодые рыцари, сидевшие с ней рядом за столом, вдруг обнаружили, что кто-то обчистил им карманы. Геральт с ругательствами вытащил юную хулиганку из-за стола и учинил ей обыск, в результате чего обнаружилось, что Ангулема сперла также позолоченную солонку. Ведьмак роздал назад все украденное, а девчонке дал хорошего ремня. После чего посадил Ангулему отдельно ото всех и строго настрого приказал хорошо себя вести. "Да, дядечка,"-смиренно ответила разбойница и тут же принялась выковыривать кинжалом рубины из глаз золотого льва, украшавшего дубовую панель на стене.

Когда все дамы и кавалеры были уже изрядно навеселе, присутствующие рыцари начали давать ее сиятельству Анарьетте обеты один нелепей другого. Старый знакомый Геральта Бульенбрюх фон Будке воздел давно немытую длань над жареным каплуном и изрек, что будет каждое утро кукарекать по 80 раз под окнами прекрасной княгини. Вслед за ним какой-то молодой рыцарь одел на голову вазу с морковным салатом и поклялся, что не снимет ее до тех пор, пока не приведет в цепях всех разбойников, грабящих путников на перевале Сервантеса. (Надо сказать, что голодные бандиты при встрече не только не поспешили сдаться в плен, а еще и нагло бегали вокруг благородного воителя, уворачиваясь от меча и жадно пожирая морковь из-под рыцарского головного убора.) Странствующий палладин пан Пупырянский поклялся до последней капли крови защищать ее светлость и никому никогда не уступать своего места в очереди за квасом.

Потом били Лютика. За жмотство. Оказалось, что он запер в собственном шкафу общественного туссентского суккуба. Все мужики месяц не находили себе места, переживая, куда последний, вернее, последняя делась? Княгине Анарьетте благородно не рассказали ничего, ибо она Лютика вообще за такие разговения казнила бы. Одним словом, гости и хозяйка веселились и хорошо проводили время.

Когда подали пунш, между рыцарями произошла небольшая размолвка. Дело в том, что на пиру присутствовал Ромуальд Косорукий, король Трухляндии и Больших Попыхов. Его величество был знаменит тем, что перед войной с Нильфгаардом построил в Попыхах самую большую в Северных землях силосную башню. Возведенное на скорую руку кривобокое убожество развалилось, погребя под тоннами силоса наступающую нильфгаардскую армию, коей Трухляндия ничего не могла противопоставить. В результате доблесть и мудрость Ромуальда Косорукого хором славило все королевство (до тех пор, пока свирепые нильфгаардские кони не проели в толще силоса туннель наружу). На пиру король Ромуальд особо никому не мешал, но у него при себе имелся младший брат. Принц Развальд Кособрюхий окончил Оксенфуртский Университет. Как следствие, он был человеком широко образованным, но недостаточно умным, дабы скрывать сей недостаток от публики. Ну а в присутствии братца-короля парень тем более нес, что хотел. Когда кавалеры восхищались особенным изумрудным оттенком глаз Фрингильи, Развальд "учитиво" брякнул, что необычный цвет радужки часто свидетельствует о глазных заболеваниях. Затем доблестный рыцарь Зигфрид Толстогузый похвастался, что во время вояжа в Японию, ему удалось поцеловать очень красивую гейшу. Вредный принц тут же заметил, что гейши имеют обыкновение отбеливать лицо соловьиным пометом. Маркиз Толстогузый резко побледнел и, сдерживая приступ тошноты, вылетел из зала под общий хохот.