Александр Годов - Дьявольская радуга

Седьмой поднялся. Кукла повернула к нему голову.

— Что тебе известно, Кивир?

— Неуместно торговаться в сложившейся ситуации, человек. Но я пойду на уступки. Знаешь, например, что ты Седьмой по счету? С этой цифрой многое связано.

— Я не понял тебя.

— Естественно. Твой мир зациклился, Седьмой. Пройдет еще год, и все начнется заново. Время отмотается назад, если ты понимаешь, о чем я говорю. Отмотается к тому моменту, когда в твоем мире, человек, появится… — Голос замолчал. — Вот тебе сейчас сколько лет?

— Сорок.

— То есть тебе вновь стукнет двадцать четыре года. И Всплеск, монстры повторятся заново. Лишь с малыми изменениями. Появится Восьмой. Он, если доживет до сорока двух лет, станет Девятым. И так до бесконечности. Самая забавная штука заключается в том, что жизнь начинается с чистого листа. Второй не помнит Первого. Четвертый не помнит Третьего. В этом заключается ирония судьбы, Седьмой. Твоя тетрадь — уникальная вещь. Она не подвержена преобразованиям. Тем и ценна.

Монстр с язвами взял куклу со стола и начал гладить ей голову. Нити, исходящие от игрушки, обвили запястья урода. Седьмой ожидал, что кукла вновь попытается проникнуть в его голову.

Он взглядом нашел кресло, но подходить к нему не спешил — боялся тьмы. Поэтому он решил пока не думать о том, чтобы отдохнуть, и сосредоточиться на разговоре с Голосом, хоть это и требовало больших усилий.

— Но ты помнишь все, Кивир? — спросил Седьмой. — Кто ты?

— Повторяешься, Седьмой. Я тот, кто следит за тобой. Тот, кто разговаривал с тобой, когда ты был Первым, Вторым, Третьим… В общем, в какой-то степени я, наверное, твой ангел-хранитель, Седьмой.

Урод с язвами открыл перекошенный рот, темные, кожистые губы растянулись, и язык, длиной в метр, может — больше, вывалился с чавкающим звуком на пол. Седьмой прикусил губу.

— Так ты согласен? — спросил Голос. — Я могу показать тебе много интересного. Очень много. Хотя времени у тебя, Седьмой, в обрез. Тик-так, тик-так.

— Согласен.

Из глаз-пуговиц куклы вырвалась молния, она расчертила комнату ослепительно яркими венами и артериями. В пульсирующем свете Седьмому удалось разглядеть больших белых бабочек, летавших за спинами уродов куклы.

А потом и тьма, и монстры исчезли. Кукла плюхнулась на пол с глухим стуком, словно была набита металлическими гайками. Лучи света вновь падали в окно.

Седьмой улыбнулся, подошел к креслу и плюхнулся в него.

Пятый

Тело «архаровца» за ночь потяжелело килограмм на сто. Николай с трудом вытащил мертвого монстра из подсобки. Ситуация осложнилась тем, что тварь распухла и сочилась гноем. В неподвижном воздухе висел удушающий запах смерти.

Николай взял труп за подмышки, чтобы перетащить к двери магазина, но один из гнойников на хоботке лопнул, и слизь брызнула ему в глаз.

Матерясь, он пнул «архаровца» в грудь. Дохляк старался дышать через рот, чтобы не ощущать медный запах. Но во влажном воздухе чувствовался еще и медный привкус, который вызывал еще большее отвращение, чем запах, и он сжал зубы и все-таки задышал носом.

Николай с грустью подумал о том, что придется достать из подсобки единственный плед, чтобы обернуть им тело. И хвала господу, если удастся дотащить «архаровца» до свалки без проблем. А проблемы могли быть.

«Что мешает тебе просто поселиться в другом месте? — раздался в голове голос Алисы. — Ты рискуешь зазря. Можно натолкнуться на „архаровцев“! Ты же знаешь, что порой они бодрствуют, когда светит солнце. Вспомни, как эти уроды напали на тебя!»

Дохляк скривился. Он хотел жить в магазинчике.

Ответом было молчание.

Николаю пришлось какое-то время посидеть на ступенях магазина, чтобы просчитать все возможные опасности, которые могли возникнуть по пути на свалку. Ни в коем случае нельзя было оставлять следы. «Архаровцы» хоть и монстры, но мозги у них работают как надо.

Тело придется тащить на плечах. И надо сделать так, чтобы плед и ноги твари не волочились по земле. Также нужно учесть то, что «архаровец» разваливался слишком быстро. Ни одна капля гноя не должна упасть на песок или асфальт. А вот это самое сложное.

Дохляк взглянул на белесое небо. Светило белое, а не желтое солнце, словно загрязненный городской воздух изменил его естественный цвет. Дохляк подумал о том, что у него еще вагон времени. Но все равно надо определиться с тем, как избавиться от гнили. Возможно, стоит «отжать» всю жидкость, скопившуюся в теле, в подсобке… И уже после тащить «архаровца» на свалку. В этом есть смысл. Другое дело, что придется потратить много времени. Находиться еще ночь рядом с трупом Николай не хотел. Он обернулся и бросил взгляд на «архаровца».

Что делать?

«Найди себе новое убежище».

Нет.

«Но почему?»

Больше нельзя бояться «архаровцев». Нельзя убегать. Хватит.

«Но ведь они тебя чуть не убили?»

Сердце стучало, как паровой молот. И Дохляк не знал — радоваться ли тому, что мотор работал, или огорчаться. Он чувствовал себя иначе. Мысли больше не разбегались, как тараканы. Не хотелось жевать пластик. С тела спали черно-синие пятна. Кожа приобрела коричневый оттенок. Но Николай боялся мысли, что он вновь живой. Живой. От этого слова во рту чувствовалась горечь.

Дохляк зашел в магазинчик. Стоял резкий, неприятный запах. Но Николай взял с полки упаковку с чипсами и открыл ее. Ломтики картофеля на первый взгляд казались жирными и слишком тонкими, чтобы почувствовать вкус. Николай засунул руку в упаковку. Медленно-медленно, с неохотой, думая о том, что не сможет проглотить и крошки. Он застонал, содрогнулся всем телом и начал блевать. Блевотина была гнойно-желтая, ее испещряли черные точки, которые напоминали яйца муравьев.

Желудок крутило. Сильная пульсирующая боль отдавалась во всем теле. Но через минуту она исчезла также быстро, как и появилась. Хватая ртом воздух, Дохляк нагнулся и сосредоточился на зубной щетке, невесть как появившейся на полу. А потом он рассмеялся. В смехе слышались неприятные нотки.

«Что такого веселого в блевотине?» — Голос-призрак был полон негодования.

Николай ухмыльнулся. Он не мог распотрошить труп и утащить на свалку.

«И поэтому ты радуешься?»

Он замотал головой. Он словно вновь стал мертвяком на мгновение Но ведь его стошнило из-за того, что на полу гнило тело, и стоял отвратительный запах в магазине!

«Так ты найдешь другое убежище?»

Нет. Он заставит себя избавиться от «архаровца».