Стефани Майер - Сумерки

– Я ослепляю людей?

– А то сам не замечал! Думаешь, все так легко добиваются своего?

– Тебя я тоже ослепляю и поражаю? – проигнорировал мой вопрос Эдвард.

– Бывает, – призналась я, стараясь на него не смотреть.

Тут подошла официантка, оглядывая нас с явным интересом. Вне всякого сомнения, хозяйка успела рассказать о том, как красив молодой посетитель, и девица не обманулась в ожиданиях. Она сладко улыбнулась, откинув назад смоляную прядь.

– Привет, меня зовут Эмбер. Принести чего-нибудь выпить?

От меня не ускользнуло, что она обращается только к Эдварду.

Он посмотрел на меня.

– Мне колу.

– Тогда две колы.

– Буквально минутку, – пообещала девушка, снова улыбнувшись, но Эдвард ее не замечал.

– Ты что? – спросила я, когда официантка ушла.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он, голос звучал как-то сдавленно и напряженно.

– Отлично, – ответила я. Почему он нервничает?

– Может, тебе холодно, страшно или голова кружится?

– Она должна кружиться?

Эдвард усмехнулся.

– Ну, любая девушка была бы в шоке от того, что случилось.

– Боюсь, от меня такого ждать не стоит. Я частенько попадаю в разные передряги.

– Тем не менее мне будет спокойнее, если ты поешь.

Официантка принесла колу и плетеную корзинку с хлебными палочками.

– Готовы заказать? – спросила она у Эдварда, повернувшись ко мне спиной.

– Белла?

Девица нехотя посмотрела на меня.

– Хм… грибные равиоли, – я назвала первое попавшееся на глаза блюдо.

– А молодой человек? – ласково спросила Эмбер.

– Спасибо, я не голоден, – вежливо улыбнулся он.

Не голоден, как же!

– Ну, дайте мне знать, если передумаете, – кокетливо улыбнулась девица, но Эдвард на нее даже не взглянул, и она ушла, явно обиженная.

– Пей колу! – приказал он.

Я послушно сделала маленький глоток, потом, поняв, что умираю от жажды, разом осушила стакан. Эдвард пододвинул мне свой.

– Спасибо, – пробормотала я и задрожала, чувствуя, как ледяная жидкость двигается по пищеводу.

– Замерзла?

– Это из-за колы, – мелко дрожа, объяснила я.

– А где куртка?

– Боже, я оставила ее в машине Джессики!

Эдвард снял пиджак. Как же я не обращала внимания на его одежду? Ладно, лучше поздно, чем никогда. Под пиджаком из тонкой бежевой кожи была шерстяная водолазка цвета слоновой кости, обтягивающая мускулистую грудь.

Эдвард протянул мне пиджак.

– Спасибо, – снова пробормотала я, засовывая руки в рукава. Кожа оказалась холодной; мои куртки были такими, когда я забывала их на ночь во дворе. Зато как пахла! Я вдохнула поглубже, пытаясь понять, что это за запах. Уж точно не парфюм! Рукава были слишком длинными, и их пришлось подвернуть.

– Мертвенная бледность тебе к лицу! – сострил Эдвард, а я вспыхнула.

Он подтолкнул ко мне корзину с палочками.

– Я в полном порядке и ничего не боюсь!

– Зря! Любой нормальный человек испугался бы, а тебе все нипочем. – Таких светлых глаз я у него еще не видела – цвета золотого песка на калифорнийском пляже.

– Мне очень спокойно, когда ты рядом. Он нахмурился и покачал головой.

– Все сложнее, чем я предполагал. Не сводя глаз с его лица, я взяла хлебную палочку.

– Обычно, когда у тебя светлые глаза, ты в хорошем настроении, – сказала я, надеясь отвлечь его от мрачных мыслей.

– Что? – ошеломленно переспросил он.

– А когда они черные, к тебе лучше не подходить… Это так, теория.

– Еще одна? – Золотые глаза сузились.

– Ммм. – Я откусила палочку, притворившись равнодушной.

– Надеюсь, на этот раз ты придумала что-нибудь получше, или опять комиксов начиталась? – Он вроде и улыбнулся, но глаза смотрели строго.

– Нет, на этот раз информация из другого источника, – неохотно призналась я.

– И что же ты нарыла?

Тут Эмбер принесла равиоли. Разговаривая, мы неосознанно наклонились друг к другу, а когда приблизилась официантка, резко отпрянули. Девушка поставила тарелку передо мной и тут же повернулась к Эдварду.

– Не передумали? – с надеждой спросила она. – Я могу вам чем-нибудь помочь?

Боже, ну и язык у этой девицы!

– Нет, спасибо! Впрочем, принесите, пожалуйста, еще две колы. – Тонкая белая рука показала на пустые стаканы.

– Конечно! – обрадовалась девица и унеслась на кухню.

– Итак, что за теория? – спросил Эдвард.

– В машине расскажу. Если, конечно… – замялась я.

– Будут какие-то условия?

– Ну, есть кое-какие вопросы.

– Неужели?

Девушка принесла колу, поставила на стол и тут же ушла. Я жадно схватила стакан.

– Зачем ты приехал в Порт-Анжелес? – По-моему, вопрос довольно безобидный.

Каллен скрестил руки на груди и уставился на стол. В брошенном украдкой взгляде сквозила насмешка.

– Следующий вопрос, – ухмыльнулся он.

– Ты не ответил! – возмутилась я.

– Следующий!

Не желая продолжать, я взяла вилку и началаесть. Равиоли оказались вкусными.

– Ну, ладно, – глотнув колы, продолжала я, – предположим, чисто гипотетически, что кто-то умеет читать мысли других людей. Ну, за редким исключением.

– Одним-единственным, – поправил Эдвард, – гипотетически.

– Ладно, пусть за единственным исключением. – Я радовалась, что он мне подыгрывает, и старалась говорить как можно спокойнее. – Как же так получается? Чем объясняются исключения? Как этот кто-то может находить другого человека в нужное время и в нужном месте?

– Гипотетически? – съязвил он.

– Реально, практически.

– Ну, если этот кто-то…

– Давай назовем его Джо, – предложила я.

– Ладно. Этому Джо достаточно быть внимательным и собранным, чтобы везде успевать вовремя. – Эдвард закатил глаза. – В таком маленьком городишке только ты умудряешься попадать в неприятности. Ты бы испортила криминальную статистику Форкса лет на десять!

– Давай не переходить на личности! – ледяным тоном бросила я.

Каллен рассмеялся.

– Да уж. Давай тогда назовем тебя Джейн!

– Как ты узнал, что я здесь? – не вытерпела я, снова пододвигаясь к нему.

Он колебался, будто решал, стоит ли рассказать мне правду.

– Слушай, мне ты можешь доверять, – прошептала я.

– Не знаю, есть ли у меня выбор. – Его голос превратился в шепот. – Я ошибался, ты гораздо наблюдательнее, чем мне казалось.

– Я думала, ты никогда не ошибаешься!

– Раньше именно так и было! – покачал головой Эдвард. – Я ошибся не только в этом. Ты притягиваешь не неприятности, это слишком широкое определение, а беды и опасности. Если в радиусе десяти миль есть источник опасности, ты обязательно его притянешь.

– Себя ты тоже считаешь опасным?

– Разумеется! – Его лицо внезапно стало холодным и непроницаемым.