Маркус Хайц - Ритуал

— Господи, помоги Антуану! — с упавшим сердцем выдохнул Пьер и последовал за отцом, который протолкался между охотниками, чтобы первым оказаться на холме.

— Мы на бога не полагаемся, — мрачно ответил Жан и, обгоняя, как бы случайно толкнул итальянца, который потерял равновесие и упал вместе со своим осадным мушкетом. На него повалилось еще четверо охотников, образовалась куча из ног, рук и мушкетных стволов, встреченная окружающими жизнерадостным смехом.

Шастели стояли на холме. Перед ними раскинулся просторный заснеженный луг, на котором ветер, играя, нагнал небольшие сугробы, способные укрыть от глаз, но не от пуль. И равнине было лишь два небольших гранитных валуна, которых по всей прочей местности были предостаточно.

Дюамель приказал загонщикам двигаться так, что любому зверю в лесу был лишь один выход — на луг между холмами.

Несколько особо ретивых охотников на соседнем холме открыли по ошибке огонь по оленю. Стоило тому показаться среди стволов на опушке и приготовиться к бегству от незнакомого шума через заснеженную равнину, как просвистело, по меньшей мере, пятьдесят пуль, которые тут же разорвали невинное животное на куски. Остался лишь окровавленный мохнатый холмик, подрагивавший на опушке.

— Не хотелось бы мне сегодня быть загонщиком, — со смехом сказал драгун, выпрямляясь в седле. — Идиоты воистину палят во все, что появляется из этого леса.

Жан лихорадочно перебирал возможные уловки, а двести с лишним охотников один за другим выходили на стрелковые позиции. И итальянец тоже добрался до вершины, а проходя мимо, наградил лесника злым взглядом и градом крайне недружелюбных (судя потону) итальянских слов.

— Нужно их отвлечь, — шепнул Жан Пьеру. — Сделаем вид, будто бестия пытается прокрасться с другой стороны, у нас за спиной. Они так жаждут заполучить десять тысяч ливров, что охотно нам поверят. Как только один начнет стрелять, все остальные повернутся туда же.

— И как мы это устроим? — с некоторым сомнением спросил его сын.

Жан взвел курок мушкета.

— Просто делай, как я.

Драгун проехал мимо охотников, проверяя их готовность.

— У меня бессмысленной пальбы, как на том холме, не бывать, — громко предостерег он. — Курок спускать, лишь когда увидим волка или что-то, похожее на бестию. Кто попадет в загонщика, выплатит или отступного ему, или компенсацию его семье. Это целиком зависит от вашей меткости.

Мужчина рядом с Шастелями безрадостно хмыкнул и, достав из мешочка на поясе пулю, зарядил. Пьер отчетливо разглядел маркировку на пуле.

— Это для надежности, мой юный друг, — объяснил мужчина с сильным акцентом, поскольку заметил его взгляд. — Когда я уложу бестию, всякий увидит, что это был я. Я ни с кем наградой делиться не собираюсь.

Его когда-то дорогое платье знавало лучшие времена. Темно-коричневый вышитый камзол тут и там замялся складками, а сапоги прошли, наверное, сотни миль.

Проклятье, об этом-то я не подумал, — воскликнул охотник по другую сторону от Пьера и поспешно принялся вырезать ножом на пуле свои инициалы.

Вскоре на холме корябали ножами уже десятки охотников, совершенно позабыв о том, что, входя в тело, свинец потеряет свою форму, а если наткнется на кость, то расплющится.

— Меня зовут Пьёр Шастель, я это мой отец Жан. Откуда вы родом, мсье? — с любопытством поинтересовался Пьер v незнакомца с акцентом, чей возраст приближался к отцовскому. — По вашему выговору я бы сказал, что вы проделали немалый путь.

— Из Буковины. — Приподняв треуголку, он открыл короткие седеющие волосы и отвесил насмешливый полупоклон. — Позвольте представиться. Виргилиус Малески, некогда гордый помощник, бежавший от господарей Молдовы. — Он снова нахлобучил треуголку. — Если когда-нибудь поедете в те края, мсье Шастель, да будет вам сказано, что с турками и их фанариотами шутки плохи.

— Фанариотами?

— Наместниками, мой мальчик.

Обилие совершенно непонятных чужестранных словечек огорошило Пьера. Он понятия не имел ни где находятся эти самые Буковина и Молдова, ни кто такие господарь или фанариот. Лишь слово «турок» ему доводилось слышать.

— Значит, путешествие продлилось больше недели? — осторожно предположил он, чем вызывал усмешку Малески, который как раз достал из жестяного футляра и нацепил на тонкий нос пенсне с синими стеклами.

— Внимание! — крикнул вдруг драгун. — Волки!

И действительно, из леса вылетело семеро волков. Они давно почуяли скопление людей впереди и не решались выбежать на равнину, но надвигающиеся загонщики не оставили им выбора. Один за другим они побежали мимо первого холма.

Грянуло разом несколько залпов. На вершине холма поднялись облачка порохового дыма, слившиеся в единую длинную гряду. На лугу взметнулись фонтанчики снега, с визгом четыре зверя рухнули наземь, перекатились несколько раз и издохли, окровавленные и изрешеченные пулями. Трое более-менее целыми спаслись от первого залпа.

Жан и Пьер подняли мушкеты, но не спешили стрелять. Не было причин уничтожать волков. Но остальные охотники приготовили оружие, прицелились и сосредоточились. Звери неслись прямо на них. Не успел раздаться первый выстрел, как остальные мушкеты влились в дикий хор смерти.

Ни один волк не спасся от бури свинца. Самым бесспорным сочли попадание итальянца. Грохот осадного мушкета перекрыл остальные звуки. Массивная пуля впилась в голову одного из волков, прошила все тело насквозь и разорвала крестец.

Жана охватила злость при виде бессмысленного убийства зверей. Вполне понятно, что большинству крестьян серошкурые представлялись главными виновниками бедствия. Нельзя же было объявить во всеуслышание, что охота устроена на луп-гару.

Началось всеобщее перезаряжение оружия. Воздух заполнился скрежетом забиваемых шомполов, стуком пороховниц, глухим позвякиванием свинцовых пуль, вынимаемых из поясных сумок. Тут и там какой-нибудь охотник во все горло радовался своей меткости, особенно итальянец не мог сдержать чувств. Он подпрыгивал на месте, тыча пальцем в сторону обезображенного до неузнаваемости трупа, и бросался на шею друзьям. Он доказал и свою меткость, и надежность своего оружия, над которым ранее все потешались.

— Поспешите, господа, — хмуро потребовал драгун. — На поле битвы вас давно бы уже перестреляли.

— Это охотники. Им ни к чему такая быстрота, как у нас, — невозмутимо возразил Малески. — Редко увидишь, чтобы медведи и волки шатались по лесу с мушкетами.

— Остроумец! — Запугивая, драгун направил на него лошадь. — Придержи…