Арина Рахманина - Темная кровь: Пробуждение

Очевидно, она решила, что ее племянница свихнулась от горя. И лишь когда я выбралась из-под ванной с едва живым котенком на руках, тетя слегка успокоилась.

— Как ты узнала, что он там? — изумленно спросила она.

— Это мой кот. Я немного знаю его повадки.

Вынув из кармана мобильный, я быстро набрала номер такси. Бегом я доставила бы Касика в ветеринарную лечебницу быстрее, но на дворе был белый день, а потому приходилось сдерживать свои порывы. Мне нужно оправдать доверие Кирилла. В конце концов, если бы не он, кот мог бы успеть умереть до того, как его хозяйка вернулась бы сюда. Не представляю, что со мной было бы, если б довершением ко всему случившемуся стал бы его трупик, найденный под ванной.

— Куда ты едешь? — набросились на меня тетя и бабушка, услышав, что я вызвала машину.

— К ветеринару. Тут должны прийти люди, с которыми я договорилась, принесут все необходимые документы. Теть, — я умоляюще посмотрела на нее, — слушай их внимательно. С похоронами все будет в порядке. Но сейчас нужно сделать то, что нужно сделать. Может быть, это животное еще выживет.

Бабушка стала высказывать громкое возмущение тем, на что я трачу время, но мне было все равно. Касика мы взяли в дом еще котенком, и все его беззаветно любили. Потому мама точно одобрила бы мое решение спасти его во что бы то ни стало.

Машина вскоре приехала, и я повезла завернутого в полотенце кота в лечебницу. Ветеринар там только головой покачала, но сказала, что все же при надлежащем уходе животное может выжить. Что ж… Купив ампул с всевозможными укрепляющими его иммунитет уколами, я повезла Касика домой. Он больше не мяукал, но смотрел на меня с немой благодарностью. Кажется, сделанные ему в лечебнице уколы подействовали, потому что он постепенно оживал.

Вернувшись домой, я включила обогреватель и уложила кота рядом с ним. Затем нашла в холодильнике упаковка Киеткэта и накормила его с ложечки. Тетя и бабушка махнули на меня рукой. Только спустя несколько часов зашли сказать мне, что уходят к бабушке ночевать, и позвали меня с собой. Услышав, что я останусь в этой квартире, вызвало новую волну протестов. Они боялись, что утром и меня найдут мертвой. Пришлось даже прикрикнуть, чтобы они оставили меня в покое. Особо неистовствовала бабушка. Я даже почувствовала облегчение, когда они ушли.

Как же тихо здесь стало…

Канарейка чистила перышки и опасливо поглядывала на дремлющего на полу кота. Тот был еще слишком слаб, чтобы ходить и тем более нападать на нее, но птица не знала об этом. Ее редкие почирикивания были единственными звуками, нарушавшими странное молчание, воцарившееся в этих стенах. Раньше мама по вечерам смотрела сериалы, чуть позже отец — футбол, они оба смеялись, комментировали увиденное, иногда ругались, Касик так носился по квартире, что стены дрожали. Потому сейчас здесь было неестественно тихо.

Мне не было страшно. Более того, я не чувствовала себя одинокой. И все же внутри что-то саднило, не желая признавать, что теперь эта тишина — часть моего существования.

Пришлось отвлечься. Мне ведь еще многое предстоит сделать. Сначала я позвонила Ярославу. Этот эпизод — один из немногих, которые я сознательно стараюсь не вспоминать ни при каких обстоятельствах. Брат, узнав о произошедшем, казалось, просто в это не поверил. Ирония судьбы оказалась жестокой, до невероятности. Почти сразу же после того, как нашлась его настоящая семья, он ее потерял. Он так и не познакомился со своими настоящими родителями.

Когда первая волна его растерянности схлынула, Ярослав захотел приехать. Естественно, я не стала ему отказывать, просто объяснила дорогу. Кто еще мог понять меня в тот вечер, как не человек, чья потеря была даже больше моей?

Пока он ехал, ко мне пришел человек от Соэрен. Вернее, от Саши. Обычный человек, никогда мною раньше не встречаемый. Даже не упырь. Он принес справки о смерти и все, связанное с погребением. Сказал, чтоб завтра утром за мной заедут, и мне нужно будет забрать родителей из морга. Одежду для них уже приготовили, гробы привезут завтра. Я только махнула рукой, давая понять, что мне не нужны подробности. Он кивнул и исчез.

Ярослав появился как раз тогда, когда я кормила Касика. Выглядел он ужасно.

— Тебе бы водки, — хмуро заметила я.

— У меня с собой, — ответил брат, не менее хмуро.

С собой у него был виски. Он предложил его и мне, но я только головой покачала. В итоге, братец в одиночку осушил почти всю бутылку, наблюдая за моими хлопотами над котом. Касику все еще было плохо, но смерть, кажется, отступила. Через смерть мне самой пришлось пройти, поэтому перепутать ее дыхание с чем-то еще было бы невозможно. Прислушиваясь к его слабому, но ровному дыханию и поглаживая мягкую шерстку, я облегченно вздохнула. Мама обязательно скажет мне «Спасибо» за то, что ее любимца выходили.

— А у вас есть семейные фотографии? — пьяно спросил Ярослав.

— Конечно, — кивнула я, вдруг со стыдом признавая, насколько редко фотографировала родителей.

Пока грузился компьютер, где хранились все мои фото, брат так же пьяно спросил:

— Ноута у тебя нет?

— Нет, — пожала я плечами. — Мог бы быть, но все деньги на шмотки уходят. Твоя сестра — заядлая шмоточница.

— Странно, ты такая спокойная, — произнес он, как-то слишком пристально меня рассматривая.

Наверное, нужно было смутиться. Но меня часто так рассматривали. Вампирская кровь на самом деле не делает человека красивым. Но она скрывает все, что было в его внешности непривлекательного, а привлекательное становится невероятно выразительным. Сложно пройти по улице, не обратив на себя внимание.

Интересно, а на Кирилла тоже так смотрят? Или он просто по улицам не ходит?

— Ты просто не видел, что сегодня было с тетей и бабушкой, — ответила я, стуча по клавиатуре. — Думаю, из трех женщин-Несуденко, оставшихся на этом свете, хотя бы одна должна быть нормальной в любых обстоятельствах.

Ярослав сел на самый край дивана, продолжая все так же сверлить меня взглядом.

— Нормальной тебя тоже сложно назвать, хитрюга, — сказал он порывисто.

— Что? — я повернулась к нему. — В каком это смысле?

— Это сложно объяснить, — замялся брат, потирая макушку. Собрать слова во внятные предложения у него явно не слишком удачно получалось. — Ты просто словно квинтэссенция… Как будто все, что в тебе есть — просто очень удачная личина чего-то другого.

Ого! Вот это белобрысый вискохлеб загнул!

— Братишка, знаешь, как-то я не очень поняла.

Я нашла фото, которые он хотел посмотреть, но предпочла сначала дослушать.

— Понимаешь, — Ярослав откинул прядь волос, падавшую ему на глаза, — ты — вроде бы во всех отношениях нормальная. Конечно, если человек ну уж очень нормальный, без всяких слабостей, это тоже как-то странно. Но у тебя слабости, вроде, есть. Это твое вязание… — он снова замялся. — Ты вяжешь, словно маньячка. И твой кот, — он неопределенно махнул рукой в сторону Касика.