Нина Кавалли - Агенты смерти. Адские врата.

   Мужчины беззастенчиво разглядывали Лизу, раздевая глазами. На нее смотрели, как на товар, как на кусок мяса, а не на человека. В их глазах ясно читалась похоть. Боров поднялся с дивана, подошел к Лизиному спутнику и, похлопав его по плечу, сказал:

   - Молодца, Никитос! Такую телку притащил. Как тебе удается так легко снимать их?

   - Опыт, Вадик, опыт, - самодовольно заявил парень.

   Внезапно Лиза поняла, кому Никита звонил перед уходом из клуба. Она была в панике. Краем сознания девушка поняла, что попала в ловушку, догадывалась, что сейчас должно произойти, но отказывалась поверить. Ее взгляд был прикован к огромному зеленому дивану. Девушка не представляла, какая еще мебель и вещи есть в комнате. Боялась, что стоит ей повернуть голову, шелохнуться, и она снова привлечет к себе внимание. А пока где-то в глубине души надеялась, что ее отпустят, и она отделается легким испугом. Девушка уже мысленно поклялась себе: если удастся выбраться отсюда, не станет больше шататься по клубам, ища приключений на свою пятую точку.

   Боров повернулся к Лизе, схватил ее за предплечье и, приблизившись к лицу девушки, задал вопрос:

   - Крошка, ты понимаешь, что с тобой сейчас будет?

   Лиза увидела его желтые от налета зубы и едва сдержалась, чтобы не скривиться от ужасного запаха изо рта этого ничтожества.

   - Н... н... нет, - запинаясь и пряча голову в плечи, прошептала девушка.

   - Знаешь, - гадко улыбаясь, заявил Боров. - У тебя есть выбор: либо ты согласишься сама, либо мы тебя заставим. Но тогда будет бо-бо. Смекаешь?

   - Нет, я не хочу! - закричала Лиза и стала вырываться из рук толстяка.

   Тогда он со всей силы ударил ее по лицу. По щекам Лизы покатились слезы. Она поняла, что все бесполезно: умолять, унижаться, вырываться. Лучше согласиться на этот кошмар добровольно, а то эти мрази могут ее покалечить или убить. Все, что происходило потом, девушка старалась забыть всю оставшуюся жизнь.

   Около семи утра Никита посадил Лизу в такси, дал водителю сумму, от которой тот присвистнул, и велел:

   - Отвези даму, куда пожелает.

   - Да, шеф, ответил водитель, - он обрадовался легким деньгам и решил, что день сегодня определенно будет удачным.

   Никита открыл сумочку Лизы, кинул туда несколько банкнот и, подмигнув, сказал:

   - Это тебе на шопинг, милая.

   Захлопнул дверь и помахал рукой отъезжающему такси.

   - Куда едем, красавица? - задал вопрос водитель.

   - Куда угодно, - прохрипела Лиза. - Только подальше отсюда.

   "Дома в таком виде и состоянии мне появляться нельзя", - лихорадочно соображала она. "Поехать в полицию написать заявление? Нет! Никакой полиции, никаких заявлений об изнасиловании. Хочу все забыть. Все. Все! Поеду в общагу. Напрошусь к Таньке на постой".

   Лиза уже с минуту барабанила в сорок пятую комнату. Наконец в дверном проеме появилось заспанное лицо Тани. Она куталась в светло-голубой линялый халат и зевала. Ее светлые волосы были накручены на мягкие бигуди.

   - Чё тебе в такую рань? - не слишком обрадовавшись раннему визиту подруги, поинтересовалась та.

   Таня... Танюша, - по щекам Лизы полились слезы, - приюти меня на сколько сможешь, - умоляла девушка.

   - Муж, что ли, турнул? Узнал про твоих мужиков?

   - Меня изнасиловали, - простонала Лизавета.

   Сонное недовольство Тани как рукой сняло. Она тут же распахнула дверь перед непрошеной гостьей, разрешив ей оставаться столько, сколько потребуется.

   Лиза вошла, села на стул и тихо заплакала, а Таня, закрыв дверь, стояла, пораженная новостью, будто громом. Ей пришлось тряхнуть белокурой головой, чтобы избавиться от ступора. "Надо взять себя в руки. Лизке нужны помощь и поддержка. Срочно". Она стала утешать подругу, но безуспешно: Кособокова, сгорбившись на стуле и прижав ладони к лицу, не переставала лить слезы и тихонько подвывать.

   Спустя два часа Тане пришлось бежать пересдавать зачет. Последний шанс. Пропустить нельзя. Она боялась за подругу (не сделала бы чего с собой), но и судьба диплома ее волновала. Лиза жестом руки показала блондинке, что та может идти, если надо. Таня, чувствуя ужасную вину, побежала к вредной преподавательнице на очередную экзекуцию.

   Когда она выпорхнула за дверь, Лиза нашла в себе силы подняться со стула и, обведя невидящим взглядом стены с местами облупившейся зеленой краской, белый потолок, темно-коричневый шкаф-купе и две кровати, поплелась в ванну.

   Встав перед зеркалом, она себя не узнала: всклокоченные волосы, синие губы, абсолютно белое лицо, на щеках черноватые дорожки от потекшей туши, а на шее и руках синяки и засосы.

   Лиза с остервенением сорвала с себя юбку, блузку и кружевное нижнее белье. Бедра и талия тоже были покрыты синяками. Девушка забралась в пожелтевшую ванну и пустила горячую воду.

   Сколько Михаил ни звонил Лизе, ни уговаривал - все оказалось бесполезно. Даже приезжал в общежитие трижды - девушка отказывалась возвращаться домой. Из-за синяков и засосов. Если Михаил их увидит, придется сказать правду, но для Лизы это неприемлемо. Пусть муж остается в неведении.

   Через неделю в общежитие приехал Влад, сын Михаила. Парню было уже двадцать четыре года, на четыре года больше, чем его мачехе.

   Родители зачали Влада, когда им едва исполнилось семнадцать лет, сразу после окончания школы. Михаил тогда смалодушничал, сбежал от своей девушки Алисы. А она родила и стала растить сына одна, без мужа и материальной поддержки. Время суровое - девяностые годы, перестройка-перестрелка. Чтобы прокормить ребенка, Алиса работала по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, вкалывала на двух работах. Тогда ее здоровье и пошатнулось. Она умерла, когда Владу исполнилось десять лет, оставив мальчика с бабкой и дедом. После смерти матери не по годам смышленый Влад разыскал отца. Адрес нашел через Интернет. Михаилу Кособокову к тому времени было двадцать восемь, он защитил кандидатскую диссертацию, но ни женой, ни детьми не обзавелся. И появление Влада превратилось для мужчины в праздник.

   А сейчас Влад Бойко, русоволосый симпатичный парень с серьезными серыми глазами и волевым подбородком, стоял в прихожей комнаты сорок пять и с сочувствием смотрел на Лизавету. Таня где-то пропадала, так что они с мачехой остались наедине.

   - Возвращайся к отцу, Лизка. Он места себе не находит.

   - Он тебя прислал? - девушка сидела на стуле, поджав ноги и накрыв голые колени Танькиным светло-голубым халатом.

   - Неа. Я сам вызвался. Добровольно.