Стивен Кинг - Мизери

Если я и умру, то только от любви к тебе.

Он, прижался губами к ее губам, его пальцы зарылись в ее каштановые волосы, и через несколько секунд в мире не осталось никого, кроме них.

Энни положила три машинописные страницы на столик у его изголовья. Он ждал, что она скажет. Он не очень волновался, ему было просто любопытно; он сам удивился той легкости, с которой вновь погрузился в мир Мизери. Конечно, это мир слезливой мелодрамы, и тем не менее возвращение туда было вовсе не таким неприятным, как он предполагал: возвращение, как оказалось, даже успокоило его, как будто он после долгого перерыва сунул ноги в старые любимые шлепанцы. Поэтому он раскрыл рот от совершенно непритворного, неразыгранного изумления, когда она сказала:

— Это нечестно.

— Как… Вам не понравилось?

Он не мог в это поверить. Да как же она могла полюбить предыдущие романы о Мизери, если ей не нравится этот? Он ведь пропитан духом Мизери почти до пародийности — добрая старуха миссис Рэмедж в пропахшем табаком чепце выходит из буфетной. Йен и Мизери обжимаются, как старшеклассники после школьной дискотеки, и…

Но теперь поразилась оно.

— Не понравилось? Конечно же, мне понравилось. Это прекрасно. Когда он обнял ее, я заплакала. Я не могла удержаться. — Ее глаза действительно слегка покраснели. — А еще вы назвали моим именем няню Томаса… Это так мило…

Точнее, предусмотрительно, подумал он, по крайней мере я на это надеюсь. А кстати, подруга: сына я хотел назвать Шоном, но потом подумал, что слишком уж много придется вписывать этих сволочных «н».

— Тогда извините, я не понимаю…

— Конечно, не понимаете. Я не сказала, что мне не понравилось, я сказала, что это нечестно. Это обман. Вам придется переделать.

Боже, неужели он когда-то принимал ее за идеального читателя? Кретин. Надо отдать тебе должное. Пол, — когда ты ошибаешься, то ошибаешься на всю катушку. Постоянный Читатель превратился в Безжалостного Редактора.

На лице Пола непроизвольно появилось выражение сосредоточенного внимания, как бывало всякий раз, когда он разговаривал с редактором. Он сам называл это выражение «чем могу помочь, мадам?». Дело в том, что большинство его редакторов зачастую уподоблялись тем женщинам, которые, приезжая на автостанцию, говорят механикам, что какая-то непонятная штука стучит под капотом, что-то болтается под приборной доской и все это надо исправить, и чтобы работа, уж будьте любезны, была готова час назад. Выражение сосредоточенного внимания как раз уместно при разговорах с такими дамами, так как оно им льстит, а когда льстишь редактору, есть вероятность, что он не будет очень настаивать на своих завиральных идеях.

— Почему же обман? — спросил он.

— Смотрите. Джеффри поехал за доктором. Это верно. Так и написано в тридцать восьмой главе «Сына Мизери». Но вы же прекрасно знаете, что доктор не приехал, потому что лошадь Джеффри не смогла перескочить через забор вашего вонючего мистера Крэнторпа (я надеюсь, Пол, очень надеюсь, что в «Возвращении Мизери» этот грязный подлюга получит свое), так вот, Джеффри сломал ключицу и несколько ребер и в результате пролежал почти всю ночь под дождем, пока его не нашел проходивший мимо пастух. Так что доктор не приехал. Вы меня понимаете?

— Да.

Он вдруг понял, что просто не в состоянии отвести взгляд от ее лица.

Ему казалось, что она влезла в шкуру редактора — или даже соавтора — и готовится диктовать ему, о чем писать и как. Однако он ошибся. Доказательство тому — мистер Крэнторп. Она надеется, что мистер Крэнторп получит свое, но ничего не требует. Вполне очевидно, что она имеет власть над автором, в то же время она не считает, что ей подвластен сюжет. Но есть невозможные вещи. Наличие или отсутствие творческих способностей не играет роли: пытаться воздействовать на творческий процесс — все равно что отменять декретом закон всемирного тяготения или играть кирпичом в настольный теннис. Энни — Постоянный Читатель, но Постоянный Читатель не означает Постоянный Тупица.

Она не позволит ему убить Мизери… но в то же время не позволит воскресить ее обманом.

Ноже, что же мне делать, в отчаянии подумал он, ведь я УЖЕ убил ее!

— Когда я была маленькой, — сказала она, — в кинотеатрах показывали сериалы. Одну серию в неделю. «Мститель в маске», «Гордон Искра», был даже фильм «Пижон Фрэнк» — это о человеке, который охотился на диких зверей в Африке и мог взглядом заставить львов и тигров подчиняться ему. Помните такие сериалы?

— Я-то помню, но вы, Энни, по возрасту помнить не можете. Наверное, вы их смотрели по телевизору или у вас были старшие братья и сестры, которые вам их пересказывали.

В уголках ее рта появились ямочки, но тут же пропали.

— Эге, да вы обманщик! Старший брат у меня и в самом деле был, мы ходили с ним в кино каждую субботу. Это было в Калифорнии, в Бейкерсфилде, я там выросла. Мне всегда нравились киножурналы, цветные мультики, кинозарисовки, но по-настоящему я всю неделю ждала очередной серии фильма. Время от времени я ловила себя на том, что думаю о следующей серии в будние дни. Я думала о сериалах на скучных уроках в школе или когда мне приходилось сидеть с четырьмя щенками миссис Кренмитц с нижнего этажа. Ох, как я ненавидела эту мелюзгу!

Энни уставилась в угол комнаты и умолкла. Она выключилась — в первый раз за последние дни, и Пол с тревогой подумал, не приближается ли худшая часть ее психического цикла. Если так, ему лучше задраить люки.

Она наконец вышла из ступора, как всегда, с выражением легкого удивления на лице, словно не ожидала, что слова еще не ушли от нее.

— Моим любимым сериалом был «Человек-Ракета». Например, в конце шестой части, которая называлась «Смерть в небе», он лежал без сознания в кабине самолета, который попал в воздушную яму. А в конце девятой части, «Огненная комната», его привязывают к стулу в горящем доме. Еще там были машины с отказавшими тормозами, отравляющий газ, электричество.

Обо всех этих вещах Энни говорила с до смешного простодушным энтузиазмом.

— Теперь такие фильмы называют триллерами. — решился вставить Пол. Она нахмурилась:

— Я знаю, мистер Умник. Послушайте, мне иногда кажется, что вы считаете меня непроходимой дурой.

— Нет, Энни, я вовсе так не считаю. Она нетерпеливо отмахнулась, и он понял, что лучше всего — по крайней мере сегодня — не прерывать ее.

— А как здорово было ломать голову и пытаться угадать, каким путем он спасется. Иногда я угадывала, иногда нет. Но меня это не беспокоило, если авторы играли честно. — Она пристально посмотрела на него, желая убедиться, что он следит за ее мыслью. Он подумал, что едва ли упустит основную идею. — Возьмем тот случай, когда он лежал без сознания в самолете. Он пришел в себя, а под его сиденьем был парашют. Он надел его и выпрыгнул, и это было честно.