Юлия Басова - Миссия – любовь

– Итак, Богданова! – начал Вишневский, развалившись в кресле. – Как вас зовут?

– Мила.

– А по отчеству?

– Игоревна.

– Отлично. Значит, ваш папа – Игорь.

Я не удержалась и съязвила:

– Вы удивительно проницательны.

Вишневский усмехнулся:

– Допустим. И что же ваш папа? Он вас любит?

Я понимала, куда он клонит – комплекс Электры и все такое. Но это не про меня. Мне никогда не хотелось компенсировать отсутствие папы романом с каким-нибудь взрослым дяденькой. Многие девушки, отцы которых живут отдельно, подсознательно выбирают себе кавалеров постарше. Таким образом они хотят восполнить потребность в отцовской любви. А получают престарелых любовников, вот удивительно.

– Мой папа – хороший и добрый человек. А еще он – честный. Когда он разлюбил маму, то прямо так и сказал ей об этом. Он не стал влачить жалкое существование рядом с нелюбимым человеком и ушел.

Я замолчала, но тут же торопливо спохватилась и добавила:

– Мы с ним встречаемся.

– Как часто?

– Несколько раз в год, – соврала я: мы с отцом созваниваемся несколько раз в год, а вот видимся – от силы один.

Юрий Романович скептически посмотрел на меня:

– Вы не обманываете нас?

Я спокойно посмотрела ему в глаза:

– Даже если и обманываю, то это мое личное дело.

– Интересный случай, – пробормотал Вишневский.

– А главное, редкий! – ехидно поддержала я. – У нас ведь все отцы проживают вместе со своими детьми. Семью они, как порядочные люди, не бросают. Живут себе, живут. И только один мой папочка решился на крайний шаг. Пожалуй, вам стоит собрать консилиум по этому вопросу. Я вам все подробненько расскажу, а пока, если ко мне нет вопросов, я, пожалуй, пойду…

Выговорившись, я резко встала и направилась на свое место. За эти пару минут моя неприязнь к психологу только возросла. При ближайшем рассмотрении он производил впечатление вполне нормального, даже очень симпатичного человека. У него было ухоженное румяное лицо, голубые лучистые глаза, которые могли бы принадлежать ребенку, чуть-чуть наивный взгляд. Но я чувствовала, что за этой приятной вывеской скрывается лживая и гадкая натура. Сердцевина у этого психоведа была гнилой.

А в людях он действительно разбирался. Он сразу прочитал недоверие в моем взгляде и посмотрел на меня холодно, не забыв при этом учтиво улыбнуться.

Отличие этого Вишневского от других мужчин было очевидным: он не запал на меня, а лишь профессионально заинтересовался. Возможно, если бы в последние дни моя жизнь протекала размеренно и мирно, я бы не заподозрила ничего дурного. Но теперь приходилось быть начеку.

Я беспрепятственно прошла на свое место. Меня никто не окликнул. В аудитории царила мертвая тишина.

– Теперь минуточку внимания! – почти вскрикнул Юрий Романович.

Я вскинулась.

– Вы сейчас могли наблюдать типичный пример того, как сильная личность этой девушки смогла счастливо избежать инцестуозной фиксации своего либидо, но все же я полагаю, она может быть не вполне свободна. Явным отзвуком этой фазы развития является ее возможная серьезная влюбленность в немолодого, обладающего авторитетом мужчину, который может оживить в ней образ отца, – торжественно возвестил психолог.

Тишина в аудитории стала звенящей. Затем взгляды присутствующих обратились ко мне. Первым моим желанием было провалиться сквозь землю, но я решила не сдаваться. Моя спина распрямилась, лицо приняло безразличное выражение.

– Престарелые кавалеры никогда меня не привлекали, – громко, чтобы все слышали, объявила я.

Психолог умиленно заулыбался, словно любящая мамаша, чей отпрыск впервые заговорил, и вместо традиционного «мама» или «папа» выдал слово «писька».

Я не могла понять, зачем меня пытаются выставить нелюбимой дочерью, кидающейся на шею любому престарелому папику. Мне знакомы были труды Фрейда. Вишневский сейчас дословно его цитировал. Зачем это все нашему преподавателю? Чего он добился, публично унизив нескольких человек, в том числе и меня?

– Все остальные случаи, кроме последнего, кажутся мне банальными. Мы будем рассматривать их на последующих занятиях. Совсем другое дело – Мила Богданова. С вами я поработаю отдельно, с глазу на глаз, без свидетелей. И, возможно, смогу помочь вам, – громко и четко проговорил Вишневский, – а теперь продолжим семинар. Дальше начался вполне обычный опрос – преподу нужно было понять уровень нашей подготовки. Вишневский задавал общие вопросы, на которые смог бы ответить даже девятиклассник. Аудитория оживилась, все хотели похвастаться своими познаниями. Я была удивлена, поняв, что наша группа начитанна и неплохо подготовлена к серьезной работе. Почти все слышали о Юнге, легко расшифровали понятие «бихевиоризм». Вишневский живо переговаривался с присутствующими, его лицо, казалось, было приветливым и благодушным, но мне оно напоминало маску. Он о чем-то думал, его мозг напряженно работал, я могла в этом поклясться.

Семинар закончился, и наши девицы, а с ними и Антон, быстро вылетели из аудитории. Я не торопилась. К концу занятия мне стало ясно, что со мной желают поговорить.

Наконец мы с Вишневским остались одни. Он торопливо подошел к двери и, достав из кармана ключи от класса, запер дверь. Затем, повернувшись ко мне, сказал:

– Прости, Мила, за клоунаду. Мне самому не очень понравилось щипать этих ягнят. Просто о себе надо было оставить определенное воспоминание, так сказать, зафиксировать. В следующий раз на моем месте будет другой человек, но вести он себя будет так же. Никто не заподозрит подмену.

Этот мир не переставал меня изумлять!

– Кто вы? – наконец пробормотала я.

– Спектр, – просто ответил Юрий Романович и, видя мое недоумение, добавил: – Наблюдатель. Так понятно? А вообще, привыкай. Теперь вокруг тебя будут появляться все новые и новые персонажи. Скоро ты перестанешь удивляться.

Я молчала, не зная, как к этому относиться.

– У нас мало времени, – мягко произнес Вишневский, – присядь.

– А почему я должна вам верить? – вдруг, неожиданно даже для себя, взорвалась я. – Вы меня пять минут назад перед всеми извращенкой выставили!

– Успокойся, они уже обо всем забыли. Осталось только размытое воспоминание. Определенное настроение. Так было надо, я тебе уже объяснил зачем. Не бойся меня. Небольшой разговор, и ты пойдешь по своим делам. Здесь никто никого не обидит.

Я буравила Вишневского недоверчивым взглядом. «Психолог» уселся в кресло и жестом показал мне на место рядом с ним.

– Ты, наверное, уже заметила, что в последнее время твои способности стали приносить много проблем, – вкрадчиво начал он.