Юлия Бойцева - Книга 1. Путь друзей

– Мне нечего терять. В этой недолгой спокойной жизни уже все потеряно, а своими трудами ты поставила точку.

Я отшвырнула одеяло и села. В комнате царил полумрак.

– Какими трудами, Семен? О чем ты?

Он стоял рядом, злой как черт. Руки в карманах, глаза поблескивают, губы плотно сжаты.

– Славентия– была тем единственным, что могло помочь мне вернуться сюда, – от его спокойного, но безэмоционального голоса, по моей спине побежали мурашки. – Да, я старался не выходить за рамки дружбы, потому что чувствовал, что не все дела улажены и рано или поздно мне придется отправиться домой, где ей не место. Но я хотел вернуться. Теперь меня здесь никто не ждет.

Мой сонный мозг переваривал сказанное со скрипом.

– Почему? – спросила я, даже не разобравшись к какому моменту лучше отнести этот вопрос.

– Что почему?

Я немного помолчала, решая, о чем лучше спросить.

– Почему никто не ждет, – наконец прошептала.

– Потому что твое изобретение творит чудеса, – как-то нехорошо улыбнулся Семен. – Оно лишь показывает вероятность, но заставляет беспрекословно верить.

– Стоп! – я потерла лоб, собирая в кучу все вышесказанное. – Ты сейчас, вот только что, заявил, что мое изобретение показывает вероятность? Что оно, по сути, не работает?!

– Да. Я так думаю, – зло ответил он.

– Ну, знаешь ли! – я вскочила с кровати. – Ты… ты… с чего ты взял?

– А ты не думала, Оливия, что люди могут измениться? Ты не думала, что дружба иногда перерастает в любовь?

– Нет! – рявкнула я. – Дело не в дружбе, Семен, а в соответствии характера и жизненного пути. Я могу идти по дороге и увидеть красивого мужчину, влюбиться, подружиться, но это не значит, что мы будем счастливы. Возможно, один может стараться для другого, но в таком союзе кто-то будет страдать. Я создавала все это, чтобы полностью исключить такие моменты. Да, глупо и наивно, но я верю, что должно быть именно так. Друзья должны быть друзьями, а возлюбленные возлюбленными. И, извини, конечно, но Славентия не обязана ждать, когда ты закончишь свои дела. Она не маг, ее жизнь течет быстрее нашей, и пока вы не свяжетесь магическим союзом, она будет стареть быстрее, чем ты можешь себе представить. А если ты хочешь остаться здесь с ней, не вижу препятствий! Я не заставляю тебя мне помогать, слышишь? Нельзя, Семен, решать все за других. Человек, который любит, пойдет за второй половиной хоть на край света, он вытерпит все, и ему будет плевать на окружающих. И такие люди связаны красной нитью. Не веришь, проведи эксперимент.

Я замолчала, и стало так тихо, что в ушах зазвенело. Семен смотрел на меня, но был где-то далеко в своих мыслях.

– Она что, ее уже использовала? – запоздало дошло до меня.

– При мне. Лента была розовой.

– Мне очень жаль, – развела я руками.

– И все же, зачем ты это сделала?

– Я не знаю, – опустила я голову. – Что ты дал мне вчера выпить?

– Обычный успокоительный чай.

Я посмотрела на мужчину:

– Состав! – как-то грозно у меня получилось.

– Корень валерианы, шишки хмеля, трава зверобоя, трава чабреца и еще кое-что по мелочи, – быстро выдал он.

– Двойка, Семен, – начала закипать я. – Первое правило знахаря: спросить у пациента, нет ли у него аллергии или побочных эффектов на травы.

– Это элементарный, распространенный рецепт успокоительного, – растерялся маг. – Его все хорошо переносят.

– Может и все, но не я! Ненавижу хмель и валерьянку! И тебе повезло, что у меня галлюцинации не начались, как в прошлый раз, когда я разгромила кабинет декана!

Семен засмеялся.

– Смешно тебе? А вот магам не смешно было, когда я стала носиться за воображаемым вампиром, представив, что ножка стула– это осиновый кол. Хватит смеяться!

Он смеялся, и я заулыбалась, но напряжение, которое висело до этого, сильно меня потрепало. Я украдкой стерла непослушную слезу и пошла в соседнюю комнату.

– Оливия, – позвал Семен. – Извини. Возможно, я был не прав.

– Возможно, – ответила я. – Но и ты извини, мне надо побыть одной. Тебе не кажется, что за последние два дня мы показали себя не с лучшей стороны? Хотя, знаешь, так я хоть что-то о тебе узнала.

Я подошла к вешалке и сняла свой плащ.

– Оливия, все в округе еще спят, а ты скоро станешь кошкой.

– Тем лучше.

Я толкнула дверь и вышла. Обув кожаные сандалии, выбежала во двор, прошла через калитку и создала маленький клубок.

– К Федору, – прошептала я и специально уколов о застежку плаща палец, капнула на клубочек кровью. Кровь у нас с дядей все-таки родственная.

Шарик медленно покатился по земле, и я засеменила за ним. Путь был долгим, но смотрела я только под ноги, периодически смахивая слезы.

Я не знаю, почему ушла. Да, мне хотелось немного побыть одной, но еще больше хотелось, чтобы Сема меня догнал, чего он, конечно, делать не собирался. Удивительно, как в одном человеке может быть так много всего понамешено: доброта, отзывчивость, при этом пренебрежение и расчетливость. Как можно все это испытывать к одному и тому же человеку? Его отношение, что к Славентии, что ко мне– одинаково. Он готов мне помочь, но только потому, что хочет. Это лишь ничем не подкрепленное желание. Только жажда приключений, эксперимент? Обидно. Даже мое творение поставил под сомнение. А помимо всего прочего меня не бережет, Славентию к своим родным ни за что бы не взял, а меня берет спокойно. Я и сама не против, но сам факт… Бедная моя некому не нужная привязанность или хуже того– влюбленность. Эх, из-за этого даже обидеться на него как следует не могу.

Мы остановились у аккуратного высокого деревянного забора. Я в щелочку, между досками, посмотрела на дом. Огромный, белокаменный, в три этажа. За ним и сад немаленький. Это хорошо. Дядя Федор заслужил такое жилище, жаль, что дома он бывает нечасто.

Калитка оказалась открытой. Я быстро пересекла аккуратный дворик и встала перед массивной дверью. Окинув стену вокруг нее взглядом, заметила палочку на веревочке и потянула. Где-то в доме раздался звон колокольчика.

Стала ждать. Через несколько минут послышались приближающиеся торопливые шаги. Щелкнул замок, открылась дверь и передо мной очутилась невысокая, но все же повыше меня, женщина. Русые с проседью волосы, красивыми волнами лежали на плечах, заспанные светло-серые глаза, обрамленные мелкими морщинками, смотрели доброжелательно и очень внимательно. Она приветливо улыбнулась, запахивая шаль, накинутую поверх длинной белой сорочки, и спросила:

– Оливия?

– Да, – выдохнула я, обрадовавшись, что не придется объясняться.

– Проходи, – отступила она в сторону, пропуская в дом.