Светлана Ольшевская - За чертой страха

Неожиданно я почувствовала, что мой кулон нагревается. Медленно и не очень сильно, но как-то нехорошо, — сама не знаю, как я это распознала, видно, обладание таким талисманом обострило чутье. Вчера, когда мы с Вилором шли «на дело», кулон был теплее, чем сейчас, но страха это почему-то не вызывало. А тут… Словно из меня что-то древнее и злобное медленно, капля за каплей, выпивало кровь, душу, жизнь…

Я поторопилась выпроводить всех из квартиры. Что же здесь творится? Немудрено, что Архиповна не хочет домой возвращаться. В прошлый раз мне и без кулона было не по себе.

Ладно, приду сюда с Вилором, тогда и разберемся.

— Ай да бабулька, — хихикнула вдруг Лилька. — Сколько лет прожила, а все попсу слушает!

— С чего ты взяла? — удивился Стас.

— А вы что, не видели постеры у нее на стенах?

Я запоздало вспомнила, что на стенах комнатки-музея красовались плакаты популярных групп. И школьные принадлежности на столе…

— Постойте, — вспомнила я. — Архиповна говорила, что к ней в гости ходит внук, у которого в квартире есть вещи. Наверное, эту комнату она отвела ему.

— А-а.

Мы пошли на стройку и бестолково и бездарно провели там около часа. Не слушали музыки, даже почти не болтали — любой разговор угасал в зародыше. Все думали об одном, и мысли эти были нехорошими. Вскоре мы решили идти по домам и делать уроки. Хотя я была уверена, что за уроки сегодня вряд ли кто-то возьмется. Тень беды нависла над нами, и это чувствовали все, независимо от степени суеверности.

Поэтому домой мы шли медленно, словно пытаясь отсрочить беду. Сперва проводили всей толпой Таню, потом направились на другую окраину, где жил Егор. На обратном пути довели до дома Лильку, и остались мы вдвоем со Стасом. Он вызвался проводить меня, а я отказалась.

— Но, Ника, уже темно, — попытался он настаивать.

— И что? Все время ходила одна, никто не провожал, а теперь что вдруг случилось? — равнодушно ответила я. — За меня не переживай, мне с кулоном бояться нечего.

Не знаю, обиделся он или нет, но холодно попрощался и ушел.

Мелькнула мысль: может быть, Стас хотел за мной поухаживать? Поздно, голубчик. В те дни, когда одного его теплого взгляда хватило бы мне для полного счастья, ему было не до того, он торопился учить уроки. Учи теперь, Стасик, старайся, может, отличником станешь… Да уж, если бы мне неделю назад сказали, что я откажусь пройтись вдвоем со Стасом, я бы не поверила. А вот как в жизни бывает! Вдруг Вилора встречу, что он подумает? Ах, Вилор… Как я раньше вообще могла думать о Стасе, дуреха?!

С такими мыслями я дошла до светофора и приготовилась перейти на ту сторону. Красный свет, как это часто бывает, когда спешишь или мерзнешь, горел слишком долго, и когда зажегся желтый, несколько человек, ожидавших вместе со мной, дружно двинулись через дорогу, а я замешкалась. Рядом со мной осталась лишь сгорбленная старушка, тяжело опиравшаяся на палочку.

— Деточка, пожалуйста, помоги перейти дорогу, а то я плохо вижу, — тихо попросила она.

Я хотела взять ее под локоть, но едва протянула руку, как кулон несильно потеплел — не так, как при опасности, но предостерегая. Я застыла, потом резко отстранилась от старухи. И не зря: бабка резко выпрямилась, отбросила клюку, и вот уже передо мной скалилась в ухмылке мерзкая Фаина. Старая ведьма захохотала.

— Ага, испугалась, испугалась, смелая ты наша! Переве-е-ди-и-ите бабушку через доро-о-огу! — стала она кривляться, а потом состроила страшную рожу — в ее исполнении это вышло реально жутко. — А ты с друзьями-то своими попрощалась, любительница лезть не в свои дела? Вот и хорошо, потому что одного из них ты больше не увидишь! Сегодня уйдет первый, а там не забудь обнять на прощание и остальных, хе-хе!

Я лихорадочно соображала. Один из друзей сегодня уйдет, но кто?! Все уже сидят по домам… Стас! Ему же далеко добираться! Воображение живо нарисовало зловещий туман, окутывающий его плотной стеной, и мерзких уродцев, выскакивающих из темной подворотни…

Не обращая больше внимания на Фаину, я развернулась и помчалась в обратном направлении. Догнать, предупредить, спасти… Вслед мне донесся короткий каркающий смешок.

Пулей пролетела я расстояние до того места, где мы со Стасом простились, и свернула в сторону дальнего поселка, где он жил. Адреса я не знала, поэтому надеялась догнать его по дороге. Впереди замаячила знакомая фигура.

— Стас!!!

— Ника? В чем дело? — Он обернулся.

— А в том, что сегодня я тебя провожу. И не спорь! — Иногда командный тон получается у меня очень хорошо. У него хватило ума не возражать.

Мы молча дошли до его пятиэтажки. Я поднялась с ним до квартиры. Недоумевая, Стас открыл дверь и пригласил меня зайти.

— Нет, — тем же тоном ответила я. — А теперь слушай: за порог — ни шагу! Я сейчас встретила Фаину…

Возвращаясь назад, я немного успокоилась. Все дома, с родителями, ничего плохого не должно случиться по определению. Чтобы окончательно успокоиться, я позвонила поочередно Тане, Лильке и Егору и рассказала им о встрече с Фаиной. С ребятами все было в порядке, и все как один заверили меня, что до утра не переступят порога.

Глава XII

Уйти туда, где нет ни боли, ни страха

Я облегченно вздохнула. Говорили же мне — Фаине верить нельзя! То-то она хихикала, видимо радовалась, что обманула. Ну и шуточки у нее, заикой можно стать.

Я миновала школу, Лилькин дом и собиралась снова идти к дороге. Нет, к светофору не пойду, ну его, лучше перейду в другом месте, машин сейчас мало… Да и людей негусто. Двое-трое прохожих встретились, и все, улица пустынна. Хотя нет, вон бредет какой-то пацан. Что-то в нем меня привлекло, знакомый, что ли? Ничего, сейчас подойдет — увижу.

Но парень не дошел до меня, а свернул на уходящую в сторону дорожку, в освещенный круг фонаря. Что это?! Лицо его казалось застывшей маской: неестественно белое, с темными пятнами остекленевших глаз. И шел он, словно механическая кукла — в этом движении совершенно не было жизни. Но самым ужасным было то…

…что это был Колька Шаров!

Я не ошиблась. Похожий на себя прежнего не больше, чем гипсовый памятник на живого человека, тем не менее это был он.

— Коля!

Ноль внимания.

— Колька-а!

И снова никакой реакции. Он что, убежал из больницы? Похоже на то, поверх тренировочного костюмчика, которые часто заменяют мужчинам больничные пижамы, небрежно накинута куртка, шапки нет… Но почему он не отвечает? Может, его так обкололи успокоительным, что он впал в состояние полного равнодушия? В любом случае его надо догнать и проводить домой. Но куда это он направляется?