Стивен Кинг - Мобильник

Она встала между ними, положила руки на край раковины, приподнялась на цыпочки, чтобы выглянуть из окна. Ее рука коснулась руки Клая, и он почувствовал, что ее кожа все еще излучала тепло сна. Смотрела Алиса долго, потом повернулась к Тому.

— Ты говорил, что они покончили с собой. — И Клай не мог понять, то ли она обвиняет Тома в обмане, то ли отчитывает. Наверное, она и сама этого не знает, — подумал он.

— Я же не мог знать этого наверняка, — попытался оправдаться Том.

— Если судить по тому, как ты вчера это говорил, создавалось впечатление, что знал. — Она вновь посмотрела в окно. По крайней мере, подумал Клай, она не запаниковала. Более того, по его разумению, она выглядела на удивление собранной, разве что в слишком большой пижаме чем-то напоминала Чаплина.

— Э-э… мальчики?

— Что? — хором откликнулись они.

— Посмотрите на тачку, рядом с которой он сидит. Посмотрите на колесо.

Клай уже заметил то, о чем она говорила: кусочки кожуры тыквы, ошметки мякоти тыквы, семечки тыквы.

Клай мог только покачать головой.

Старик попытался укусить тыкву, но лишь ткнулся в нее носом. Это могло показаться смешным, если бы не было столь печальным. Очки чуть не слетели, но он успел вернуть их на место. Таким нормальным, естественным движением, что на короткий момент Клай почувствовал: если из них двоих кто-то псих, так это он сам.

— Гум! — выкрикнула женщина в порванной блузке и отбросила наполовину съеденный огурец. Она заметила несколько помидоров и на коленях поползла к ним. Волосы падали на лицо. От грязи зад брюк существенно изменил цвет.

Старик увидел декоративную тачку. Понес тыкву к ней, потом заметил сидящего рядом Джорджа. Посмотрел на него, склонив голову. Джордж залитой оранжевым соком рукой указал на тачку, жестом, который Клай видел тысячи раз.

— Будь моим гостем, — пробормотал Том. — Чтоб я сдох!

Старик опустился па колени в огороде, движение это, очевидно, причинило ему сильную боль. Морщинистое лицо перекосило, он вскинул глаза к небу, буркнул что-то нечленораздельное. Потом поднял тыкву над колесом. Несколько секунд прикидывал траекторию движения, старые бицепсы дрожали от напряжения, потом опустил тыкву на колесо. От удара она разбилась на две мясистые половинки. Последующее произошло быстро. Джордж выронил почти доеденный кусок тыквы на колени, наклонился вперед, зажал голову старика двумя большими, в оранжевом соке руками и повернул. Даже сквозь стекло они услышали хруст ломающейся шеи старика. Его седые волосы вспорхнули. Маленькие очки исчезли, как предположил Клай, в свекловичной ботве. Тело дернулось и тут же расслабилось. Джордж отпустил голову. Алиса начала кричать, но Том успел зажать ей рот рукой. Ее глаза, выпученные от ужаса, не отрывались от окна. А на огороде Джордж взялся за еще не начатый кусок тыквы и начал спокойно выгрызать мякоть.

Женщина в порванной блузке на мгновение оглянулась, мимоходом, потом сорвала другой помидор и впилась в него зубами. Красный сок стекал с подбородка на грязную шею. Она и Джордж сидели на огороде Тома Маккорта, ели овощи, и по какой-то причине на ум Клая пришло название одной из его любимых картин, «Мирное царство»[59].

Он понял, что произнес эти слова вслух, лишь когда Том бросил на него мрачный взгляд и сказал:

— Уже нет.

13

Они стояли у окна и пять минут спустя, когда где-то неподалеку завыла охранная сигнализация. Устало и хрипло, словно очень скоро могла отключиться.

— Представляешь, что это может быть? — спросил Клай. На огороде Джордж покончил с тыквами и вырыл большую картофелину. Перебравшись на картофельную грядку, он приблизился к женщине, но не выказывал к ней никакого интереса. Во всяком случае, пока.

— Могу предположить, что генератор в супермаркете «Сэйфуэй», который расположен в центре, вышел из строя, — ответил Том. — Наверное, на этот случай у них есть сигнализация, работающая от аккумулятора, потому что там полным-полно скоропортящихся продуктов. Но это всего лишь догадка. Насколько мне известно, Первый банк Молдена и…

— Смотрите! — воскликнула Алиса.

Женщина не стала срывать очередной помидор, поднялась и направилась к восточной стене дома Тома. Джордж тоже встал, когда она проходила мимо, и Клай нисколько не сомневался, что он собирается ее убить, как убил старика. Его передернуло от предчувствия ужасного, и он заметил, как Том потянулся к Алисе, чтобы развернуть ее. Но Джордж просто последовал за женщиной, исчез за углом позади нее.

Алиса повернулась и поспешила к двери из кухни.

— Смотри только, чтобы они тебя не увидели, — прошептал Том и пошел следом.

— Не волнуйся, — ответила она.

Клай двинулся в том же направлении, тревожась за всех.

Перейдя в столовую, они успели увидеть, как женщина в грязном брючном костюме и Джордж в еще более грязном комбинезоне проходят мимо окна, разделенные на сегменты жалюзи, опущенными, но не повернутыми параллельно стеклу. Ни один из них и не посмотрел в окно, а Джордж теперь находился так близко от женщины, что вполне мог впиться зубами в ее шею. Алиса, а следом за ней и Том с Клаем, переместились по коридору к маленькому кабинету Тома. Здесь жалюзи были закрыты, поэтому они увидели лишь две быстро прошедшие мимо окна тени. Алиса направилась дальше, к распахнутой двери на застекленное крыльцо. Одеяло, как его и оставил Клай, лежало частью на кушетке, частью — на полу. Крыльцо заливал яркий свет утреннего солнца. Казалось, горел на половицах.

— Алиса, будь осторожна! — предупредил Клай. — Будь…

Но она уже остановилась. Только смотрела. Потом Том встал рядом, точно такого же роста. Сзади они напоминали брата и сестру. Никого не заботило, что их могли увидеть с улицы.

— Гребаная срань господня, — вырвалось у Тома. Из него словно выпустили весь воздух. Стоящая рядом с ним Алиса заплакала. Так, должно быть, мог плакать запыхавшийся, уставший ребенок, который привыкает к частым наказаниям.

Клай присоединился к Алисе и Тому. Женщина в брючном костюме пересекала лужайку перед домом Тома. Джордж по-прежнему следовал за ней, шаг в шаг. Двигались они совершенно синхронно. Перестроились только у бордюрного камня, где Джордж сместился влево, из второй спины превратился в ведомого.

Салем-стрит запрудили безумцы.

По первой прикидке Клай решил, что их с тысячу или больше. Затем объективный наблюдатель в нем взял верх (хладнокровный, незамутненный глаз художника), и он понял, что это огромное преувеличение, преувеличение, вызванное неожиданностью (еще бы, такое многолюдье на улице, которую он ожидал увидеть пустынной) и шоком от осознания того, что видит перед собой только их. За то, что он не ошибается, говорили пустые лица, глаза, устремленные в никуда, грязная, окровавленная, порванная одежда (на некоторых одежды не было вовсе), редкие нечленораздельные крики и резкие телодвижения. Мужчина в туго обтягивающих, когда-то белых трусах и рубашке-поло постоянно отдавал честь. У полной женщины нижнюю губу разорвало надвое, и она висела двумя мясистыми лепестками, обнажая все нижние зубы. Высокий юноша-подросток в синих джинсовых шортах шагал по разделительной линии на мостовой Салем-стрит, держа в руке, как показалось Клаю, монтировку с запекшейся на ней кровью. Индийский или пакистанский джентльмен прошел мимо дома, двигая челюстью из стороны в сторону и одновременно стуча зубами. Мальчик (Господи!), ровесник Джонни, шел, не выказывал признаков боли, хотя одна его рука болталась, вывернутая из плечевого сустава. Красивая молодая женщина в короткой юбке и топике, похоже, что-то выедала из красного живота вороны. Некоторые стонали, другие издавали какие-то звуки, которые могли быть словами, но все шли на восток. Клай понятия не имел, то ли их привлекает дребезжание сигнализации, то ли запах еды, но все они шли к центру Молдена.